Егор стоял под козырьком подъезда, опершись о шершавую стену девятиэтажки, и размышлял, зачем он в это ввязался. Говорил ведь себе, что больше никакой нечисти, никаких духов. Хотел жить обычной жизнью. В Москву ради этого переехал, даже на бюджет поступил, выучился. Только вот с работой всё равно туго. А тут подвернулась работка буквально на вечер. И заплатить пообещали неплохо. Всего-то узнать, что за нечисть на складе пакостит.
Шелест дождя в ночи расслаблял, и мысли свободно текли туда, куда желают сами. Интересно, что в темноте дождь совсем не видно, зато под фонарями, на свету, его капли заметны даже лучше, чем днём. Наверное дело в контрасте. Свет, окружённый тьмой, всегда кажется ярче. Как и тьма, окружённая светом, всегда непрогляднее и чернее.
— Вы Егор Сорокин? — из подъезда вышла женщина в бежевом плаще и круглых очках.
Егор кивнул. Женщина протянула ему связку ключей.
— Вот этот от склада, — показала она на один из них, желтоватый, сувальдный. — И не думайте что-нибудь оттуда прихватить! — добавила она строго. — Всё на складе пишется камерами.
— Ага, — ответил Егор, — только бесёнка вашего камеры что-то не ухватили.
— Вы же сумеете с этой чертовщиной разобраться? Если всё так и продолжится дальше, то я больше не выдержу. Уволюсь. Не могу так больше, — протараторила она и вышла прямиком под дождь, вскрикнула и вбежала обратно под козырёк. Порылась в сумочке, достала зонт и ушла.
Как только стук каблуков растворился в шелесте дождя, из ночной темноты выпорхнул, как чёрный призрак, грач. Птица уселась Егору на плечо и тщательно встряхнулась, обдав его тучей брызг.
— Ничего, потерпишь, — сварливо ответил грач, — я же мок под дождём битый час. И ты раздели со мной эту участь.
— Разделю, — ответил Егор, бессильно выдохнув, и зашёл в подъезд. — Так что мы там ожидаем?
— Мы это уже обсуждали, — сказал Хутха. — Скорее всего неупокоенный дух или мелкая нечисть какая. Кикимора или ещё кто того же племени.
— Лучше бы кикимора, — шёпотом сказал Егор, поворачивая ключ в замке. С ними Егор встречался и совсем их не опасался.
Склад, в котором творилась чертовщина, находился на первом этаже. Самостоятельно за такую работу Егор ещё ни разу не брался. Да и сейчас всё произошло по чистой случайности. Хутха попросил варёной кукурузы, и Егор пошёл к ларьку, рядом с которым он случайно услышал разговор двух мужиков. Один жаловался другому на странности, которые происходят в квартире. То окно само по себе откроется, то коробка с товарами упадёт. И вот надо было Егору ляпнуть, что это, должно быть, призрак какой-нибудь. Слово за слово, Егор рассказал, что с призраками дело имел и даже их изгонял. И не сказать, что соврал. Так, преувеличил немного. В деревне они с бабушкой очистили одну избу. В ней давно уже никто не жил, но обитали два призрака, которые изводили жителей их деревни. То скотину перепугают, то молоко свернут.
Таким странным образом Егор и получил заказ на изгнание со призрака склада, оборудованного в однушке. За работу ему пообещали десять тысяч рублей. Не так уж плохо за пару часов работы.
Егор повернул ключ и открыл дверь. Слабый свет из подъезда осветил небольшую прихожую, коридор и проход в комнату, заставленную коробками. В квартире давно не делали ремонт: обои местами порваны, старый мелкий паркет ёлочкой разошёлся, и между дощечками забилась грязь.
Егор суетливо нащупал выключатель и захлопнул дверь, только когда в прихожей загорелся свет.
— Какой стыд, — пробормотал Хутха, — ещё никого не появилось, а у тебя уже поджилки трясутся.
— Я первый раз сталкиваюсь со сверхъестественным, — принялся оправдываться Егор.
— А кикимора в деревне? А ваш домовой? — возразил Хутха. — Да и с призраками ты, кажется, дело имел.
