В Калифорнии женщина попыталась предотвратить спаривание уток, полагая, что самка не дала согласия. Она обратилась за помощью к прохожим, но никто не откликнулся, и ей пришлось действовать самостоятельно.

Ferae 

Ремейк моего исторически первого поста на Капибаре. Первого после "Тест - Тест" и прочих несодержательных. К сожалению, многие из нас потеряли свои первые посты в багах альфа-теста, однако жертвы должны были быть принесены.

Таксономия - увлекательная наука, изучающая родственные связи между различными живыми существами. Именно благодаря ей мы можем с полным основанием утверждать, что птицы являются динозаврами, несмотря на продолжающиеся дискуссии в некоторых онлайн-сообществах. Давайте же разберемся, почему птицы - это действительно динозавры, и как мы сами, по сути, являемся всего лишь глорифицированными двоякодышащими рыбами.

Термин "таксономия" обычно используется в качестве сокращения для линнеевской систематики, названной в честь великого шведского естествоиспытателя Карла Линнея и его эпохального труда "Systema Naturae", вышедшего в 1735 году. Основная идея Линнея заключалась в разделении всего многообразия природы на небольшие группы. Примечательно, что изначально он включал в свою систему даже минералы, но современные биологи постепенно отошли от этой практики, сосредоточившись на живых организмах. Тем не менее, многие элементы линнеевской таксономии, такие как бинарная номенклатура с родовыми и видовыми названиями (например, Velociraptor mongolensis, где Velociraptor - род, а mongolensis - видовой эпитет), используются и по сей день, создавая основу для работы современных систематиков.

Начнем с самого масштабного уровня - доменов, которые можно считать своего рода "супер-царствами". Бактерии и археи представляют собой отдельные домены одноклеточных организмов, в то время как все остальные знакомые нам живые существа, включая животных, растения и грибы, относятся к домену эукариот. Эти крупнейшие группы выделяются на основании фундаментальных различий в строении клеток. К примеру, отличительной чертой эукариот является наличие митохондрий - клеточных органелл, которые, согласно теории симбиогенеза, произошли от некогда независимых бактерий, поселившихся внутри других клеток в далеком прошлом.

Спускаясь на следующий уровень иерархии, мы приходим к царствам - скажем, царству животных, которое объединяет всех представителей животного мира, но исключает растения и грибы. При этом важно понимать, что, несмотря на все их разнообразие, животные остаются эукариотами и принадлежат к родительскому домену Eukaryota.

Продолжая двигаться вглубь систематики, мы можем обратить внимание на тип хордовых (Chordata) - группу, включающую в себя не только привычных нам позвоночных животных, но и их ближайших родственников, таких как оболочники и ланцетники. Хотя внешне эти существа могут показаться весьма далекими от позвоночных, их объединяет наличие четырех ключевых признаков, по крайней мере, на определенных стадиях жизненного цикла. Во-первых, это жаберные щели - отверстия в глотке, хорошо заметные у рыб и некоторых примитивных позвоночных вроде миног. Во-вторых, хорда - упругий стержень, обеспечивающий опору для тела и расположенный над кишечной трубкой. В-третьих, полая нервная трубка, представляющая собой зачаток центральной нервной системы. И наконец, в-четвертых - постанальный хвост, то есть хвостовой отдел тела, расположенный позади анального отверстия. Именно поэтому, кстати, рыбы испражняются не самым кончиком хвоста, в отличие от многих насекомых и других беспозвоночных. 

Важно отметить, что хордовые не обязательно сохраняют все эти признаки во взрослом состоянии. Так, у оболочников они проявляются только на личиночной стадии, после чего во многом утрачиваются, когда взрослые особи переходят к сидячему образу жизни и питанию путем фильтрации. Даже у высших позвоночных, таких как четвероногие (наземные позвоночные), хвост может редуцироваться в ходе эволюции. Мы, люди, и лягушки - хорошие тому примеры. Однако у эмбрионов и зародышей этих животных по-прежнему закладываются все ключевые хордовые структуры, указывая на их эволюционное происхождение.

