По-моему мило. Особенно которая в платье 

1. Если бы в моем спортзале был огромный экран, на котором в полумраке транслировались фильмы, я бы ходил в спортзал НАМНОГО чаще.

2. Это устройство, определяющее уровень шума в библиотеке и подобных местах, которое становится красным, если вы ведете себя слишком громко. Оно может быть полезно везде, где следует соблюдать тишину. Не хочу показаться занудой, но люди в наши дни ведут себя чертовски громко!!!

 3. Как человек, который ненавидит светские разговоры с кассирами, мне бы очень понравилась касса самообслуживания, которая вмонтирована прямо в продуктовую тележку. Берешь с полки товар, сканируешь, опускаешь в тележку, в конце картой оплачиваешь покупку и забираешь чек. Никаких очередей на кассе.

4. Тот, кто предложил разместить в магазине колясок разные типы дорожного покрытия, чтобы вы могли проверить, насколько хорошо каждая коляска катится по разным поверхностям, заслуживает всеобщего одобрения.

5. Полоса препятствий для проверки походной обуви также является отличной идеей. Я видел такую в одном магазине, торгующем спортивной обувью. Надеваешь кроссовки и смотришь, как чувствует в них нога, если стоишь на наклонной или неровной поверхности.

 6. Хотя я считаю, что школьные принадлежности должны быть бесплатными, торговый автомат с дешевыми школьными принадлежностями на случай, если вы забыли свои, должен быть в вестибюле каждой школы.

7. Видел шляпу типа сомбреро с солнечной панелью в верхней части, от которой питается встроенный небольшой вентилятор, обдувающий голову. Отличная задумка для жаркого и солнечного климата.

8. Световое меню было бы удобно в каждом ресторане и баре. Сделать так, чтобы оно проецировалось на твой столик и было интерактивным. Технически это не сложно.

9. Был в кафе с маленькими бассейнами под каждым столиком. Оно идеально подходит для жарких летних дней. Пьешь кофе и ешь мороженое, опустив ноги в прохладную воду.

10. Ручка, которая показывает, сколько чернил у вас осталось, и на сколько страниц текста ее хватит. Она могла бы спасти многих, у кого закончились чернила посреди контрольной.

11. Почему не у всех консервов есть прозрачные крышки, чтобы я мог видеть, как все выглядит внутри???

12. Почему не сделать так, чтобы каждая пальчиковая батарейка имела порт USB, и от нее можно было бы хотя бы немного подзарядить телефон или другой гаджет? Пусть такая батарейка станет даже немного дороже.

13. В каждом лифте должны быть кнопки на полу снаружи, чтобы вы могли нажать одну из них ногой, когда у вас заняты руки.

14. Мне абсолютно необходимо, чтобы в каждом магазине, торгующем вином, была услуга по охлаждению, которая занимала бы буквально три минуты. Это особенно актуально летом.

15. Этот счет в ресторане, который автоматически делится на части, сэкономит большой компании ТАК много времени. Часто большие компании заказывают общий счет, который потом делят на каждого. И в счете должна быть общая сумма, допустим, 100 долларов. Это, если платит один. На двоих 50, на троих 33.3, на четверых 25 и так далее. Это сотку легко в уме поделить на части, а если будет не круглая сумма? Калькулятор доставать? А тут все сразу в чеке. Невероятно удобно.

16. Видел стеклянную банку с каким-то продуктом, а на самой банке нанесена  маркировка величины объема, что позволяет повторно использовать эту банку в качестве мерного стаканчика.

17. Использование старых пакетов из-под молока в качестве подстаканников также отличный способ сократить количество отходов. На самих пакетах уже есть перфорация. Когда выпили молоко, осталось помыть пакет и разорвать по линиям, получится нечто, что можно использовать, как подстаканник.

18. Как человек, который никогда не стирал кроссовки, я думаю, что стиральная машина для кроссовок, сопряженная с сушилкой будут очень востребованной в каждом спортзале.

Еще больше таких подборок на моем канале https://t.me/realhistorys

Мой канал «Клубничный переполох» https://t.me/erosstoris

Мой канал с подборками интересных фактов https://t.me/actualfacts

Мой канал о кошках https://dzen.ru/o_koshkah

Мой канал с переводами рассказов зарубежных писателей https://boosty.to/webstrannik  

Всем удачного дня!

Всем здравствовать!

Какая музыка не звучит в ночи? Да, хорошая музыка, никогда не будет звучать в ночи из "тазиков", а всё почему? Да потому, что натуралы не позволят себе врубить неподобающую музыку в ночи... Да и подобающую тоже не врубят. А всё почему? Да потому, что не педерасты. Вот и всё. Поэтому, если вы слышите "в кровь разрывающие уши" звуки, точно знайте что это не наши.

А раз так, значит что? Правильно! Пришла пора послушать достойную музыку.
Manowar - Warriors of the world united
Ютруп.

Рутруп. Как ни странно но есть у него потенциал. Может ведь, иногда, в хорошую музыку.

VK днина, продолжает нести флаг самого неоптимизированного сервиса, но при этом тоже может, таки, показать хорошую музыку.

