Ёлочные игрушки с Фарготом. По мотивам TES III: Morrowind.
Автор: Deloto.

Ёлочные игрушки по мотивам TES III: Morrowind. Дагот Ур, Ординатор, Гуар Ролли.
Автор: Deloto.

Только что звонок с 8 495 351 81 96..

Чотким поставленным тоном:

- Здрасьте, mixas.n,  я СБ сбербанка, такая-то! Вы щас расплачивались там-то, там-то?

- Нет!

- А там-то, там-то?

- Возможно!

- По вашей карте подозрительная активность, ожидает подтверждение перевод такому-то!  вы подтверждаете перевод?

- Нет.

- Тогда щас пройдем верификацию... назовите номер своей карты..

- А почему вы решили, что я должен вам называть и везде на картах и смс пишут, чтобы не говорили никому.

- Если вы сейчас не пройдете верификацию, то перевод отправят мошеннику, так что не пиздИте, а говорите мне данные карты.

Я уже много читал о мошенниках, но тут признаю - поплыл немного, потому что в каждом предложении, постоянно она давила и говорила, что вот-вот перевод уйдет и надо поторапливаться. Я даже сказал, что позвоню на 900 и заблокирую карту, но она говорила, что пока будешь сопли жевать перевод уйдет.

Начал диктовать ей левый номер (старая карта присланная по почте)...

Она - Сейчас вам придет СМС для подтверждения принадлежности вашей карты, продиктуйте код подтверждения.

- Так, какой нахер код? Если вы из СБ сбера, то вы должны были понять, что у меня нет карты с таким номером. Идите в ...

Позвонил в сбер, ебучий голосовой помошник 3 раза скинул, потом не понял, на 5 раз соединил с оператором, там она сообщила, что всё нормально и записала номер мошенников для СБ сбера.

Кстати, пока говорил с мошенницей, гуглил номер и никаких результатов по нему не выдало, но сценарий развода совпал и людей действительно так обманывают - обманывают работоспособное думающее население, которое просто в рабочей запарке делают всё, что говорят им мошенники и только по факту списания денег приходит осознание, что лох не мамонт...

пысы. когда звонят, торопят и не дают опомниться - самое время сделать глубокий вдох-выдох, успокоиться и положить трубку.

В интернете любят поспорить о новом веянии в языке - так называемых "феминитивах", то есть словах, поставленных в женский род на основании отношения к прекрасному полу. Но, как всегда, всё уже придумано до нас, и в 1958 году в рассказе "Юрта Ворона" эту тему успел рассмотреть советский писатель-фантаст Иван фремов. И я вам скажу, что он был решительно "За"! Вот почитайте:

— Жена ваша, она тоже геологом работает?

— Да, — улыбнулся Александров, — настоящая геологиня!

— Как это вы сказали — геологиня? — переспросил Фомин.

— Это я выучился называть от студентов. Мне нравится, и, кажется, так правильнее.

— Почему правильнее?

— Да потому, что в царское время у женщин не было профессий, и все специальности и профессии назывались в мужском роде, для мужчин. Женщинам оставались уменьшительные, я считаю — полупрезрительные названия: курсистка, машинистка, медичка. И до сих пор мы старыми пережитками дышим, говорим: врач, геолог, инженер, агроном. Женщин-специалистов почти столько же, сколько мужчин, и получается языковая бессмыслица: агроном пошла в поле, врач сделала операцию, или приходится добавлять: женщина-врач, женщина-геолог, будто специалист второго сорта, что ли…

— А ведь занятно придумал, Кирилл Григорьевич! Мне в голову не приходило…

— Не я, а молодежь нас учит. У них верное чутье: называют геологиня, агрономиня, докториня, шофериня.

— Так и раньше называли, к примеру: врачиха, кондукторша…

— Это неправильно. Так исстари называли жен по специальности или чину их мужей. Вот и были мельничиха, кузнечиха, генеральша. Тоже отражается второстепенная роль женщины!

Старый горняк расплывался в улыбке.

— Геологиня — это как в старину княгиня!

— В точку попали, Иван Иванович! Княгиня, графиня, богиня, царица — это женщина сама по себе, ее собственное звание или титул. Почему, например, красавица учительница — это почтительное, а красотка — так… полегче словцо, с меньшим уважением!

— Как же тогда — крестьянка, гражданка?

— Опять правильно! Мы привыкли издавна к этому самому «ка», а в нем, точно жало скрытое, отмечается неполноценность женщины. Это ведь уменьшительная приставка. И женщины сами за тысячи лет привыкли… Разве вам так не покажется — прислушайтесь внимательно, как звучит уважительное — гражданин и уменьшительное — гражданка. А если правильно и с уважением, надо гражданиня или гражданица!

Система FTS представляет собой способ аварийного предотвращения полёта космического аппарата в случае к-либо непредвиденной ситуации:

Для этого полноразмерный Starship IFT2 был установлен на стартовой площадке и заправлен топливом, но только первой, возвращаемой, ступени (бабло жалеют, видать).

Перед пуском журналистами, и нашими старыми пикабушниками были замечены странности к подготовке к данным испытаниям. В частности, наличие четырёх неустановленных личностей в рамках программы FTS. По всей видимости, именно для компании Starship было ужесточена данная программа, т.к. его основным владельцем является Илон Маск , который достаточно сильно недоволен тем, что в "свободной Америке" ограничивают свободу слова, и потому на его космическую компанию начали давить.

Что бы выполнить требования по FTS ему пришлось коммандировать четырёх неизвестных личностей (неустановленные источники сообщают о людях, приближенных к западу еразийского континента), оснащённых комплектами FIM-43 "красенглаз" для иммитации "аварийного прекращения полёта"

Как мне кажется, с такой системой предотвращения полёта ракетоносителя в случае непредвиденной ситуации Илон может пройти сертификацию, ведь, эти люди вполне себе работают и против более живучих систем.

З.Ы. И да, тег "ИА Панорама" вы не найдёте ?

Однако, несмотря на свои достижения и потенциал, Павел Могилевец оказался без работы и перспектив. Его карьера в сборной России и клубах не смогла продолжиться, и он остался без команды посреди сезона.

Почему же так произошло? В свое время Могилевец был признан главным талантом России. Он получил возможность играть за молодежную команду "Зенита" под руководством Лучано Спаллетти. Он провел несколько матчей в чемпионате России и даже сыграл в Лиге чемпионов. Его дебют в РПЛ был особенным, так как капитан "Зенита" передал ему повязку, что символизировало передачу эстафеты от старшего поколения к молодому. В 2014 году Могилевец дебютировал за взрослую сборную России и был признан лучшим молодым футболистом страны УЕФА. В 2015 году он стал чемпионом России с "Зенитом".

Однако, несмотря на все эти достижения, Могилевец не смог закрепиться в основном составе "Зенита" из-за сильной конкуренции. Большую часть времени он провел на арендах, пока в 2017 году его не купил "Ростов" за небольшую сумму. Он также перешел в "Рубин" в 2018 году за 2 млн евро, где показывал хорошую игру и даже получил вызов в национальную команду на матч Лиги наций против Турции.