Дальнейшее подразделение хордовых приводит нас к классам - скажем, к рептилиям, которых объединяет присутствие рогового покрова, сбрасываемого при линьке. У змей и ящериц этот процесс может быть довольно заметным, когда сразу отторгаются крупные фрагменты или даже целиком вся "рубашка" из ороговевшей кожи. А вот крокодилы и черепахи теряют роговые чешуи более равномерно и постепенно, по одной. Другой общей чертой рептилий является выделение в качестве конечного продукта азотистого обмена мочевой кислоты, а не мочевины. Связано это с необходимостью экономить воду в наземных условиях - не зря белые составляющие помета рептилий и птиц представляют собой как раз кристаллы мочевой кислоты.

И вот тут мы подходим к главной теме нашего разговора - птицам. Да-да, птицы определенно относятся к рептилиям, поскольку полностью соответствуют ключевым признакам данного класса. Их перья, состоящие из того же белка бета-кератина, что и чешуи рептилий, регулярно сменяются в процессе линьки. Продуктом азотистого обмена у птиц также служит мочевая кислота. Единственное существенное эволюционное новшество птиц по сравнению с другими рептилиями - это некоторые особенности строения черепа, но они носят скорее количественный, нежели качественный характер.

Итак, птицы - это рептилии. Но какие именно рептилии? Конечно же, динозавры! В пользу этого говорит множество признаков: от перфорированного вертлужного отверстия в тазовом поясе (уникальная особенность, свойственная как птицам, так и динозаврам) до таких деталей скелета, как вилочка (сросшиеся ключицы) и полые кости. При построении филогенетических схем родства между организмами ученые как раз и опираются на такие общие признаки, указывающие на происхождение от единого предка.

Возьмем, к примеру, ящериц. Для них характерен целый ряд уникальных особенностей: сбрасывание кожи крупными фрагментами или цельной "рубашкой", черепицеобразное наползание роговых чешуй (в отличие от обычного расположения у крокодилов), наличие небольшого отверстия в плечевой кости. Каждый из этих признаков по отдельности может встречаться и у других групп рептилий или даже у более далеких родственников. Но их уникальное сочетание однозначно указывает на то, что все ящерицы унаследовали данные черты от общего предкового вида и потому состоят в близком родстве.

Аналогичным образом на основании набора признаков можно выстраивать филогенетические деревья для самых неожиданных групп объектов. В качестве забавного примера давайте рассмотрим различные виды лепешек! Для 25 разновидностей этой выпечки, от мексиканских тортилий до индийских чапати, был составлен список ключевых параметров, учитывающий особенности ингредиентов, способа приготовления и конечных свойств продукта. Загрузив эти данные в специальную компьютерную программу для филогенетического анализа, можно получить наглядные эволюционные древа, отражающие родственные связи между лепешками. Конечно, в отличие от живых организмов, лепешки не эволюционируют и не наследуют свои признаки, но данный мысленный эксперимент прекрасно иллюстрирует саму суть работы современных систематиков.

Важно понимать, что реальные филогенетические деревья, построенные для живых существ, всегда содержат некоторую долю неопределенности. Любое из них представляет собой не конечную истину в последней инстанции, а научную гипотезу, основанную на анализе доступных признаков. Добавление новых данных или изменение акцентов при выборе ключевых особенностей организмов способно привести к перестройке дерева. Более того, зачастую ученым приходится работать не с самими организмами, а лишь с их окаменелыми фрагментами, что вносит дополнительные сложности в анализ. К счастью, постепенно развиваются методы тонкого статистического анализа, позволяющие находить наиболее обоснованные и устойчивые варианты филогенетических гипотез.

Отдельного упоминания заслуживает проблема биологической концепции вида. На первый взгляд может показаться, что палеонтологам в этом отношении живется намного проще, чем специалистам по современной флоре и фауне. В самом деле, если между двумя ископаемыми популяциями пролегают миллионы лет, то решение об их видовой самостоятельности напрашивается само собой. Однако в случае с рецентными организмами граница между видами зачастую оказывается весьма размытой, особенно когда мы имеем дело с близкородственными формами, способными давать плодовитое гибридное потомство. Великолепный пример таких генетически близких, но фенотипически контрастных групп - это славки, небольшие певчие птицы. Выраженные вариации окраски оперения в пределах данного комплекса видов определяются буквально несколькими генами. И хотя внешне эти птицы выглядят по-разному, они свободно скрещиваются между собой, производя потомков с промежуточными признаками. Так кого же из них считать самостоятельными видами? Однозначного ответа современная биология дать не может.