При ч

Всем здравствовать!

Ну, раз никто не вспомнил, запилю-ка я, пожалуй, Кино. Но не простое кино, а то Кино, которое с Цоем.
КИНО - Спокойная ночь.
Ютруп.

Рутруп. Как ни странно, но сегодня он смог в хорошую музыку.

VK днище, по прежнему удручает своей оптимизацией, однако, тоже может в хорошую музыку.

Большинство дальномерных и зеркальных малоформатных фотоаппаратов в своё время комплектовались (а может, и сейчас комплектуются) объективами с фиксированным фокусным расстоянием 50мм.

Проблема в том, что эти 50мм быстро надоедают, если не кататься куда-нибудь в новые места. Если вы устраиваете рейд на одни и те же достопримечательности по месту жительства, то вариации фотогеничных погодных условий быстро закончатся. 

Однажды один питерский коллекционер-фотограф предлложил мне обменять кучу советского хлама на постсоветский хлам сломанный Зенит-АМ с японским зум-объективом Pentax Zoom M 1:4/75-150. Хоть и линейка АМ - автоматическая, она не имеет ручного селектора выдержек в принципе, что стало одной из самых комичных ошибок в истории Красногорского механического завода им. Зверева, ибо конструкторы не учли, что производство не умеет в электронику, которая жила бы дольше пяти плёнок. Однако в "сломанном" состоянии фотоаппарат всё ещё юзабелен: у него имеется одна-единственная, не считая В, механическая выдержка 1/125с (она же выдержка синхронизации), которой вполне достаточно для съёмки на современные сорта фотоплёнки при естественном дневном свете.

Ну так вот, по штату у линейки АМ основными объективами были модификации полтосов Гелиос-44М и Гелиос-77М под байонет К, скоммунизженный у Пентакса и немного изменённый, чтоб японцы не засудили. Несмотря на изменения, некоторые поколения японских объективов садятся в него, как родные, другие - люфтят, третьи - подпирают рычагом прыгающей диафрагмы зеркало. У них была куча разных вариаций байонета, поэтому от поколения к поколению есть некоторая разница. Последний случай - как раз мой, пришлось его чуток модифицировать, чтоб не блокировал зеркало Зенита АМ.

Наличие переменного фокусного расстояния сильно повышает творческий потенциал. Можно кадрировать объекты ещё на этапе съёмки. Например, сфотографировать только скульптуру на фронтоне театра вместо здания целиком.

Или крупно сфотографировать объект в условиях ограниченного пространства - зум-телевики также обладают макро-свойствами.

Банальные сюжеты перестают быть банальными. Вместо того, чтобы ненавидеть наползающую друг на друга застройку разных эпох, фонари, парапеты и прочие препятствия, ухудшающие эстетические качества фотографии, сделанной на 50 мм, можно вычленить только то, что нормально смотрится, ещё и с увеличением вплоть до 3 раз в зависимости от того, что нужно оставить в кадре

В этом году перед поездкой в город я также собрал себе длиннофокусный фикс - помножил телевик Юпитер-37А 3,5/135 на два советским же телеконвертёром К-1. 135мм превратились в 270 мм. Пусть фотки и шуток мыльные, но какое же это удовольствие - фотать с тех ракурсов, которые не работают с 50 мм. Если, конечно, целью не было заснять пол-улицы.

А теперь непосредственно к заголовку: недавно я купил себе, пожалуй, единственный советский массовый фотографический объектив - Гранит-11Н.

Типичная проблема арсеналовской оптики - её в своё время обильно смазывали. В том числе диафрагму. В итоге смазка спустя десятилетия превращалась в гудрон, и при срабатывании репетира она, естественно, залипала.

Уверовав в то, что советские объективы - в целом простые и насыпные, я попробовал залезть в него сам. В итоге просрал подшипники кольца диафрагмы, шайбы задних деталей (в том числе, упавшие внутрь объектива), попробовал увеличить силу сжатия диафрагмы, укоротив её пружину, но в итоге добился лишь того, что диафрагма стала не просто тормозить. а намертво вставать в открытом положении. Ремонтировать это смысла уже нет, но объектив кое-как собран обратно, почему бы не поснимать на полностью открытой диафрагме?..

Ещё бы не накосячил с режимом проявления, и было бы норм. 

Вдохновившись Гранитом, я решился на покупку относительно современного японского зума под автофокусный байонет Nikon AF - Sigma Zoom Aspherical IF 28-200. 

28мм - это очень широкоугольный объектив по меркам стандарта фотопленки тип 135. И, наоборот, 200 мм - это телевик. В 70-е такой отрезок можно было бы покрыть только набором из двух-трёх объективов: скажем, ~25-50, ~40-80, ~80-200. Однако с революцией в асферической оптике стали возможны и такие кракозябы. Посмотрим, насколько он чёткий на практике - у некоторых фотографов, с которыми разговаривал, есть подозрение, что он не может быть чётким с такими характеристиками. Но мне шибко резко и не надо, лишь бы чуток резче этого вандализированного Гранита. Через пару недель приедет, испытаем.