Тем не менее, несмотря на свои успехи, Могилевец оказался не востребован на футбольном рынке. Его карьера остановилась, и он остался без команды. Печальная участь чемпиона страны, который когда-то был признан главным талантом России.

https://news.sportbox.ru/Vidy_sporta/Futbol/Russia/premier_league/spbnews_NI1974313_Talant_sbornoj_Rossii_ostalsa_bez_raboty_i_perspektiv_Pechalnaja_uchast_chempiona_strany

Однажды я понял чужую боль.
Мы были на кухне. Лида готовила. Я помогал ей, как мог – стоял рядом, крутил в руках зарядку для телефона и развлекал содержательной беседой.
В какой-то момент она вдруг перестала резать овощи. Уперлась руками в край стола. Некоторое время стояла, будто к чему-то прислушиваясь. Затем извинилась и вышла.
- У нас есть что-нибудь обезболивающее? – Спросила она, когда несколько минут спустя вернулась на кухню. – У меня началось это самое.
- В холодильнике вроде оставался анальгин. Как ты в целом? – Поинтересовался я, выписывая блоком питания от зарядки восьмерки в воздухе.
- Как после морского купания. Отлично я в целом. Сам-то как думаешь? – Мрачно огрызнулась Лида. - Паршиво мне…
- Ой, да ладно, - беспечно ответил я. – Подумаешь большое дело. Каждый месяц ведь случается. За столько лет уже можно и привыкнуть.
Возникла напряженная пауза. Лида сердито смотрела мне в глаза. Я нервно раскручивал зарядку «солнышком».
- Ну и дурак же ты, прости господи… - Наконец сказала она и быстрым шагом направилась к кухонной двери.
- Погоди. Слушай, я не то хотел… - Остановил я ее. Но жестикулируя, видимо слишком резко изменил положение руки. И блок питания от зарядки с размаху врезался мне в яичко.
- М! – Коротко пискнул я. Долю секунды ничего не происходило. По опыту я знал – сейчас произойдет. Вот эта непередаваемая пара минут, когда хочется просто не существовать.
Предчувствие сбылось. На меня нахлынула дурнота. Да так резко, что я моментально согнулся пополам. И крепко приложился лбом о кухонный стол.
- Ой-ей-ей… - Повторял я, пятясь на полусогнутых ногах. Перед глазами мелькали звезды. От звенящих яичек по телу разливался черный холодный вакуум. Голова наливалась тяжелой болью. Я оказался в каком-то космосе паршивых ощущений. И напрочь потерял ориентацию в пространстве. Чтобы ненароком не покалечить себя еще сильнее я в итоге уселся прямо на пол.
Когда туман перед глазами рассеялся, я увидел, что Лида стоит в дверном проеме, сложив руки на груди.
- Ну как ты? В целом? – Не без яда в голосе осведомилась она. – Хорошо себя чувствуешь?
Я отрицательно помотал головой.
- А теперь представь, что эти ощущения у тебя пять дней подряд. Каждый месяц. Как думаешь – сможешь привыкнуть?
- Пожалуй, нет. – Ответил я, осторожно поднимаясь с пола. Дурнота понемногу отступала. А вот головная боль наоборот – усиливалась. – Ладно: я был неправ. А теперь - можешь дать мне тоже анальгина?
- Нет. – Ответила Лида. – Я выпила последнюю таблетку.

Однажды в Питере #13

Однажды я прогонял ночные страхи.
Мне снился сон. Я был маленьким мальчиком и сидел на представлении в цирке. Потом я каким-то образом оказался на арене и на меня наступил слон. Я лежал на осыпанном опилками полу, а огромная слоновья нога стояла у меня на груди.
- Слон, убери, пожалуйста, ногу. Я дышать не могу – Пытался уговорить я животное. Но слон только дружелюбно улыбался мне и время от времени негромко трубил в хобот. Публика аплодировала.

Во время отчаянных попыток выползти из-под слоновьей ноги я проснулся. На груди у меня мирно дремал кот Мортон и негромко мурлыкал во сне. Шумел холодильник.
Лида лежала рядом и задумчиво изучала потолок.
- Ты чего не спишь? – Поинтересовался я.
- Шшшшш. Говори тише. Кота разбудишь – громко прошептала Лида. – Не спится. Мысли всякие лезут.
- Что за мысли? – таким же шепотом уточнил я.
- Долго объяснять.
- Да я никуда не опаздываю.
Кот открыл глаза, осуждающе оглядел нас обоих. Затем с чувством потянулся и не спеша отправился спать на кухню. Подальше от всяких ночных болтунов.

- В общем, я тут лежала. Пыталась уснуть. – Продолжила Лида уже нормальным голосом. - А потом вспомнила, как в детстве по телевизору показывали «Секретные материалы». Мне их смотреть не разрешали. Но из другой комнаты было слышно звук. А иногда я подглядывала. Самое жуткое там было – вот эта музыка в заставке. Помнишь? Такое потустороннее насвистывание.
- О да - Я попытался насвистеть мелодию. Получилось не очень.
- Да, вот эта. Хотя насвистел ты ужасно. Короче я потом полночи так же лежала и не могла заснуть, потому что боялась, что меня украдут инопланетяне.
- Ты сейчас боишься, что тебя украдут инопланетяне?
- Нет. Сейчас я подумала о другом. Тогда самое жуткое в похищении было то, что… Ну вот представь: над тобой космический корабль. Из него бьет луч света и затягивает тебя внутрь. Так?
- Предположим.
- И ты пытаешь кричать, но никто тебя не слышит. Все вокруг спят и никто не поможет. Вот что было самое страшное. А еще то, что пришельцам нет никакого дела, что ты не хочешь к ним на корабль. Этот их луч просто затягивает тебя и все. Понимаешь?
- Думаю, что да. – Подумав, ответил я. - Но ты же не веришь в инопланетян и летающие тарелки?
- Не в этом дело. Я просто подумала, что когда ты умираешь это, наверное, происходит примерно так же. Сколько бы рядом ни было друзей и родных, когда наступит тот самый момент - никто из них не сможет ничего сделать. И смерть, она как тот инопланетный луч – просто раз! – и затянет тебя. И ей тоже будет все равно готов ты или не готов.

Мне хотелось ответить что-нибудь умное и ободряющее. Но спросонок в голову лезли только фразы навроде: «Жесть какая-то», «Мда» и «Эй, все будет хорошо». Наконец, мне в голову пришло что-то более конструктивное.
- Ну, ты ведь не знаешь, что будет после этого. Возможно, на другой стороне не так уж плохо. Пользуясь твоим же сравнением – пришельцы могут оказаться славными ребятами.
- Точно этого никто не знает. И это тоже пугает. То, что ты не знаешь, что там будет, но у тебя нет другого выбора. Это так или иначе однажды произойдет. Рэди ор нот.

Я взял ее руку в свою. Некоторое время мы лежали и молчали. Наконец я сказал:
- Лида?
- М?
- Раз уж мы все равно не спим…
Лида вопросительно подняла правую бровь.
- …И раз уж никто из нас еще не умирает…
Ее левая бровь присоединилась к правой.
- …Может тогда перекусим?
- Светлая мысль. – Легко согласилась она. И мы пошли на кухню. К чаю, еде и крайне недовольному сонному коту.