Таким образом, организмы не делятся на виды раз и навсегда данным от природы способом. Это люди проводят между ними границы, руководствуясь теми или иными соображениями. Поэтому любая классификация живого носит во многом условный характер и меняется со временем по мере развития науки. Яркий пример - судьба таксона Troodon, знаменитого динозавра, воспетого в популярных книгах и мультфильмах. Увы, на поверку оказалось, что род этот изначально описан исключительно по зубам, которые сами по себе мало что говорят о своих обладателях. И теперь палеонтологи предпочитают использовать название Stenonychosaurus для ящеротазовых динозавров данной группы, поскольку этот таксон, в отличие от проблематичного Troodon, основан на диагностичном костном материале.

Или вот еще один любопытный пример - знаменитый ужасный волк (Canis dirus), истребленный людьми в конце последнего ледникового периода. Традиционно этого гигантского хищника принято считать близким родственником серого волка из-за сходства в строении черепа и зубов. 

Однако недавний генетический анализ показал, что ужасные волки представляют собой глубоко обособленную линию псовых, довольно рано отделившуюся от общего ствола данного семейства. Получается, перед нами яркий случай конвергентной эволюции, при которой неродственные организмы независимо приобретают сходные приспособительные черты.

Подобные открытия наглядно демонстрируют, сколь непростым и захватывающим делом является реконструкция филогенетических связей между организмами. Это постоянный вызов для ума, требующий кропотливой работы и готовности пересматривать, казалось бы, незыблемые представления. Но именно так и развивается наука - через поиск истины, через проверку смелых гипотез и их постепенное уточнение.

И давайте никогда не забывать: какими бы разными ни казались нам живые существа, населяющие Землю, все мы произошли от единого корня и потому связаны незримыми, но неразрывными узами родства. Царственные секвойи и причудливые орхидеи, грозные львы и трудолюбивые муравьи, стремительные стрижи и мудрые дельфины - все мы одна большая семья, плоды многовекового эволюционного древа, корни которого уходят в глубины древнейших океанов. И осознание этого всеобщего родства способно, как мне кажется, сделать наш мир немного добрее и человечнее.

По материалам:

Все птицы не в восторге от полётов под ливнем, но совам как будто особенно не повезло. Их перья намокают быстрее, чем у кого-либо ещё! А мокрая сова — это замёрзшее и жалкое создание. Такой вид не только дискредитирует сову, как грозного хищника, но и крайне не функциональный — птице даже летать сложно! Но почему всё именно так?

Обычно птицы обладают довольно влагостойким оперением. Оно настолько хорошо отталкивает жидкость, что пернатые в большинстве своём положили клюв на строительство крыш для гнёзд. Раньше считалось, что птицы сохраняют оперение сухим благодаря секрету копчиковой железы. Маслянистая жидкость выполняет сразу несколько функций. Во-первых, защищает всё вокруг от грибков, паразитов и бактерий. А во-вторых, отталкивает воду (на фото 3 показана копчиковая железа у птенца попугая).

Пернатые каждый день тратят уйму времени на то, чтобы тщательно размазать содержимое железы по перьям. И всё вроде бы логично и понятно. Только вот есть нюанс: у сов копчиковая железа работает не хуже, чем у других летунов. Следовательно, этот орган хоть и полезен для поддержания перьев в здравии, но плохо справляется с защитой от воды. Придётся копать дальше!

Основную роль во влагостойкости перьев играет сама их структура. Перо птицы — это не сплошная пластинка, а множество бородок с крючками на концах. Они цепляются друг за друга и организуют мелкую сеточку (фото 4). Когда капля воды падает на сеточку, она касается пера всего в нескольких местах. БОльшая часть воды висит на воздушной подушке, поэтому ей некуда впитываться! Чем больше у птицы бородок, тем меньше шансов, что вода пройдёт в щёлочку и попадёт на уязвимые пуховые перья.

У сов оперение устроено немного иначе — оно волосатое (фото 5)! Бахрома замечательно смачивается, отчего капли воды попадают прямо в пуховой слой пташки. Но зачем совы поломали механизм, который есть по умолчанию у всех летающих птиц?