Вы могли обратить внимание на то, что это объектив на автофокусный байонет Nikon AF, в то время как у моих Киева-19 и Kenko KF-2N - Nikon F AI (Байонет Н в советской классификации). Однако у Никона, в теории, хорошая обратная совместимость со старыми системами, ибо геометрические размеры в целом не меняются. Самое главное, что я вижу на этом объективе - наличие ручного управления всеми системами: фокусировочное кольцо, кольцо зуммирования и кольцо диафрагмы. Иными словами, в теории можно поставить его хоть на первый Никон с байонетом F - одноименный Nikon F, упоминавшийся в начале поста, - и он подойдёт. Будем посмотреть. Коль не проканает, всегда можно купить позднюю автоматическую плёночную зеркалку типа Nikon F70, F75, F80, F100 и пр., для которых этот объектив изначально предназначался. Байонет AF с первым в истории Никона автофокусом появился в 1986 году, так что выбор подходящих фотоаппаратов богат.

Частная собственность на средства производства – это когда собственниками всех средств производства общества является лишь часть его членов.

Автор — Тимур Богданов.

Идея сериала возникла в связи с тем, что спортсмены (особенно дети младшего школьного возраста), не всегда могут озвучить интересующие их вопросы - иногда из-за того, что разница в возрасте с тренером, иногда из уважения к тренеру, иногда просто стесняются задать вопрос и т.д., причин много...

Когда они обращаются к мультипликационному герою с вопросом - эти грани стираются, и как следствие улучшается эффект тренировочного процесса - когда ребенок понимает что он делает - он делает это лучше (да и многие вопросы о которых он думает, которые его волнуют - отпадают, так как они уже озвучены в мультипликационном сериале).

(Идея сериала и сценария - Мехтиев И.В., воплощение идеи и монтаж видеоряда с помощью ИИ - Стрельчук И.С.).

Идея сериала возникла в связи с тем, что спортсмены (особенно дети младшего школьного возраста), не всегда могут озвучить интересующие их вопросы - иногда из-за того, что разница в возрасте с тренером, иногда из уважения к тренеру, иногда просто стесняются задать вопрос и т.д., причин много...

Когда они обращаются к мультипликационному герою с вопросом - эти грани стираются, и как следствие улучшается эффект тренировочного процесса - когда ребенок понимает что он делает - он делает это лучше (да и многие вопросы о которых он думает, которые его волнуют - отпадают, так как они уже озвучены в мультипликационном сериале).

(Идея сериала и сценария - Мехтиев И.В., воплощение идеи и монтаж видеоряда с помощью ИИ - Стрельчук И.С.).

11. Продукты, в которых содержится ГМО. Я терпеть не могу, когда в магазинах все продукты кричат мне о том, что они без ГМО.Лучше бы в них содержался ГМО, и за счет этого они были бы дешевле. Еще никто не доказал, что ГМО представляет какую-либо опасность, но люди все равно боятся, что у их потомства будет три руки, ведь генетически модифицированный звучит очень страшно. Более того, ГМО-продукты позволяют использовать меньше воды и пестицидов. Люди не хотят признавать, что ГМО лучше для окружающей среды и лучше для нас. ГМО на самом деле улучшает наш мир, но сумасшедшие псевдонаучные пропагандисты пытаются погубить столь великое научное достижение.

12. ПАУКИ. 90% пауков не опасны, к тому же они питаются бесячими насекомыми, такими как мухи и комары. Некоторые пауки опасны, но если вы не живете в Бразилии или Австралии, то вероятность встретить опасных пауков настолько мала, что бояться их глупо.Фобия людей к змеям и паукам это абсолютно уникальное явление. Один ученый в начале 90-х годов провел исследование и обнаружил, что если в отношении большинства вещей, включая такие абсолютно смертельно опасные штуки, как розетки или огнестрельное оружие, для возникновения временной фобии требуется несколько негативных воздействий, то в отношении змей и пауков одно негативное воздействие вызывает постоянную фобию.

13. Разделывание сырой курицы. Правильная подготовка продуктов питания важна для здоровья и безопасности. Но простое нахождение вблизи сырой курицы не приведет к мгновенной смерти. Просто есть люди, которые считают, что если вы коснетесь сырой курицы, то потом нужно дезинфицировать весь дом и мыть руки в течении 20 минут. Готовя свинину, люди думают, что ее обязательно нужно жарить до состояния углей. Справедливости ради, следует отметить, что прошло всего несколько десятилетий с тех пор, как трихинеллез перестал быть проблемой, по крайней мере, в США.Многие люди, живущие сегодня, готовят свинину гораздо дольше необходимого, и до сих пор сохранили старые привычки. Я могу их понять. Если бы я был на их месте, то не стал бы рисковать.

14. Австралия. В Америке есть волки, пумы, медведи и тупые люди с оружием. А у нас что, змеи? В Америке тоже есть змеи.

15. Травка. В мире было больше смертей от передозировки водой, острым перцем, лакрицией, чем от травы. Но власти вздумали вешать уголовку на людей за траву и забрать у них право голоса, поэтому добавили ее в список №1 запрещенных веществ. Я сам-то не курю, мне просто не нравится причина, по которой траву добавили в список №1.