— Это всё другое дело! То с бабой Нюрой было! Она всегда подстраховать могла, у неё опыта-то!
— Опыта то… — передразнил его ворон, — ай ладно. Давай вперёд. Стоя на пороге, ты никого не изгонишь. А раз так, то и денег не видать.
— Да знаю я, знаю, — ответил Егор, и прошёл внутрь.
Слева от прихожей — проход в комнату, прямо — короткий коридор, заканчивающийся кухней. Точнее тем, что в нормальных квартирах кухня. Тут же всё, кроме одной тумбы у окна и небольшой раковины, было заставлено коробками почти до самого потолка. На тумбе стоял электрический чайник, а на подоконнике прямо за ней — микроволновка. Там же лежало печенье, пачка чая в пакетиках и несколько упаковок лапши быстрого приготовления.
Из комнаты донёсся грохот: что-то упало.
— А вот и наша нечисть, — сказал Хутха.
Медленно, хрустя старым паркетом, Егор пошёл в комнату. Там никого не оказалось, но одна из коробок лежала на полу. Она треснула, и из дыры выпали несколько пульверизаторов с моющим средством.
— Хорошо, — сказал Егор, глубоко вздохнув, — пора нам взглянуть на того, кто тут безобразничает.
Он сосредоточился, закрыл глаза и сделал шаг вперёд, выходя из тела. Его обдало холодом, как бывает, когда осенним утром выбираешься из-под тёплого одеяла в остывающую без отопления квартиру. Очертания предметов стали зыбкими, будто подёрнулись рябью.
Егор посмотрел на Хутху. В духовном мире его спутник выглядел как мутная тёмно-серая человеческая фигура с зыбкими очертаниями. Цвета души и правда были вороньи, — мелькнула у него мысль, но он быстро её прогнал, и стал внимательно осматривать комнату. Неожиданно между коробками мелькнула тень.
— Ну-ка выходи, — сказал Егор грозно.
Из-за коробки вылез небольшой, ростом до колена, мужичёк. Взлохмаченный, с густой клочковатой бородой и большим приплюснутым носом.
— Ты чего это ко мне домой заявился, а? — ворчливо спросил мужичок, приосанившись.
— Да вот хозяин квартиры попросил разобраться, кто это тут бардак разводит.
— Хозяин тут я! — невозмутимо заявил мужичок, — и я ни кого ни о чём не просил. И что ещё значит бардак?! — воскликнул мужичок. — Это я развожу тут бардак? Разве я разобрал кухню?! Разве я заставил тут всё этими, — он со злости пнул ближайшую коробку, — ящиками?! Разве я каждый день оставляю на подоконнике крошки от печенья?! — он так кричал, что аж покраснел. — Хотя крошки вкусные, — добавил он спокойнее. — Но без молока! Кто оставляет домовому хлеб без молока? Они дождутся, — погрозил он кулачком в воздух, — я сожгу эти треклятые ящики к кузькиной матери! — Для достоверности он махнул рукой, и в воздухе возник сноп искр.
— Тише, тише, — умиротворяюще поднял руки Егор, — не горячись. Дом ты спалить всегда успеешь. Ты, получается, домовой?
— И как давно ты тут живёшь?
— Да сколько себя помню, — гордо ответил домовой.
— Ну да, и на что я рассчитывал, — пробурчал Егор.
— Скорее всего он тут поселился почти сразу после постройки дома, — сказал Хутха из-за спины.
— Тебя же прислал тот мужик, который иногда приходит сюда и расхаживает по моему дому важный, как индюк, да?
— Скажи ему, что если он не приведёт мой дом в порядок, я тут сожгу всё к едрене фене!
Егор устало выдохнул и ответил:
— Я поговорю с ним. Но ты пообещай, что пока от меня не будет новостей, ты не будешь ничего жечь или ломать. Хорошо?
Домовой некоторое время молчал, но всё же, махнув рукой, согласился.
— Ну тогда я пойду, — сказал Егор.
— Иди. А не хочешь тут поселиться? Ты мне нравишься больше, чем тот индюк.
— Не могу, — ответил Егор, — это не мой дом.