Однажды я помог другу.
- Мне нужна помощь, - грустно сказал Валера в трубку. – Сегодня первое сентября.
Логическая связь между этими двумя предложениями была для меня, мягко говоря, неочевидна. Может быть, потому что на часах было восемь утра, и я еще толком не проснулся. Может быть, по какой-то другой причине.
Я попросил Валеру добавить в разговор контекста.

Попросил и тут же мысленно выругал себя. Потому что понял – вот она, точка невозврата. Сейчас меня втянут в чьи-то чужие дела. А мои собственные планы так планами и останутся.
А планы у меня на сегодня надо были простые и незамысловатые – отоспаться после двух рабочих смен в магазине. Сбрить растительность на лице, которая дошла до состояния густой неряшливой бороды. Почитать новости. Посмотреть какое-нибудь кино, которое давно хотел глянуть, да все не было времени.
Лида уехала навестить родителей, так что я мог спокойно постигать свой холостяцкий дзен.

Но я попросил деталей. А у Валеры их было в избытке.
Он учился в театральном институте. И у них на курсе была добрая традиция: первого сентября каждого года они готовили для своего мастера студенческий спектакль-капустник, сочиняли для него песню и дарили памятный подарок.

- Это все конечно очень интересно, - прокомментировал я, - Но, по-моему, мы еще далеки от сути дела.
В этом году подарком назначили полуметровую чугунную статуэтку футболиста, которая по счастливой случайности пылилась последние тридцать лет на антресолях у Валериной бабушки.
- Какое удачное совпадение. – Не удержался от комментария я.
Валера выразил неудовольствие моей привычкой перебивать собеседника.
В общем, суть его просьбы заключалась в чисто физической помощи. Футболист был тяжел. Как впрочем, и представитель любого другого вида спорта, выполненный в чугуне. Валера был бы мне крайне признателен, если бы я разделил с ним приятную тяжесть творческого подарка. И помог донести ее от площади Восстания до Моховой улицы.
- Один я эту херовину не дотащу. А Толя в какой-то шараге халтурит – Подытожил он.

Валера в аналогичных ситуациях в помощи никогда не отказывал. На моем месте он бы уже выходил из дома, пока я еще заканчивал бы фразу: «Мне нужна твоя помощь». Детали для него были второстепенны. Надо помочь, значит надо помочь. А чугунный футболист или бетонный и куда его там надо переть – дело десятое.
Поэтому мне ничего не оставалось, кроме того, чтобы наскоро умыться, одеться и поехать отдавать долг дружбы.

Через полтора часа я, уже звонил в Валерину дверь. Несвежий, помятый. С торчащими во все стороны волосами и взлохмаченной бородой.
- Не желаешь ли чаю с дороги? Бутерброд с колбасой? Или быть может кваса? Очень хороший. Холодненький. Моя бабушка сама делала. – С порога спросил нарядный, благоухающий одеколоном Валера.
- Нет, спасибо.
- Вот тут у нас еще пряники с вишней есть. Или может супчику?
- Издеваешься?
- Всего лишь проявляю радушие и гостеприимство. Ты сегодня как будто не с той ноги встал. По телефону мне нагрубил. Ставишь под сомнение мои манеры. – Удрученно проговорил Валера. - Кваса точно не хочешь? Бабушка обязательно спросит, понравился он тебе или нет. И никогда мне не простит, если узнает, что я не уговорил тебя даже попробовать. – Печально закончил он.
Квас и впрямь оказался отличный.

Большую часть пути мы несли футболиста по очереди. Валерина белая рубашка потемнела от пота. Аккуратно уложенные волосы вздыбились. Когда мы сворачивали на Моховую с Белинского было принято стратегически верное решение тащить его вдвоем. Мне достались ноги и мяч. Валере – голова.

- О, зацени – Нагиев идет, - сказал Валера, когда мы собирались перейти дорогу. По противоположной стороне улицы действительно шел по своим делам Нагиев. Было так странно видеть его шагающим по грязному тротуару, что я поневоле засмотрелся и врезался в фонарный столб.

- …лядь!!! – Непроизвольно выругался я на всю улицу, прижимая ладонь к подбитому глазу. Компания нарядных первокурсников притихла и оглянулась на нас. Где-то недалеко вспорхнула в небо стайка голубей. Нагиев ускорил шаг.

- Ая-яй-яй-яй-яй… - Сокрушенно проговорил Валера глядя себе под ноги. Изначально скульптура представляла собой футболиста победоносно поставившим ногу на мячик. Мячик крепился к подставке штырьком. Встретившись со столбом, я выронил свою часть фигуры. А Валера – свою. Футболист упал. Штырек раскололся. Мячик отвалился.
В общем, теперь это была скульптура танцующего мужика в трусах и майке.
- Нехорошо получилось, - смягчил краски Валера. Но тут же оптимистично добавил: - Ну да похер. Как-нибудь смешно обыграем.

Попрощавшись с Валерой, я отправился было к себе домой – на Ветеранов. Ехать решил с Гостинки.
Вокруг глаза у меня отчетливо проступал синяк, а веко заметно припухло.
В метро было тесно. Помимо спешащих по рабочим делам взрослых, сегодня там стайками носились школьники с букетами цветов. Они разглядывали мой синяк с любопытством. А сопровождавшие их учителя – с мрачным недоверием.

На Техноложке у меня была пересадка. В толкотне кто-то наступил на задник моего ботинка. Людской поток неумолимо нес меня вперед и нога из ботинка выскользнула. Человеческие тела, несмотря на все мое сопротивление, тащили меня из вагона. А встречный поток входящих пассажиров затягивал ботинок вглубь вагона.
- Осторожно, двери закрываются, - с несоответствующим случаю пафосом произнес динамик. И поезд уехал. А я остался на платформе. В одном ботинке.

Минут пять я стоял, прислонившись спиной к колонне. И бесцельно разглядывал затейливый узор на загадочной железной двери. Наконец, я достал из кармана телефон и набрал номер.

- Привет, Толик. Мне нужна помощь. – Сказал я, в трубку. – У тебя какой размер ноги?

Как-то раз Гуань Шень подошел к мастеру Чаньши:

- Учитель, я никак не могу расслабиться во время медитации. Я все время думаю о доме, своей семье, о будущем. У меня в голове возникает миллион проблем, стоит мне закрыть глаза.

Чаньши, выслушав ученика, кивнул и сказал:

- Идем со мной, Гуань Шень.

Вместе они вышли за ворота храма Кунакура Сайна, который располагался на вершине высокой горы. Ступая по снегу, они подошли к краю пологого и длинного спуска, ведущего далеко вниз, к самому подножью.

- Сделай из снега шар, Гуань Шень. И представь, что каждая его пригоршня - это пригоршня твоих проблем.

Гуань Шень стал лепить шар. Сперва он был маленьким, но по мере того, как ученик вспоминал о своих заботах шар рос, пока не стал огромным.

- Теперь подкати его к краю спуска и столкни вниз. – Сказал учитель.