Всё ради эффективности. Да, неровное оперение с бахромой лучше намокает. Но оно же делает полёты сов практически бесшумными. Ворсинки разбивают движение воздуха на множество разнонаправленных потоков, и громкие хлопки превращаются в едва заметный шум. Получается, когда сова намокает — она платит цену за право быть самым эффективным ночным охотником планеты!

Я всегда поражался тому, с какой точностью и мастерством они кормят своих птенцов, находясь в полёте и не опускаясь при этом на землю. Настоящие короли воздуха!

Есть у птиц одно интересное приспособление — наседное пятно. Это особый участок кожи, который лысеет, когда пернатый родитель начинает высиживать яйца. Приспособление это для птенцов крайне полезное.

Во-первых, участок грудки усеян кровеносными сосудами, отчего температура наседного пятна на 1-2 градуса выше, чем у остального тела. Во-вторых, птица-мама, лишаясь перьев, минимизирует потерю драгоценного тепла сквозь пёрышки — кладка и птенчики греются от тела родителя напрямую.

Обычно боковой пух птиц справляется с тем, чтобы прикрыть непотребство. Но иногда из-за скопления лимфы наседное пятно опухает, и залысинку видно. Делается это тоже не просто так: всё ради того, чтобы увеличить открытую поверхность, которая будет прижиматься к яйцам!

У некоторых видов наседное пятно не образуется. У гусеобразных, например. Потому что в водичке прохладно голяком плавать. Водоплавающие пернатые греют кладку лапами — обнимают своих растущих деток.

Вероятно именно с этой особенностью птиц связано поверье о птичьем молоке. Люди замечали, что залысинка есть только у тех птиц, кто растит детей, и связывали это с таким же типичным кормлением, как у млекопитающих.

Ходили купаться. Орал в кустах. Сфоткали.

И записали

Потом рядом начался движ похожих птиц-мы поняли, что пошла спасательная операция и слиняли.  птиц не прям пуховый птенец- пёрья есть, но видно, что малой.  Че за порода, так и не поняли.

Орнитолога в студию!

Про фламинго и про то, как они становятся розовыми с помощью поедания особого типа рачков, обычно все знают. Но вы наверняка не слышали про другую похожую птицу с ещё более гламурным окрасом — розовую колпицу.

Размах крыльев взрослой колпицы достигает 130 сантиметров, и перья у неё соответствующего размера. Розовые колпицы обитают почти исключительно на болотах и в мангровых зарослях Америки. И раньше их перья представляли просто заоблачную ценность. В 18 веке за килограмм её перьев могли выложить целое состояние — более 100 000 долларов на сегодняшний пересчет! И всё это было из-за бешенной моды на шляпы с перьями.

И при этом далеко не все птицы подходили для шляпок. Дело в том, что розовые колпицы не умеют вырабатывать красные пигменты. Они получают его вместе с едой — пресно- и солоноводными рачками. Чтобы выудить такую мелочь из водоёма, птички превратили свой клюв в подобие ложки. Животные набирают в него воду, после чего профильтровывают её и съедают органический остаток.

Рачки — это их любимое блюдо. Но далеко не везде они водятся в достатке. Часто птахи переходят на пищу покрупнее: лягушек, мелкую рыбу, насекомых и кусочки водорослей. И в таком случае они лишаются своей окраски за пару месяцев (фото 3).

К концу 19 века вид оказался на грани вымирания. На всю Флориду от него уцелела небольшая популяция, состоящая едва ли из сотни птиц. В остальных регионах Нового Света ситуация была ничуть не лучше.

Первыми взвыли любители модных шляпок. Цены на перья взлетели до небес. Но всё равно находились люди, покупающие грамм перьев по цене в 160% от грамма золота. Поэтому популяция продолжила сокращаться. Вторыми в колокол забили орнитологи. Им удалось убедить правительства США и Мексики запретить охоту на колпицу и другие вымирающие виды птиц. А вскоре и мода изменилась. Тогда даже браконьеры остались не у дел.

А у птиц начался новый рассвет. Сначала, не без помощи людей, они восстановили свою численность. А потом даже расширили свой ареал! Последние 10 лет птиц встречают в центральных регионах США, а в 2021 году они добрались до Нью-Йорка.