16. Демонтаж здания посредством взрыва. Конечно, бывали случаи, когда взрывные работы заканчивались плачевно. Однако, это является наиболее безопасным и эффективным методом сноса больших зданий.

17. Тушение лесных пожаров. Опаснее ездить на машине, чем тушить пожар. Да, речь идет о нас, специально обученных профессионалах.

18. Боеприпасы к стрелковому оружию. Их можно ронять, бросать через всю комнату и даже кидать в костер, ничего такого не случится. Правда, в костре боеприпас хлопнет, это надо учитывать. А так с ними не нужно сюсюкаться, они представляют реальную опасность исключительно в стволе оружия.

19. Занятие любовью. В католических школах США, нас не учили и половине того, что мы должны были знать. Нам внушали, что если мы будем заниматься плотскими утехами, то наши гениталии сожрут разные болезни, или у нас будет много детей.

20. Полет на самолете. Само собой, не все так считают, но в мире огромное количество людей, которые боятся летать. Их больше, чем мы думаем. И это шокирует. Огромное количество людей в моей семье не любят летать. Я клянусь, что существует какой-то ген боязни полетов. Я люблю путешествовать, но с каждым годом я все больше боюсь летать. Мне даже приходится принимать определенные лекарства, но и они уже не помогают. Мой логический мозг нормально относится к полетам и осведомлен обо всей существующей статистике.Именно поэтому я сажусь в самолет. Мой рептильный мозг считает, что каждое падение во время турбулентности — это начало долгой смертельной спирали к земле. Рептильный мозг очень громкий. Я думаю, что дело в отсутствии контроля над ситуацией. Например, во время падения самолета человек буквально ничего не может сделать, чтобы спастись. И людям почему-то кажется, что в машине, автобусе, поезде у них больше возможностей.

Еще больше таких подборок на моем канале https://t.me/realhistorys

Мой канал «Клубничный переполох» https://t.me/erosstoris

Мой канал с подборками интересных фактов https://t.me/actualfacts

Мой канал о кошках https://dzen.ru/o_koshkah

Мой канал с переводами рассказов зарубежных писателей https://boosty.to/webstrannik  

Всем удачного дня!

Российская вакцина против рака готова к применению, сообщила руководитель Федерального медико-биологического агентства (ФМБА) Вероника Скворцова на Восточном экономическом форуме (ВЭФ).

Ее цитируют «Известия».

По словам Скворцовой, ФМБА направило в Минздрав материалы для получения разрешения на клиническое использование препарата «Энтеромикс».

«Последние три года это были регламентированные доклинические исследования. Они доказали безопасность вакцины, в том числе при повторном многократном применении, и высокую эффективность», — уточнила Скворцова.

По ее словам, «Энтеромикс» уменьшает размеры опухолей и замедляет их рост. Применение вакцины планируют начать с пациентов с колоректальным раком. Препарат будут «подстраивать» под каждого пациента — в зависимости от особенностей организма он, как ожидается, покажет эффективность от 60 до 80%.

В июне главный онколог Минздрава Андрей Каприн сообщил, что российские специалисты начали клинические исследования вакцины от рака «Энтеромикс» с участием 48 добровольцев. Врач также отметил, что токсический эффект от введения препарата «очень незначительный». Для пациентов вакцина будет бесплатной.

https://news.mail.ru/society/67772158/

От себя добавлю. Как же я надеюсь, что это правда и однажды любую онкологию можно будет успешно лечить обычной вакциной.

Шум рации пробивался сквозь тихий гул кондиционера моего грузовика. Солнце, еще не перевалившее за девятый час, уже давило на округ Луна.
— Подразделение 12, что у тебя, Сэнди? — сказал я в микрофон.
— Мак, мне позвонили... странный звонок. Турист из Багровых Шпилей сообщил о теле. Сказал, что оно... ну, тебе нужно его увидеть. Возле арки Койот-Джо.

Я скрипнул зубами. Арка Койот-Джо не была местом для приятной пешей прогулки. Она находилась более чем в часе езды от грунтовой дороги, где она уходила в глушь, глубоко изрезанную оврагами и каменными горами, которые тянулись к востоку от города.
— Младший заместитель шерифа Миллер уже в пути. Голос у него был немного хриплый, — сказала Сэнди.
— Вот как. Скажи ему, чтобы охранял место преступления, ничего не трогал и ждал меня, — сказал я.
— Сделаю, Мак. И, э-э, будь осторожен. Турист казался напуганным. Действительно напуганным, — наконец сказала Сэнди.

Я отключил звук и повесил микрофон на крючок. Неизвестно ещё, что так напугало этого туриста: может, он перегрелся на солнце, и воображение нарисовало ему бог весть что.

Грузовик проезжал последние мили на пониженной передаче. Шины поднимали клубы пыли и гравия**,** когда я пробирался по довольно глубоким колеям, в которые менее крупное транспортное средство провалилось бы до самых осей.