Гуань Шень выполнил просьбу Чаньши и зачарованно смотрел, как шар стремительно удаляется от него.

На следующий день они вернулись и все повторилось. Но теперь шар у Гуань Шеня получился значительно меньше. А на третий день - совсем небольшим. Каждый раз, когда шары скатывались далеко вниз, у него будто снимали с плеч тяжелую гирю. Дышать становилось легче. А жизнь казалась прекрасной и легкой. Когда они пришли в четвертый раз, Чаньши подошел к краю и стал задумчиво смотреть вниз.

Гуань Шень же нерешительно стоял посреди белоснежной равнины. Наконец, он собрался с духом и сказал:

- Учитель, я хотел спросить вас…

- Да? – Нахмурившись спросил мастер, не поворачивая головы.

- Это упражнение… оно действительно помогает мне расслабиться. Но я подумал вот о чем: ведь ни одна из моих проблем на самом деле никуда не исчезает. Не значит ли это, что облегчение, которое я получаю – иллюзорно?

- Да, да… - Рассеянно сказал Чаньши, продолжая высматривать что-то у подножия склона. – Но зато смотри – какой охренительный снеговик у нас получился!

Выпуск 2.20

Однажды я принял решение

Кажется, это была суббота.

Ветер гонял за окнами серые тучи. C неба сыпался мелкий дождь. На первый взгляд конец апреля был неотличим от начала октября.

Лида сидела за своим письменным столом, спиной ко мне и сосредоточенно рисовала акриловыми красками свой третий натюрморт. Я недавно вернулся с работы и занимался обычным в таких случаях делом – сидел на диване в полуспущенных штанах и одном носке и созерцал своё внутреннее «я». Отвлёк меня от этого, безусловно важного занятия, телефонный звонок.

- Ты совершенно случайно не желаешь выпить пива? - Не тратя лишних слов на приветствия, поинтересовался из трубки Валера.

Я посмотрел на неуютную морось за окном. Потом перевёл взгляд на свои ноги, одна из которых всё ещё была в уличных джинсах.

- Нет. Совершенно не хочу.

- Ну ладно… - Тяжёлым вздохом отозвалась трубка.

- Кто звонил? – поинтересовалась Лида, не отрываясь от натюрморта.

- Валера. Звал пиво пить.

- Компания собирается?

- Нет. Вдвоём.

- И ты отказался? – Наполовину утвердительно спросила она. Я кивнул.

– Решать тебе. Но я бы советовала сходить.

- Нет настроения. Погода плохая. Да и пить совершенно не хочется…

Лида повернулась ко мне.

- Да не для себя, балда. Для него. Он зовёт тебя посидеть вдвоём. Значит, скорее всего - хочет выговориться. У него уже давно тоска вселенская в глазах. Будь хорошим другом, сходи и выслушай.

Я поразмыслил и повертел в руках телефон.

- Алло, Валера? Я тут как следует подумал и неожиданно решил, что пива я всё-таки хочу…

Встретились мы в маленьком баре на Большой Морской. В двух шагах от Арки Главного штаба. Заведение было обставлено так, будто хозяева свезли в помещение разнокалиберную мебель с родительских дач. Не исключено, что так оно и было на самом деле. На стенах висели чёрно-белые фотографии легендарных рок-звёзд в деревянных рамках.

Я взял в руки барную карту. Бегло просмотрел ценники напитков. Вывел примерную среднюю стоимость. Мысленно разделил на неё имевшуюся в карманах наличность. Забыл, что и на что я делил и перестал понимать, что означает получившееся число. Но заподозрил, что денег у меня с собой недостаточно.

Пока я боролся с искушением заказать воды, Валера возложил длань на барную карту и объявил, что он сегодня угощает.

- В сериале снялся, - пояснил он, поймав мой удивлённый взгляд. И с гордостью добавил: - Гонорар.

Освещение в баре было довольно тусклым. Я присмотрелся и понял, что лицо моего друга покрывает бледный грим.

- Кого ты сыграл, - не удержался я. – Эдварда Руки-ножницы?

- Руки-ножницы… - Вполголоса пробурчал Валера. - Я скорее Эдвард Руки-наложницы… Труп я сыграл.

- А где? – Изобразил я простодушие.

- В сериале про ментов. Вот тебе обязательно всё портить?

Мы пили пиво, а Валера рассказывал про пробы и съёмки. Когда нам принесли по третьей порции, я слегка разомлел. Обстановка казалась уже уютной. Непогода за окном только усиливала это впечатление. Я необдуманно сказал:

- Я тебе немного завидую.

Валера замолчал, повертел в руках бокал и тихо спросил:

- Ты о чём?

- Тебе повезло. - Пояснил я, - ты нашёл своё призвание. Знаешь, чем хочешь заниматься в жизни. Получаешь от этого удовольствие…

Валера посмотрел за окно долгим взглядом. Наконец, он отчеканил:

- Какая интересная точка зрения…

Я вскинул брови.

- В данном контексте, - объяснил он, - это вежливый заменитель фразы: "Ты дурак".

Он немного помолчал и откашлялся.

- Ты может быть не заметил, но я вообще-то три года поступал в театральный. Тебе когда-нибудь говорили в лицо, что твои мечты так мечтами и останутся? Советовали заниматься чем угодно, только не тем, что нравится? Потому что способностей и таланта у тебя нету. Мне вот говорили. Очень честно и прямо. А я всё равно уходил, готовился и через год возвращался. Очень сильно хотел этим заниматься. Бегал от военкомата. В театрах оборудование за три копейки таскал. Лишь бы поближе к театру быть. Чтобы чему-нибудь научиться можно было.

Я сверлил глазами пивной бокал. Очень хотелось провалиться сквозь землю со стыда. Мешала расшатанная доперестроечная мебель.

- И каждый вечер я стоял за кулисами, - продолжил Валера, слегка повысив голос, - и не мог сам выйти на сцену. Вместо этого - стоял и смотрел, как поднимается занавес и при вечернем освещении, в комнате с тремя стенами, эти великие таланты, жрецы святого искусства изображают, как люди едят, пьют, любят, ходят, носят свои пиджаки. Как из пошлых картин и фраз стараются выудить мораль. Маленькую. Удобопонятную. Полезную в домашнем обиходе. Как в тысяче вариаций мне преподносят всё одно и то же, одно и то же, одно и то же…

- Погоди, - изумился я, - чувак, ты чего - монолог Треплева из "Чайки" мне сейчас погнал?!

- Да… Кхм. Увлёкся… - смутился Валера, моментально вернувшись с небес на землю. - Но основную мысль ты вроде уловил. Я занимаюсь своим делом, потому что приложил для этого много усилий. Везение тут ни при чём.

Я кивнул.

- Я на подумав брякнул.

Валера сделал хороший глоток, со стуком поставил бокал на стол и посмотрел мне в глаза.

- Давай я расскажу тебе одну короткую историю. Про везение.

Я снова кивнул.

Валера вздохнул и начал говорить. Обычно он рассказывал истории глубоким, напевным и завораживающим голосом. Благодаря чему, без труда завоёвывал внимание и маленькой компании, собравшейся выпить на чьей-нибудь кухне и целого зрительного зала. Но сейчас его речь была непривычно тихой и усталой.