— Да? Жаль. Ну ладно, иди, поговори с тем индюком поскорее, чтобы он быстрее дом мой в порядок привёл. Передай ему, что тут, — он ткнул пальцем в угол, — до́лжно кровати стоять. А тут — он ткнул в другой угол, — была прялка! Или она была там?
Пока домовой отвлёкся, Егор вернулся в тело. Он размял затёкшие конечности, и пошёл к выходу.
— Что будешь делать? — спросил Хутха.
— Попробую договориться с нанимателем. Может он сможет переоборудовать эту квартиру под сдачу…
— Решил поселиться с домовым?
— Ещё мне сейчас переезда не хватало, — отмахнулся Егор. — Просто надо постараться эту квартиру в жилую перевести. А то того и гляди, правда подожжёт коробки-то.
— Да не подожжёт. Это же его дом, — махнул крылом Хутха.
Егор достал мобильник, нашёл в телефонной книге нанимателя, и нажал “вызов”. Гудки. Один, два, три…
— Слушаю, — раздалось в трубке.
— Виктор Григорьевич, я не слишком поздно звоню?
— Нет. Ты по поводу склада? Побывал там?
— Да. У вас… на складе живёт домовой.
— Домовой накрепко привязан к останкам человека, которого похоронили под порогом дома.
— Откуда под порогом квартиры могила? — медленно сказал Виктор Григорьевич, — ты в своём уме?
— Думаю, когда-то давно, тут была деревня. И в одном из домов жил домовой. И, видимо, так получилось, что порог вашего склада оказался как раз над порогом этого дома. А так как это первый этаж, домовой решил, что это его дом.
— Вот ведь морока, — пробормотал Виктор Григорьевич. После недолгого молчания добавил: — Ты сможешь его изгнать?
— Если ты хочешь договориться на другую сумму…
— Дело не в этом, — оборвал нанимателя Егор, — чтобы избавиться от домового, нужно добраться до останков, с которыми он связан. А как я достану останки из под девятиэтажки?
— Бесполезный… — послышалось в трубке, — Считай, что наш контракт аннулирован.
— Вы же заплатите мне за работу, — в трубке послышались гудки, — которую я уже выполнил? — закончил Егор в пустоту.
— Не заплатит, — озвучил очевидное Хутха.
— Да, — подтвердил Егор мрачно, — не заплатит.
Две недели спустя, волею случая, Егор оказался в тех краях. Забирал подержанное вешало из Икеи, которое продавала девушка, живущая в этом же доме. Приехал он затемно и увидел, как из дома выходила знакомая уже ему женщина, работница склада.
— Здравствуйте, — поздоровался Егор наполовину машинально, и добавил: — вы всё-таки не уволились?
— А! Ты тот мальчишка-экстрасенс, который не смог изгнать духа, — сказала она с издёвкой.
— Вообще-то я шаман, — поправил её Егор.
— Да хоть папа римский. Я из-за твоей лени столько страха натерпелась…
— Виктор Григорьевич нашёл нормального экстрасенса. Завтра он придёт изгонять призрака. И, в отличие от тебя, у него это уже не первое изгнание. Уж он то работу как следует выполнит! — сказала она, развернулась, и пошла дальше.
— Это плохо, — сказал Хутха.
— Почему? — удивился Егор.
— Тебе бабушка не рассказывала про переродившихся?
— Говорила, что с духами нужно уважительно, — старался вспомнить Егор наставления бабы Нюры.
— Ну что за оболтус, — пробормотал Хутха. — Если насильно разорвать связь духа с его местом, то дух переродится в лихо.
— Ну пусть с ним тот экзорцист и разбирается, — бросил Егор, заходя в подъезд.
— Экзорцист этот задницы голубинной не стоит! Помрёт он там, да ещё и на дом лихо накличет.
Егор вошёл в лифт, нажал на кнопку нужного этажа, и спросил:
— А при том, что тут начнут умирать люди, которые ни в чём не виноваты.
Лифт остановился, двери открылись, и Егор пошёл искать нужную квартиру.
— И ты хочешь, чтобы я сразился с лихом, что-ли? — спросил он, нажимая на кнопку звонка.
— Нет. Останови того дурака, — возразил Хутха.