Затем дорога стала слишком крутой и извилистой для грузовика, и я остановил его в тонкой тени пало-верде. Я взял свой рюкзак, фляги, пистолет, камеру и набор для сбора улик.

Прогулка была как вхождение в печь. Воздух над красной скалой дрожал от жары, и единственными звуками были грохот моих ботинок по выжженной земле и, время от времени, сердитое жужжание слепня, кружившего в неподвижном воздухе.

Когда я увидел машину Миллера, припаркованную у края сухой промоины, где земля обрывалась, пот пропитал мою рубашку до кожи. Он стоял на краю небольшого каньона, глядя в него, расправив плечи.
— Миллер, — поприветствовал я его немного хриплым голосом. — Какова ситуация?

Он повернулся, и я увидел облегчение на его молодом лице. Ему, наверное, едва исполнилось двадцать три.
— Детектив Коул. Сэр. Слава богу, вы здесь.

Он сглотнул и сделал движение дрожащей рукой.
— Там внизу. У подножия колонны.

Я посмотрел туда, куда он показывал. В сорока футах под нами осыпь спускалась на дно небольшого каньона. Там стояла одинокая каменная колонна — худу: ее форма напоминала длинный палец скалы, источенный ветром и временем. И у ее подножия, в тенях, что лежали пятнами на земле, было что-то. Даже с этой высоты я видел, что это было неправильно. Я поднес бинокль к глазам и навел фокус.

Я перестал дышать.

Он не был у подножия каменного столба. Он был на столбе. Или так казалось. Как будто он рос из самой скалы примерно в десяти футах от земли, где выступала узкая каменная полка. Полка не шире двух человеческих ног, поставленных рядом.

Тело, судя по ширине плеч, было мужским. Оно сидело прямо, но это была не поза сидящего человека, а нечто застывшее. Конечности были установлены неправильно. Одна рука вытянута в сторону, кости пальцев будто указывали на запад, где заходит солнце.

Другая рука была согнута и лежала на коленях, словно в жалкой попытке отдохнуть. Кожа мужчины была темной, туго натянутой на кости. Казалось, он неделями находился в этой неумолимой жаре.

Я спустился по склону, обломки скал скользили под моими ботинками, Миллер последовал за мной, неуклюже переставляя ноги. Воздух внизу был густым. Пахло пылью и горячим камнем, а под этим запахом чувствовался другой — сухой и резкий, с выраженной нотой чего-то едкого, который я не мог опознать. Не было никакого запаха разложения тела, и это было еще одной вещью, которая была неправильной.

Подойдя поближе, я увидел жуткую картину.

Рука, которая указывала, состояла не только из кожи и костей. Сегменты чоллы, колючие и опасные, были вплетены в ее плоть, сквозь плоть, так что кактус образовал своего рода броню поверх костей.

Там, где мышцы отходили от руки, в углубления были втиснуты полированные камни из русла реки. Молочный кварц и полосатый агат мягко светились в тени.

Они были зажаты между костями и высохшими сухожилиями, как будто тот, кто это сделал, хотел заменить то, что сама пустыня забрала бы в свое время.

Голова мужчины была наклонена набок. Лицо, насколько я мог видеть, было скрыто маской. Не той маской, которую можно купить. Она была сделана из глины цвета земли, и высохла и потрескалась на солнце. Два маленьких отверстия для глаз. Линия вместо рта. Грубая вещь. Из-за нее лицо под маской переставало быть человеческим. Тонкая полоска черных муравьев двигалась по глине маски и вниз по линии горла, исчезая в воротнике рубашки мужчины.

Миллер сказал дрожащим голосом:
— Сэр... кто, по-вашему, мог это сделать?

Я посмотрел на него, не выдавая своих чувств.
— Это сделал художник, — сказал я, глядя на человека на камне. — Очень больной.

Был только шорох муравьев и звук горячего ветра, когда он проносился через скальные проходы каньона. Тот, кто создал это, знал пустыню. Он взял ее суровую душу и сделал из нее сцену для этого.

Я достал камеру из рюкзака. Документирование этого займет время. Это будет долгий и мучительный труд. И я знал с уверенностью, более холодной, чем ночь в пустыне, что это не последняя его работа.

Труп из арки Койот-Джо лежал под белым светом окружного морга. Стоматологические записи дали ему имя — Томас Эштон, сорока пяти лет, из Тусона. Он отсутствовал три дня**, он был** орнитологом, приехал в пустыню наблюдать птиц. Доктор Рамирес работала над ним весь день. Она была женщиной спокойного характера, знакомой с жарой, жаждой и сломанными костями от падений в пустыне. Но с Эштоном все было иначе. Он открыл другой счёт.

Я стоял в той комнате с ней и в основном слушал. В морге царила такая спокойная обстановка, будто там и не лежало тело Эштона, оставленное как некий мрачный страж, от вида которого кровь стыла в жилах. Миллера отправили домой. Он мало говорил после того, как мы покинули арку**, и** я видел, что его потрясло то, что он там увидел.