- Примерно полтора года тому назад я получил маленькую роль в одном проходном спектакле в театре на петроградке. У меня там было совсем немного реплик. Как-то с самого начала не очень пошло. Сам театр мне не нравился. Состав был какой-то несработавшийся. Все неприветливые. Режиссёр скандальный… Но делать нечего - надо играть. Работа есть работа.

Как-то вечером, во время репетиции, сижу я себе в гримёрке. До моего выхода ещё долго, поэтому сижу и жалею себя. Как у меня всё неутешительно в жизни складывается. И вдруг слышу девичий голос: "Вы малинки не хотите?".

Поворачиваю голову и вижу Катю. Нашу мебельщицу. Совсем ещё молодая девчонка. На неё там особо внимания никто не обращал. Да и сама она тихая была. По-моему, когда она спросила про малинку я вообще в первый раз её голос услышал.

Я завис. "Чего?", - спрашиваю. Она протягивает мне чашку. Там малина. Свежая.

Валера отхлебнул из бокала и немного помолчал.

- Сижу я, значит. Ем малину. Молча есть неловко. Поэтому начинаю спрашивать откуда она. В смысле - и малина откуда у Кати и сама она откуда родом. Мало-помалу разговорились. Она смешная девчонка оказалась и ужасно милая. В общем, когда через динамик меня на сцену позвали, я подумал: "А жизнь-то налаживается". И с тех пор правда как-то стало налаживаться. Я придумал пару интересных мелочей для своего героя. С ребятами потихоньку нашли общий язык. Режиссёр тоже в итоге нормальный оказался, хоть и скандальный. С Катей мы очень часто болтали. Она всё время какими-нибудь персиками-конфетами меня угощала. Мы с ней постоянно придумывали какие-то дурацкие игры. Было весело.

Я молчал. Валера сделал ещё глоток.

- Она была замужем. Внешне вообще не мой тип. Худенькая, маленькая, подстрижена под ёжик. Мне кажется, мы оба понимали, что ничего, кроме дружеской болтовни у нас быть не может. Короче это был не роман. - Словно оправдываясь, поспешно добавил мой друг. - Но через некоторое время я понял, что всё время жду, когда наконец будет репетиция или спектакль и я смогу увидеться с Катей. А когда она не приходила, то становилось как-то грустно.

Валера снова замолчал. Потом одним глотком допил всё, что оставалось в бокале

- Как-то раз она не пришла. По-моему, это было уже под конец сентября. Мы отыграли очередной спектакль. Я сижу в гримёрке. Вдруг слышу над ухом знакомое такое: "Вы малинки не хотите?". Поворачиваю голову. В дверях стоит Катя. В руках банка малинового варенья. Улыбается, а у самой глаза грустные. "Я", - говорит, - попрощаться зашла". Оказалось, что днём раньше она уволилась. Муж уговорил её вернуться в их родной Петрозаводск.

Меня как холодной водой облило. Но я сказал себе: "Успокойся. Она просто твоя приятельница. У неё семья. Поэтому сделай нормальное лицо и не порти человеку настроение". В конце концов: актёр я или не актёр? Я немного повалял дурака, слегка её рассмешил. Сам расслабился. Мы выходили из театра одними из последних. Вышли в тупичок с парковкой, который у служебного входа. На улице льёт, как из ведра. Она открывает зонтик и держит над нами обоими на вытянутой руке. Я спросил - пойдёт ли она на метро. Она ответила, что скоро за ней заедет муж на машине. Я предложил составить ей компанию и подождать. Время позднее – мало ли что.

Валера некоторое время задумчиво изучал дно пустого стакана. Я впервые за всё это время заметил, что на стене, за валериной спиной, висит крошечное фото Джима Моррисона.

- Ничего особенного не случилось. - Продолжил Валера, - Мы стояли почти вплотную. Я взял у неё зонтик. Она посмотрела куда-то в сторону. Потом вдруг шумно выдохнула и прижалась ко мне всем телом. Одна её рука гладила мои волосы на затылке, другая лежала у меня на плече. Я сжал её свободной от зонтика рукой. Она что-то шептала мне в ухо, но так быстро и так тихо, что я не разобрал ни слова. Вокруг нас лил дождь… Не знаю сколько мы так простояли. Вряд ли долго. Помню ощущение полной безмятежности. Я понимал, что ничего большего между нами не будет. И чувствовал, что если я попробую получить что-то большее, то только испорчу то, что есть.

Наконец, мы оторвались друг от друга. Она хотела что-то сказать, но за моей спиной прошуршали шины. Я обернулся. К нам подъехала машина. Катя сказала, что ей пора и попрощалась. Я протянул ей зонтик, но она покачала головой и сказала, что мне он нужен больше. Потом она юркнула в машину и больше я её не видел.

- Это история про везение? - Уточнил я.

Валера кивнул.

- Я встретил девушку, и между нами проскочила маленькая искорка чего-то настоящего. Всё, что мне досталось в результате - это зонтик, банка варенья и несколько секунд искренней близости. И тем не менее я считаю, что мне очень повезло. Потому что у многих не бывает даже этого.

Я посмотрел на своего друга и понял, что только что узнал его с совершенно новой стороны.

Он подытожил:

- Я это всё к тому, что призвание не надо искать. Оно всегда с тобой, ты просто его пока не распознал. Вот встретить человека, который тебя дополняет – это другое дело. Тут действительно надо, чтобы повезло.

Несмотря на дождь, домой я отправился пешком. Хмель понемногу выветривался и вернулся я практически трезвым.

- Он излил тебе душу? – Спросила Лида. Она рассматривала получившийся натюрморт. – О чём говорили?

- Да не, - отмахнулся я. – Так… О бабах и футболе поболтали…

На орбитальной станции «Маяк» Марк Шнайдер нашёл то, что искал всю свою жизнь. В этом крохотном ограниченном мирке он обрёл то, что не смогли ему дать ни наполненная бюрократией и подковёрными интригами работа, ни вечно всем недовольная и раздражительная жена, ни шумный и суетливый мегаполис «Сектор-17», в котором он тщетно боролся за место под солнцем все 29 лет своей жизни.

На орбитальной станции «Маяк» Марк Шнайдер наконец-то обрёл покой.

Вот уже 30 дней он жил в этой просторной и снабжённой всеми удобствами конструкции, болтающейся на земной орбите. Два раза в сутки он проверял показатели приборов. Раз в сутки выходил на связь с управляющим центром. А всё остальное время наслаждался тишиной и великолепными видами бескрайнего космоса в панорамных иллюминаторах. Жизнь была хороша.

Её немного портила только необходимость общаться с "Ириной" - искусственным интеллектом, отвечающим за функционирование станции. Но Марк понимал, что совершенства в жизни не бывает и воспринимал эту необходимость как закономерную ложку дёгтя в бочке мёда.

Безмятежным утром 31 дня он сидел в центральном зале и разглядывал поля огоньков на материках проплывающей мимо Земли. Мысли текли упорядоченным неторопливым ручейком. Он был близок к просветлению. Ничто не нарушало его гармонию с самим собой.