Дверь открыла невысокая круглолицая девушка в круглых же очках. В коридоре рядом с ней стояли обмотанные плёнкой белые железные трубки. Девушка с удивлением посмотрел на Хутху, который сидел у Егора на плече.
— Это ручной ворон? — спросила она.
— Это? Нет, грач — неловко улыбнулся Егор. — Я его птенцом ещё нашёл.
— Поня-ятно… — протянула девушка, а затем протянула Егору связку трубок: — Вот. При сборке осторожнее. Можно перетянуть, и тогда всё будет болтаться. И ещё оно не рассчитано на что-то тяжёлое. Вот.
— Спасибо, — неловко улыбнулся Егор, — вот пятьсот рублей, как договаривались. Спасибо.
— Да не за что. Мы с соседкой шкаф купили, это нам больше не нужно. Рада, что смогла помочь.
— Ещё раз спасибо. Пока, — Егор развернулся, и пошёл к лифту.
— Птенцом нашёл, — едко каркнул Хутха, когда дверь захлопнулась, и тут же сменил тему: — Если ты ничего не сделаешь, эта девушка может умереть.
— Да понял я тебя, понял, — бросил Егор, нажимая кнопку первого этажа. — Завтра после работы приду, постараюсь вразумить этого… экстрасенса.
На следующий вечер Егор снова пришёл к тому же дому. Дверь на склад оказалась не заперта. Внутри всё выглядело так же, как в прошлый раз. Вошёл, включил свет. Что-то не так. Егор сделал пару шагов вперёд и понял, в чём дело: слишком тихо. Он не слышал ни шороха одежды, ни собственных шагов. Ничего.
— Мы опоздали, — тихо сказал Хутха, — уходи.
Повинуясь необычному порыву, Егор пошёл к комнате. Он сделал три шага, и застыл перед дверным проёмом, не решаясь войти. На полу прямо посередине комнаты лежало тело. Должно быть тот самый экзорцист. А в тёмном углу, под потолком, было нечто. Оно сидело, скрючившись, спиной к Егору, и что-то неразборчиво бормотало.
— Лихо, — тихо сказал Хутха, — Беги.
Дважды повторять не понадобилось. Егор пулей кинулся к выходу. С ужасом он увидел, как дверь сама захлопывается перед его носом. Через секунду погас свет, и тут же раздался нечеловеческий вопль. В нём смешалось множество голосов: мужские, женские, детские.
— Мо-ой До-о-ом! — вопило существо. — Верните мой до-о-ом!
— Проклятье, — бросил Хутха.
Через окно на кухне в квартиру проникал свет от уличного фонаря. И в этом свете Егор увидел, как по потолку из комнаты выползает существо. Многорукое, многоногое, оно непрестанно бормотало на множество голосов:
— Мой дом. Мой домик. Отобрали домик. Испо-ортили!
Лихо взглянуло на Егора и с неестественной скоростью бросилось к нему. Егор зажмурился, приготовившись уже к смерти, но тварь остановилась, будто бы врезавшись на стену. Прямо перед Егором, перекрывая коридор, появилась серая завеса. Лихо взвыло и принялось яростно биться о преграду всем телом. Его морда то и дело мелькала перед Егором, каждый раз с новым лицом, искажённым лютой злобой.
— Чего встал столбом?! — хрипло крикнул Хутха. — Решил тут помереть?
— А что мне делать? — растерянно спросил Егор.
— Но у меня нет с собой ничего… — пробормотал Егор.
— У тебя всегда с собой кровь!
Егор достал из рюкзака канцелярский нож и сделал небольшой надрез на ладони. Собрал руки лодочкой, собирая больше крови.
— Я готов, — сказал он Хутхе, взмахнул перед собой рукой, разбрызгивая кровь, и сделал шаг из тела.
В тот же миг завеса спала, но появилась другая. Перед Егором висела пелена мелких светлых капель. Лихо очередной раз кинулось вперёд и со всего размаху налетело на поставленную Егором ловушку. Там, где капли касались тела твари, оно дымилось. С воплем, от которого у Егора помутилось зрение. Тварь отпрянула, будто ошпаренная, но, оклемавшись, тут же снова бросилась вперёд в появившуюся в завесе брешь.