— Высыхание, — устало сказала Рамирес, снимая перчатки. — Оно... ускорено. За рамками естественного. Мы говорим о чем-то, что должно занять недели, Мак, даже месяцы, сжатые до семидесяти двух часов, максимум.
Она указала на увеличенное изображение на своем экране, показывающее клетки кожи. — Есть признаки использования химического агента, какого-то агрессивного осушителя, что-то вроде дубильного раствора, но грубее. Распылили, я думаю. Посмертно.
— Итак, его убили, — сказал я. — Затем поместили туда. Потом покрыли веществом.
— Именно. Причиной смерти Эштона, похоже, стала травма затылка от удара тупым предметом. Быстро. Почти милосердно, учитывая то, что произошло после. — Она покачала головой. — Вставки чоллы преднамеренные, почти хирургические, несмотря на жестокость. Слава богу, нет никаких защитных ран, указывающих на то, что он был в сознании в этот момент. Глиняная маска? Сформирована прямо на его лице. Муравьи... Мак, эти муравьи были из особой колонии сборщиков урожая, которую я видела всего в нескольких милях от арки, около старого вулканического конуса. Они не собираются естественным образом. Их привезли.
— Кто-то приносит все инструменты с собой, — сказал я и почувствовал мурашки, пробегающие по коже. — Кто-то сильный, знающий местность, с невероятным запасом терпения. И естественными материалами, — наконец сказал я.

В последующие дни я просматривал старые отчеты о пропавших людях. Я читал короткие сообщения, написанные в интернете людьми, которые жили в этом округе, ища упоминания о странных лагерях, о людях, которые держались особняком в диких местах. Я разговаривал с рейнджерами парков, людьми, работающими на государственных землях, и владельцами старых ранчо, чьи земли простирались на пятьдесят миль вокруг арки Койот-Джо. Никто ничего подобного не видел. И если бы видел — не сказал бы. Томас Эштон был человеком без явных врагов, никаких странностей в нем, кроме того, что он приехал сюда, чтобы наблюдать за птицами, и встретил такой конец.

Давление со стороны шерифа округа, хорошего человека, но обеспокоенного началом туристического сезона и негативом в прессе, росло.
— Найди что-нибудь, Мак. Что угодно. Люди напуганы.

Я находил лишь новые вопросы. Цифровой след жизни Эштона никуда не привел. Турист, который нашел его, был всего лишь человеком, который любил гулять по открытой местности и теперь жалел об этом. Я снова и снова думал о мастерстве, с которым это было сделано, об ужасном порядке в этом представлении. Это не было сделано в порыве ярости. Это была одержимость. Послание. Но для кого оно предназначалось**?**

Чолла, полированные камни, словно драгоценности, в мертвой плоти, ряды муравьев, движущиеся по своим темным делам, — все это проникло в мой сон. Я просыпался в темноте своей комнаты с образом глиняного лица Эштона перед глазами и чувствовал сухое дыхание пустыни в своем собственном горле.

Это было вечером третьего дня после обнаружения Эштона. Солнце было оранжево-фиолетовым мазком на западном краю мира, когда по рации раздался голос Сэнди. На этот раз — не резким. Он был низким и напряженным, но я почувствовал в нем тень ужаса.
— Мак, ты там?

Я следовал незрелой теории о старых шахтах около вулканического конуса — где Рамирес упоминала уникальных муравьев. Мой грузовик был припаркован около обрушившейся штольни, воздух быстро охлаждался с приближением ночи.
— Вперед, Сэнди.
— Нам звонил старик Хендерсон. Вы его знаете, он живет за Призрачными скалами?

Я знал его. Человек, который жил вдали от мира, который приезжал в город два раза в год за тем, что ему было нужно. Он никому не звонил.
— Чего он хочет? — спросил я.
— Он говорит, — голос Сэнди стал тише. — Он говорит, что его пугало начало двигаться.

Наступила тишина.
— Его пугало? — спросил я.
— Вот что он сказал, Мак. Он продолжал повторять. Он сказал, что это в его западном загоне. Возле высохшего колодца. Он сказал, что теперь все по-другому. Он был напуган. Он не подойдет к этому близко. Он не будет смотреть на это снова. Он просто хочет, чтобы мы пришли**.**

Внутри меня все похолодело. До Призрачных скал было еще тридцать миль плохой дороги, ведущей туда, где земля была пуста. Но не совсем. Пугало. Я представил Томаса Эштона на каменном столбе, превращенного во что-то нечеловеческое.
— Скажи Хендерсону, чтобы он запер двери, — сказал я. — И оставался внутри. Я уже в пути. Есть ли кто-нибудь с ним? — спросил я.
— Нет. Он живет один.
— Понял, — сказал я. — Больше никаких радиопереговоров, если только это не срочно. У Миллера выходной. Я возьму это на себя.

Я знал, что это рискованно. Но если это то, о чем я подумал, то привлечение заместителя шерифа, даже опытного, может только усложнить ситуацию. Этому художнику может понравиться свидетель, но, возможно, не толпа.

Поездка заняла больше часа. Тьма полностью овладела пустыней, когда я добрался до края земли Хендерсона. Забор из колючей проволоки провис между столбами.