- Извините, что отрываю вас от дел, Смотритель, - раздался из динамика холодный голос Ирины, в котором не чувствовалось ни капли сожаления, - но у меня есть новости.

Марк вздохнул и мысленно сосчитал до 10.

- Какие?

- К стыковочному шлюзу "Маяка" приближается неизвестный объект.

Марк похолодел.

- Что ещё за объект?!

— Это неизвестно. Именно поэтому я употребила по отношению к нему прилагательное "неизвестный".

Марку почудились нотки сарказма.

- Могу предположить, - нарушила паузу Ирина, - что это - космический корабль. В любом случае - жду ваших указаний, Смотритель.

- Так, - Шнайдер лихорадочно почесал отрастающую бороду, - так… Отправь запрос в центр управления. Пусть пришлют информацию о кораблях, которые покидали землю за последние сутки. Это первое. Второе: отправь объекту сигнал на максимальном диапазоне частот. Обратись к нему на всех возможных языках и вежливо спроси - кто они и зачем прибыли. И третье, включи защитный экран.

- Центр управления сообщает, что за последние сутки с земли не отправлялись корабли. Защитный экран включён. Сигнал неизвестному объекту отправлен.

- Есть какой-нибудь ответ?

- Да. В ответ пришёл крайне искажённый сигнал. Звуки не поддаются расшифровке. Я смогла различить только две фонемы.

- Какие?

Ирина немного помолчала.

- Единственные членораздельные слова в сообщении звучат как: "Марк Шнайдер", Смотритель. – Наконец ответила она.

Марк покрылся мурашками с головы до пят.

— Это ваше имя, Смотритель. - Заботливо подсказала Ирина.

- Спасибо, Ирина. Я пока ещё помню, как меня зовут, - огрызнулся Шнайдер.

- Я смоделировала траекторию движения объекта за последние три часа. Она была крайне хаотичной и не поддаётся логике. Кроме того, до сих пор остаётся загадкой - как он прошёл мимо моей системы обнаружения. Я должна была засечь его ещё как минимум за световой год от станции.

- Я не пойму - ты хвастаешься тем, как облажалась?

- Нет, - ответила Ирина и Марк уловил что-то похожее на обиду в её голосе. - Я предоставляю вам полную информацию о ситуации.

Нечто неизвестное загадочным образом и с непонятными целями оказалось практически вплотную к Марку, который находился в замкнутом помещении, безо всяких путей к отступлению. И прибыло это неизвестное, судя по всему, именно по его, Марка, душу.

Шнайдер рухнул в кресло и грязно выругался.

- Ого, - отозвалась Ирина, - я при всём желании не смогу выполнить ваш запрос, Смотритель. У меня отсутствуют физическое тело, биологические родители и на станции "Маяк" нет перечисленных строительных инструментов…

- Это я не тебе, - прервал её Марк. - Это по поводу ситуации… Можешь показать мне этот корабль?

Ирина услужливо вывела на ближайшую к Марку стену, изображение.

На первый взгляд это был просто случайный и ничем не примечательный кусок космоса. Приглядевшись, Марк обнаружил, что в центре изображения звёзды словно засасываются в медленно расширяющийся тёмный круг. Камера располагалась над стыковочным узлом.

К станции стремительно приближался загадочный чёрный шар сравнительно небольших размеров.

- Когда он достигнет защитного экрана?

- Через 20 секунд!

- Сообщи в центр управления о нештатной ситуации.

- Сообщила, ещё когда отправляла запрос.

- Что ответили?

- Что разберутся, как только офицер Каннингейм вернётся с обеденного перерыва.

- Черт!

- До столкновения осталось 15 секунд!

- Включи защиту на полную мощность!

Свет на станции на секунду погас, затем вновь появился, но стал ощутимо тусклее.

- 10 секунд до столкновения!

- Ради бога, - взмолился Марк, - ты можешь отсчитывать время не так драматично?! Ситуация и без того напряжённая.

- 5 секунд… - Пробормотала Ирина.

Время тянулось и ничего не происходило.

- Ирина, - громко прошептал Марк.

- Да? - Так же громко прошептал искусственный интеллект, обученный подстраиваться под тон и манеру общения собеседника.

- Что-нибудь произошло?

- Да. Мы с вами зачем-то стали громко шептать.

- Я про объект.

- Ах да… Он каким-то образом прошёл защитный экран без видимого сопротивления и сейчас подсоединяется к стыковочному узлу "Маяка".

- Ирина, - обречённым голосом поинтересовался Шнайдер, - он ведь не сможет пройти двери шлюза?

Ирина молчала.

- Ирина?! - Встревожился Марк.

- Ну как вам сказать… - замялась Ирина. - По моим прогнозам, вероятность того, что он вообще мог попасть туда, где сейчас находится составляла 0.0000027%. Так что своим вопросом вы ставите меня перед моральным выбором: дать вам обновлённый прогноз, который гарантированно вызовет у вас стресс (тут я могу дать точный прогноз в 97%) или оптимистично солгать.

- Оптимистично солги. - Мрачно бросил Марк и принялся оглядываться в поисках предмета, который можно было бы использовать в качестве оружия.

- Не пройдет, Смотритель! У него ни единого шанса!

И тут они оба услышали, как открылись двери шлюза.

Кто-то тяжёлой походкой шагал по коридору. У дверей центрального зала гулкие шаги прекратились. Смотритель стоял напротив двери, сжимая в правой руке то единственное оружие, которое ему удалось найти.

- Эй! Там! За дверью! - Собрав все остатки своего мужества заорал Марк. В конце концов эта станция стала его новым домом, и он не собирался трусливо прятаться и сдаваться без боя.

За дверью была тишина.

- Учти! У меня вилка! - Продолжал орать Шнайдер. - И я почти не боюсь ей воспользоваться!

Дверь заскрипела.

"Какого чёрта на высокотехнологичной станции скрипит дверь?", - пронеслось в голове у Марка. "Какого чёрта здесь делает этот тип?", подумал он, разглядывая таинственного пришельца.

Перед ним стоял полненький коротышка средних лет с приятным, но очень уставшим лицом. На нём была помятая синяя форма.

- Шнайдер? - Грустно спросил он.

- Да.

- Марк Шнайдер? - Уточнил незнакомец, которого не могло здесь быть ни при каких обстоятельствах. Казалось, в его глазах вспыхнул огонёк надежды.

- Да.

- Не Шавйгер, не Шнейдер и не Шварцбраун? И это станция "Маяк"? Вы точно Марк Шнайдер?

- Абсолютно. - Заверил его Смотритель. Он уже смирился с ситуацией и засунул вилку в карман.

- Это вам! - Коротышка радостно протянул ему бумажный конверт.

Марк взял конверт в руки, открыл и прочитал лежавший внутри документ.

- Это повестка в суд… - Глухо произнёс он, ознакомившись с содержанием бумаг, - По делу о моём разводе… Так. Стоп. Вы что - просто почтальон?!!