— Мо-о-ой до-ом! — протянуло лихо.
Егор почувствовал жар, будто он слишком близко подошёл к костру. От него к лиху, как тонкие струйки дымы, потянулись нити обожжённой души.
Позади раздалось горловое пение на древнем языке, которого Егор не знал. На секунду тварь отвлеклась на стоявшего сзади Хутху, а затем ей в грудь прилетело переливающееся, будто полярное сияние, копьё. От удара тварь отлетела к стене, взвыла и бросилась к окну.
— Отступило, — выдохнул Егор. Он вернулся в тело и тяжело осел, прислонившись спиной к стене.
— За ним! Нужно добить, пока оно ранено! — крикнул Хутха, вылетая, вслед за тварью, в окно.
Невероятным усилием воли Егор поднялся и побежал в кухню, влез на подоконник и грузно спрыгнул на покрытую влажными листьями землю. Осмотрелся, но ни лиха, ни Хутхи нигде не было.
— Сюда! — услышал он карканье справа. Присмотревшись, Егор увидел, что тьма в том месте сгущалась. Он подбежал, закрыл глаза, сделал шаг. Выйдя из тела, он увидел тварь, которая, будто сколопендра, металась в тёмно-серой полусфере.
— Я долго не удержу, — сказал Хутха.
Миг Егор думал, что же делать. Его рука до сих пор сжимала канцелярский нож. Тут, в духовном мире, он стал белым, как мел, и немного светился изнутри. Решив, что этого достаточно, Егор подошёл вплотную к тёмной клети.
— Ты собираешься драться этим? — воскликнул Хутха.
— Да, — ответил Егор, — в любом случае на большее у меня уже не хватит сил. Да и лихо, кажется, уже вымоталось.
— Только не умри, — пробормотал Хутха, и снял клеть.
Тварь тут же бросилась на Егора. Не сдвинувшись, молодой шаман взмахнул правой рукой, на долю секунды вспыхнул свет, и оба рухнули.
Когда Егор открыл глаза, он понял, что лежит на заднем сидении машины. Дверь открыта, и ноги, согнутые в коленях, торчат на улице. Он приподнялся на локте и осмотрелся. Голова кружилась. В машине никого. Снаружи раздавались голоса, но слов разобрать не получалось. Преодолевая головокружение, Егор сел и выглянул. Неподалёку стояли двое мужчин и разговаривали с Хутхой.
— Он очнулся, — сказал один из них, заметив Егора, и все трое приблизились к машине.
— Ты себя как чувствуешь? — хрипло прокаркал Хутха. Он сидел на плече одного из мужчин, и, казалось, едва оставался в сознании.
— Уж получше, чем ты, — ответил Егор, — голова только немного кружится.
— Мы из службы по колдовскому регулированию. Я оперативный сотрудник Бочкарёв. Это — он кивнул в сторону второго мужчины, — оперативный сотрудник Верилов. Расскажи, что тут произошло. Мы уже опросили… птицу. Но ты тоже свидетель, так что…
Егор рассказал всё, что помнил о произошедшем, а затем услышал нечто, что совсем не ожидал:
— Не хочешь устроиться к нам на работу?
— Мне нужно подумать, — уклончиво ответил Егор.
— Ну, торопить не будем. Но тебе всё равно придётся проехать в отделение. Установление личности, показания…
— Ты чего не согласился? Я думал, ты хочешь поменять работу, — с лёгкой издёвкой сказал Егору Хутха, когда они вернулись домой.
— Мне нужна нормальная работа, а не… такое. Мне ещё пожить хочется.
— Да всё же хорошо закончилось, — беззаботно возразил Хутха.
— Я чуть не умер. По-настоящему. Понимаешь? — Егор посмотрел на Хутху без тени улыбки. — Я бы больше никогда не говорил вот так вот с тобой. Не увидел бы бабушку. У меня не было бы шанса кого-нибудь полюбить…
— Твоя судьба жить между двух миров: людей и духов., — тихо сказал Хутха, — помогать и тем, и другим.
— А я хочу нормально жить, — ответил Егор. — Жить.
— Спать пора. Завтра на работу рано вставать.