Единственным источником света были фары моего грузовика, скользившие по пустыне. Его кабина была маленькой темной фигурой, единственной точкой страха в этой огромной пустоте. Я заглушил двигатель, выключил фары и прислушался.

Было тихо. Только стрекотание сверчков в кустах и слабый шум ветра, проносящегося сквозь заросли.

Я взял с сиденья свой тяжелый фонарик и пистолет и направился к хижине.
— Мистер Хендерсон, — позвал я, понизив голос. — Департамент шерифа. Детектив Коул.
Из-за окна, заколоченного старым деревом, раздался голос. Он дрожал. — Ты один пришел?
— Да, сэр, — сказал я. — Один. С вами все в порядке?
— Эта штука, — сказал он. — В западном загоне. Вы должны это увидеть.
— Хорошо, мистер Хендерсон. Оставайтесь внутри. Я пойду посмотрю. Просто покажите мне дорогу.

Тонкая рука просунулась сквозь щель в досках. Она указала на запад. — За старым трактором, — сказал он. — Возле костей.

Кости. Я кивнул, хотя он не мог видеть этого в темноте.
— Оставайтесь на месте, — сказал я.

Западный загон представлял собой плоское место с потрескавшейся землей. Скелеты деревьев стояли как указатели. Свет моего фонарика прорезал темноту. Я увидел очертания покосившегося старого трактора, его ржавый железный корпус. А за ним…

Сначала это выглядело так, как сказал Хендерсон: пугало, потрепанное непогодой. Высокий каркас из палок, в рваной одежде, развевающейся на ночном ветру. Но когда я приблизился, луч света показал его истинную форму, и воздух, который я втянул в легкие, был ледяной.

Это было не просто по-другому.

Это пугало было сделано не из соломы и тряпок, набитых на деревянный крест. Каркас был деревянным, да, но это был не простой крест. Он был сделан более замысловатым, как идол какого-то темного бога. И к этому каркасу с помощью ржавой проволоки, которая отражала свет от моего фонаря, была привязана человеческая фигура.

Женщина. Она была меньше Эштона, изящная, но такая же иссохшая, как и он, ее кожа была истончена и натянута, как старый пергамент. Ее руки не были вытянуты, как у обычных пугал. Они были согнуты и подняты вверх, тонкие пальцы рук широко расставлены на фоне огромного темного небосвода с его бесчисленными звездами, будто она застыла в последней безмолвной мольбе к глухим небесам.

На ней было платье с выцветшими цветами, разорванное и надетое с каким-то ужасным мастерством. Но там, где у пугала был бы мешок ткани, находилась ее непокрытая голова. Она была откинута назад, рот открыт, как в крике, который застыл в ее горле.

И что к ней добавили. Боже мой, все эти вещи.

В ее волосы были вплетены серые и ломкие пучки высушенного перекати-поля, так что они образовали дикую корону вокруг ее головы, как змеи Медузы. В глазницах были аккуратно вставленные плоские кусочки бирюзы. Губы, оттянутые от сухих и твердых десен, были окрашены в насыщенный и неестественный красный цвет, полученный от раздавленных ягод или от какого-то измельченного камня.

Но самое жуткое, что заставило мой желудок сжаться в холодный ком, а волосы на руках встать дыбом, было то, что лежало вокруг нее на земле. Кости, о которых говорил Хендерсон.

Черепа. Маленькие черепа пустынных животных. Койоты и зайцы. Птицы. Даже череп суслика. Их были десятки. Они были разложены идеальной спиралью на потрескавшейся земле у ног чучела — спиралью, которая закручивалась, достигая ее босых, мумифицированных ног. Каждый череп был повернут к ней лицом, глядя внутрь, как будто они были молчаливой процессией, пришедшей поклониться ее алтарю.

Я отступил назад. Луч моего фонаря дрогнул. Это было не просто убийство. Это было не то, что он сделал с Эштоном. Это был ритуал. Это была форма поклонения.

И новый ужас зародился во мне. Эта женщина не могла быть здесь больше суток. Может быть, два. Он теперь работал быстрее. Он становился смелее. Его представление становилось все грандиознее.

Я провел лучом света по безмолвному загону. Я почувствовал дуновение ветра. Он принес слабый сухой запах креозота и шалфея. А под ним — другой запах, слабый и резкий, который я узнавал.

Он мог быть где-то там, в темноте. Наблюдать за мной. Ждать, что я сделаю с его новой работой.

Моя рука потянулась к прикладу «Зиг Зауэра» на бедре. Тишина пустыни больше не была мирной. Она была выжидающей.

И я стоял в центре его галереи.

Луч моего фонарика выделил женщину в западном загоне Хендерсона.

Я включил рацию.
— Сэнди. Это Мак.
Она ответила быстро, в голосе слышалось напряжение:
— Мак? Хендерсон сказал, что ты нашел его. Он не остановится.
— Да, я нашел его. Сэнди, слушай внимательно. Мне нужна полная команда на рассвете: криминалисты, подкрепление, судмедэксперты. До тех пор передай мистеру Хендерсону, чтобы он оставался дома, запер дверь и не выходил ни по какой причине. И соедини меня с шерифом Броуди, его домашней линией. Разбуди его, если понадобится.
— Поняла, Мак. Принято, — сказала она.