- Именно так, - радостно закивал головой коротышка. - Вы же знаете наш слоган: "Доставим почту - сколько бы времени это ни заняло". В отделении неправильно написали ваши имя и фамилию. А центр управления дал неправильные координаты. Пришлось, знаете ли, помотаться с вашей повесточкой.

- Но центр управления мне сказал, что корабли с земли не вылетали за последние сутки…

- А это не корабль. Это пакетбот. - Пояснил почтальон, доставая из наплечной кобуры ручку и бланк доставки. - Вы наш единственный адресат за пределами атмосферы и корабль бы под такое дело никто не дал.

Марк машинально подписал бланк доставки, всё ещё чувствуя полную растерянность. Затем он отказался от страховки, лотерейного билета и акционной тушёнки (инструкция предписывала почтальону предложить все эти услуги, за что он несколько раз искренне извинился), проводил гостя до дверей шлюза и помахал в иллюминатор удаляющемуся чёрному пакетботу.

Когда он ложился спать, Ирина пожелала ему спокойной ночи и несколько смущённо добавила:

- Смотритель, только что пришло сообщение из центра управления…

- Что говорят?

- Они, кхм, официально уведомляют вас, что сегодня к "Маяку" прибудет почтовый пакетбот с повесткой в суд. Хотят, чтобы вы не волновались и не паниковали…

Как-то вечером я стоял и смотрел в окно.

Народу на улице почти не было. В окне дома напротив какая-то парочка обнималась, используя телескоп в качестве предлога. Высоко в тёмном небе мигал спутник. На обочине дороге красовался широкий билборд, и рабочие как раз меняли на нём рекламу. Некоторое время спустя, лица российских звёзд, восхищающихся новым тарифным планом мобильного оператора, сменил белый фон, на котором крупными чёрными буквами было начертано: «СКОРО» и маленькими едва различимыми: «…здесь будет ваша реклама».

- Что там интересного показывают? – Поинтересовалась моя жена.

- Да ничего, - зевнул я, - реклама какая-то совсем бестолковая пошла…

На следующий день кто-то анонимно прислал моей жене на личную почту серию фотографий, на которых я был запечатлён со своей коллегой Таней. Снимки весьма неоднозначно указывали на факт моей измены. Даты на снимках совпадали с датой нашей с Татьяной совместной командировки. Сходство мужчины со мной не вызывало ни малейших сомнений. Совпадало всё. Вплоть до крошечной родинки возле пупка и шрама на лопатке. Насчёт Татьяны у меня такой уверенности не было, поскольку я никогда не видел её голой, о чём незамедлительно сообщил своей жене.

- Тогда как ты это объяснишь?! – Кричала моя жена, бросая мне в лицо клочки распечатанных фотографий. – Фотошопом ты это объяснишь?! Как?! Кто?! Зачем?! Кому надо тебя дурака шантажировать?!

На этот вопрос ответ я и сам хотел бы получить. Но к тому моменту, когда это желание сформулировалось в понятные членораздельные слова – моя супруга успела собрать большую часть своих вещей и уехать из нашей съёмной квартиры жить к маме.

На следующий день на работе меня ждал неприятный сюрприз. Рано утром меня вызвали на серьёзный разговор и доверительно сообщили, что моя работа в последние два месяца вызывает всё больше замечаний и вопросов, поскольку данные от меня приходят с задержками и содержат грубейшие ошибки. А письма руководства с критикой я как будто и не читаю вовсе.

В доказательство мой начальник Леонид продемонстрировал распечатки. Ошибки были выделены маркером, и я совершенно точно мог сказать, что их не делал. Однако это прозвучало как неубедительное оправдание. Меня на месяц отправили в неоплачиваемый отпуск.

- Ты не переживай, - похлопал меня по плечу Леонид, - Это просто выгорание. Заработался, устал. Все всё понимают. Сейчас отдохнёшь и вернёшься. Лучше прежнего будешь.

Вечером того же дня на пороге объявилась квартирная хозяйка. Она поставила жёсткий ультиматум – чтобы ноги моей здесь больше не было. Оказывается, соседи постоянно жалуются ей на странный шум из квартиры и на то, что днём возле нашей (я ещё не привык думать: «моей») двери постоянно ошиваются какие-то подозрительные, похожие на наркоманов, люди.

Ночью мне почти не спалось. Перед самым рассветом я налил себе стакан воды и подошёл к окну. Парочка в окне напротив снова тискалась у телескопа. В предрассветной молочной дымке на небе можно было различить огонёк спутника. Только надпись на билборде сменилась. «ЭТО НАЧАЛО» - сообщали большие чёрные буквы на белом фоне. Чуть ниже была приписка: «строительства нового жилого комплекса». Я допил воду и отправился спать.

Я списался со старой знакомой, которая иногда подкидывала мне интересные заказы на подработку и принялся активно искать новое жильё. Недостатка в интересных вариантах не было. Я довольно непритязателен в быту. А работа на удалёнке позволяла выбрать жильё в какой угодно отдалённости от метро.

Я съездил и посмотрел три варианта. Один выходил окнами на живописный парк. Другой на соседнюю пятиэтажку. Третий предлагал любоваться на тихий дворик. Все три мне вполне подходили. И все три мне отказали. Каждый раз находился жилец, который приезжал чуть позже меня и предлагал чуть больше денег с условием заключить договор немедленно.

На четвертый вариант я согласился практически не глядя, поскольку квартирная хозяйка угрожала выгнать меня с полицией. Окна у четвёртой квартиры выходили на автостраду. «МЫ СЛЕДИМ ЗА ТОБОЙ» - сообщал гигантский билборд на обочине. «Соблюдай пдд» - было написано чуть ниже.

Я решил, что нет смысла надеяться на милость своего работодателя и принялся ходить на собеседования. В одной компании мне с порога сказали, что скрывать от работодателя уголовное прошлое – плохая идея. На мои просьбы объясниться - гордо ответили их служба безопасности «не зря свой хлеб ест» и закрыли за мной дверь.

Во втором месте вежливо улыбаясь, извинились и сообщили, что работа предполагается в чисто мужском коллективе и людям с «моей ориентацией» здесь будет некомфортно. Все мои вопросы и попытки воззвать к здравому смыслу интервьюера успеха не имели.

В третьем месте меня готовы были взять с руками. Но за четверть оклада. «На вашем месте я бы согласился» - заявил руководитель отдела кадров. «И потом, знаете, вашей зависимостью – чем меньше денег, тем меньше соблазнов» - добавил он по-свойски мне подмигнув.

После этого я решил работу какое-то время не искать. Вернулся домой, ослабил галстук, подошёл к окну. «ХОЧЕШЬ ЗНАТЬ – ПОЧЕМУ» - то ли утверждал, то ли вопрошал билборд. Ниже, разумеется, шла приписка: «…тебе стоит купить рекламу именно у нас». В вечернем небе сиял спутник. На скамейке у подъезда сидел человек. Насколько я мог вспомнить – он и вчера сидел на том же самом месте.