Я подошел к грузовику и включил фары, чтобы они освещали это место. Я сфотографировал женщину со всех сторон. Мое дыхание клубилось в остывающем воздухе. Нужно было подойти ближе, чтобы все тщательно рассмотреть. Проволока была завязана особым образом, узлом с петлей, который он использовал раньше. Женщина была моложе мужчины в Койот-Джо. Возможно, под тридцать. Имени у нее пока не было.

Солнце и все химикаты, которые он использовал, стянули плоть до костей, так что она стала изделием из кожи, дерева и проволоки. Перекати-поле было вплетено в ее темные волосы, так что они выделялись, как рога, тронутые безумным ветром, жестокий нимб на черном небе. А в ее глаза он поместил полированные камни, круглые и плоские, цвета глубокого полуденного неба, и они отражали свет, как высококачественная бирюза.

Голос Броуди был хриплым спросонья, когда Сэнди соединила нас.
— Еще один, Мак? Все так же плохо, как в первый раз?
— Хуже, шериф. Словно представление. Кажется, что это адресовано кому-то.

Наступил серый и безжалостный рассвет, и вместе с ним появились машины округа. Криминалисты молча приступили к своей работе. Доктор Рамирес с каменным лицом начала свой предварительный осмотр на месте. Старого Хендерсона вывели из дома, и он не мог отвести взгляд от западного поля.

Я снова посмотрел на черепа, расставленные у ее ног. Чистые кости, выгоревшие на солнце, каждый из них был обращен к женщине на ее странном распятии. Доктор Рамирес заговорила рядом со мной, ее голос был тихим, когда она изучала камни в глазах женщины.
— Нашел что-нибудь странное в материалах, Мак? — спросила Рамирес, осторожно ощупывая камни в глазницах пальцем в перчатке. — Эта бирюза — не та дешевая бижутерия, что продается в любом магазине. Это качество старой шахты. Особые прожилки. Может быть, Бисби Блю или Спящая Красавица, хотя они встречаются редко.

В голове у меня щелкнуло. Шахты Бисби Блю и Спящая Красавица находились в сотнях миль отсюда. Слишком далеко для случайного приобретения одиночкой в пустыне.
— Что-нибудь поблизости подойдет?

Рамирес пожала плечами.
— Большинство старых разработок здесь были закрыты десятилетия назад. Это были небольшие предприятия. Но… есть истории. Некоторые из действительно отдаленных каньонов в хребте Диабло, около вершин Твистед-Систерс… местные старатели клялись, что там есть нетронутые жилы бирюзы ювелирного качества. Трудно добраться. Опасная местность.

Хребет Диабло. Твистед-Систерс. Я знал эту местность. Изрезанная глубокими каньонами земля, и хребты, похожие на кости какого-то старого мертвого зверя. Сотовая связь там не ловила. Там никто не поможет заблудившемуся человеку. И череп маленькой совы, лежащий среди других, по словам Рамирес, принадлежал виду, который гнездится только в тех высоких каньонах, больше нигде в этом округе.

В течение следующих двадцати четырех часов мы обследовали известные бирюзовые месторождения и места обитания горных гончих, но теория о хребте Диабло укрепилась. Черепа животных позволили создать более точный географический профиль, учитывая конкретные места обитания; определенный подвид земляной совы, чей крошечный череп был найден среди других, в основном гнездился в горных образованиях на большой высоте, обнаруженных в каньонах Диабло.

Вторая жертва была идентифицирована как Сара Ким, студентка факультета геологии из университета Нью-Мехико, которая была объявлена пропавшей из одиночной экспедиции по картированию в Диабло неделю назад. Она даже не была официально зарегистрирована как «пропавшая без вести» до вчерашнего дня**, её срок учёта в системе только что истёк**. Ее машину нашли брошенной на малоиспользуемой тропе, ведущей прямо к вершинам Твистед-Систерс, как раз там, где сходятся высокосортные бирюзовые жилы и уникальные места обитания земляных сов. Он не сделал свою работу над ней там, где похитил. Он привез ее с гор на равнину Хендерсона и установил ее для нас, чтобы мы могли ее увидеть, здесь в пустыне.

Он создал Эштона для практики, чтобы отточить свое ремесло. Но эта женщина — карта. Он начертил линии и оставил метки, чтобы я мог их прочесть, как будто он знал человека, который придет за ними. Как будто он ожидал, что определенный взгляд последует по его знакам.

— Он хочет, чтобы я нашел его, шериф, — сказал я, стоя в кабинете Броуди с предварительным отчетом о Саре Ким в руке. — Это уже не случайная жертва, и ее расположение не случайно. Он оставляет улики, географические маркеры.

~

Оригинал

Телеграм-канал чтобы не пропустить новости проекта

Хотите больше переводов? Тогда вам сюда =)

Перевела Худокормова Юлия специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.