Несколько дней прошло в тишине и спокойствии. Я работал с заказами от своей знакомой. Ел, пил спал. Затем я случайно выглянул в окно. Человек у подъезда сидел на своём месте. Билборд снова сменился. Теперь на нём было исполинских размеров фото маленькой девочки. На вид ей было не больше 8-9 лет. На голове у неё красовался белый бантик, а одета она была в вычурное мешковатое синее платье. Девочка печально улыбалась в камеру. «ПОМНИШЬ» - был начертано над бантиком. Там, где начинался подол, мелким шрифтом было написано традиционное уточнение: «о детях, которым нужна семья?».

Девочка была очень похожа на мою одноклассницу Лену из начальной школы. У нас был новогодний утренник, и она пришла на него в этом самом дурацком синем платье. Когда Лена вошла в актовый зал и замерла, очевидно, ожидая возгласов восхищения, я не удержался и гаркнул в наступившей тишине:

- Смотрите! Ленка в бабкином платье припёрлась!

Пару секунд стояла гробовая тишина. Потом послышались накатывающие смешки. Лена стала краснеть, на глазах выступили слёзы. Она заревела и выбежала из зала. Меня потом слегка поругала наша классная, но этим дело и ограничилось…

Я тряхнул головой, отгоняя давние воспоминания. Сходил на кухню и выпил стакан воды. Подумал, оделся и вышел на улицу. Кивнул человеку, сидящему на скамейке у подъезда. Прошёл квартал в поисках подходящего места. Наконец заметил в одном из домов паб. Зашёл внутрь, занял столик у окна, заказал бокал пива и принялся ждать.

Четверть часа ничего не происходило. Шапка пены на моём бокале почти испарилась, когда за мой столик присела девушка. Она была стройной, красивой и выглядела очень ухоженной. В ней с трудом угадывалась заплаканная девочка с бантиком на голове.

- Здравствуйте! – с ангельски-невинной улыбкой поприветствовала она меня.

- Привет, Лена.

- О, так значит ты действительно вспомнил? И даже узнал?

- У меня хорошая память на лица. Я бы тебя узнал даже если бы ты не поместила свою детскую фотку в размере 25 на 10 метров напротив моего окна. Но спасибо за эту маленькую подсказку.

- Я смотрю ты времени не терял все эти годы. Оттачивал остроумие? – В её голосе блеснул металл.

Я пожал плечами.

- Лена, неужели всё из-за той истории с платьем?

Лена рассматривала меня в упор, с улыбкой хищницы. Потом она взяла мой бокал, сделала из него большой глоток и со стук поставила его перед собой.

- Позволь, я расскажу тебе историю. – Начала она, вытерев губы тыльной стороной ладони. – Жила-была маленькая девочка. Жизнь у неё была паршивая. Серая и безрадостная. В школе она была гадким утёнком, дома она жила с родителями в убожестве и нищете. Но у девочки была одна маленькая мечта. Что она хоть раз придёт на праздник и будет нарядной. Что люди наконец-то заметят её и будут восхищаться тем, какая она красивая. Она нашла в старом мамином журнале великолепное платье и стала копить деньги на материал. Потом очень долго шила его. Видишь ли – купить готовое платье её родителям было не по карману. И когда она наконец закончила его – оно было идеальным. Но в тот момент, когда она пришла на праздник один мерзкий глупый мальчишка за секунду вдребезги разбил её мечту.

И тогда девочка обозлилась. Она стала ещё более собранной и целеустремлённой. Она выросла и пошла учиться в один очень особенный институт. А когда выучилась, кстати, с отличием – стала очень особенным специалистом. Она выполняла свою работу так хорошо, что ей доверили собственное подразделение, наделил полномочиями и ресурсами и дали большую свободу действий. И тогда - только тогда, девочка решила, что может позволить себе один маленький личный проект – как следует наказать того, кто когда-то лишил её мечты.

Я поднял вверх ладонь.

- Ты, наверное, устала так много болтать. Сделай передышку – хлебни ещё моего пива. Я не против. А пока ты отдыхаешь, я расскажу остальную историю за тебя.

Лена нахмурила тонкие изящные брови. Я всей кожей чувствовал, как её мозг на бешеных скоростях анализирует ситуацию и просматривает все возможные варианты.

- Примерно год назад, - продолжил я, - девочка начала подготовительную работу. Взломала личные данные и каналы связи своего обидчика. Установила за ним постоянное наблюдение 24\7 и придумывала коварный и дорогостоящий план того, как выбить почву под ногами у противника. А теперь скажи – зачем вся эта чехарда? Чего ты хочешь?

Лена помолчала, глядя куда-то в стол.

- Встань на колени. – тихо сказал она.

- Что? – Не понял я.

- Встань передо мной на колени, попроси прощения и поцелуй пол у моих ног. И тогда, возможно, я верну тебе возможность жить нормальной жизнью.

Я кивнул.

- Это всё? Больше никаких пожеланий?

Лена сверлила меня холодным взглядом.

- Мой ответ - нет.

- Уверен?

- Ага.

Лена молчала. Ничего не происходило. На её лице отразилось сперва замешательство, потом недоумение.

- Я перекупил твоего снайпера, - объяснил я. – Он сейчас ждёт моего сигнала для твоей ликвидации. А не наоборот.

Она молчала, положив ладони на столешницу и смотрела в пол.

- Как? – Сдавленно выдохнула она наконец.

- Видишь ли, обиженная девочка не учла, что мальчик тоже работает на одно очень особенное ведомство. Конкурирующее с твоим. И год назад мальчик заметил, как кто-то неаккуратно копается в его фиктивных данных и каналах связи. А потом он тоже подготовился и ждал.

- Сволочь! – прорычала Лена. Ее рука скользнула за пистолетом.

А потом заговорили мышцы и рефлексы.

Десять минут спустя я с трудом поднялся с тротуара. Левое ухо почти ничего не слышало. Прихватить с собой гранату всё-таки было разумной мыслью, как показал результат. Хорошо хоть персонал и посетители успели разбежаться, пока мы с Леной мутузили друг друга.

Адреналин понемногу отпускал, и я начинал чувствовать все раны и ушибы на своём теле. Хотелось просто отправить сигнал команде зачистки и со спокойной душой отправиться в медцентр на лечение, но я должен был убедиться, что эта психопатка действительно мертва. Я зашел в помещение, которое совсем недавно было пабом.

Лена сидела на засыпанном обломками полу, прислонившись спиной к стене. Из её живота торчал прут вывороченной из стены арматуры. Подбородок и грудь были залиты вытекшей изо рта кровью. Я попытался нащупать пульс. Мне это не удалось.

Три месяца спустя мы с женой въехали на новое место дислокации. Это была окраина Праги. Левое ухо меня всё ещё немного беспокоило, но в остальном я пришёл в норму.

Мы уже почти закончили разбирать наши вещи, когда я подошёл к окошку. Хотелось полюбоваться на снегопад.

- Она действительно умерла? Мы можем не беспокоиться? – Вдруг спросила меня супруга.

- Не думаю, - ответил я. То ли ей, то ли собственным мыслям. Затем я задёрнул занавеску, чтобы не смотреть больше на огромный билборд, расположенный напротив нашего окна.

Там, огромными чёрными буквами, на белом, как падающий с неба снег, фоне было написано:

«POTKÁME SE ZNOVU».