В общем, сейчас у колпиц всё хорошо!

Мягкая поступь по илистому дну заставляет дрожать от страха весь континент. Её медленные шаги несут печать смерти для каждого, кого она заметит. Почему? Потому, что перед вами главная хищница рек и болот Америки. Голубая цапля — всех добудет, всех сожрёт!

Под пятой птички лежит весь Североамериканский континент. Аляска, Канада, даже Мексика. В наши же родные пацанские дворы, поговаривают, залетала только на один остров в Беринговом проливе, на Ратманов, и то некоторые на этот счёт сомневаются. Увы, всю крутость голубой цапли нам приходится наблюдать на расстоянии!

Птиц внушает уважение с первого взгляда. Рост — 138 см, размах крыльев — 2,1 метра, вес — 3 кг. С такими габаритами голубая цапля с ноги врывается сразу в два топа. На своём континенте она удерживает лидирующие позиции — это крупнейшая цапля Америки. Но и в мировом топе она занимает почетное третье место по размерам среди всех цапель на земле!

Если посмотреть на диету пернатого терминатора, становится сразу ясно, откуда берётся его мощь. Потому как в рацион голубой цапли входит абсолютно всё, что уродилось в болотистых топях и вялотекущих водоёмах. Из воды птиц выуживает рыб, ракообразных, черепах, змей, ящериц, лягушек и саламандр.

Из-под земли выкапывает кротов, кроликов, полевок, сурков, землероек. А на поверхности безжалостная охотница ловит водоплавающих пернатых: султаночки, казарки, нырки, поганки, утки, крачки — все они по велению мощного клюва станут обедом. Неудивительно, что бывали случаи, когда эта птица давилась добычей, если та слишком крупная попадалась.

Процесс охоты походит на детскую игру «раз, два, три — морская фигура замри». Проигравших ждет неминуемая гибель. Пока добыча не видит, птица медитативно вышагивает по мелководью, подбираясь ближе. Как только жертва заподозрила неладное — цапля замирает. Максимально сократив дистанцию, птица делает выпад. Мощный клюв, как стрела, пронзает тело насквозь!

Впрочем, если нужно покопаться в земле, совершить небольшую пробежку или оглушить добычу, спрыгнув на неё как ниндзя с деревьев — цапля сделает это не задумываясь. Неуёмный аппетит заставляет импровизировать.

И вот в чём самый страх: водоёмы Америки терроризирует не одна цапля, а целая толпа вот таких отморозков. Особенно большая гоп-стоп компания собирается в сезон размножения — до 500 пар на одно несчастное озеро или болотце. Это тысяча ненасытных ртов, не считая птенцов!

Но и это не всё! Цапли строят гнездо и выращивают деток парой. Правда, пара эта, чаще всего, на один сезон. Птенцов получается от 3 до 6 штук за год. Так вот, за время выкармливания потомства родители едят вчетверо больше обычного! Стандартная потребность организма в пище не превышает 280 калорий в день. Но в сезон размножения цапли наедают не меньше 1000 калорий в сутки!

Всё это, понятное дело, не для себя, а для птенчиков-малюток. Родители кормят их полупереваренной кашицей из всего того, что они съели сами. Итог такой кормежки на лицо — к 45-му дню жизни вес птенцов составляет 86% от массы взрослой особи!

Самостоятельность молодняк обретает на 4-5 месяц жизни. А вот наделать своих детишек юные самки и самцы смогут лишь спустя два года. Под жестким гнетом цапли держат водоёмы Северной Америки долго, средняя продолжительность жизни птиц — до 15 лет!

Жили-были утка и селезень. Он — как настоящий волшебный принц в изумрудном фраке. И она — в нежно-коричневом платье, милая скромная принцесса. Люди видели их вместе каждую весну, кормили хлебом и верили в добрую сказку про любовь на пруду. Но у сказочки должна быть пометка 21+, потому как утиные семейные отношения совсем не про романтику. Там правит насилие, травмы, драки, погони, а иногда и смерть. Эта не сказочная история, где «жили они долго и счастливо». Скорее мемуары Маркиза де Сада.

Кряквы — это самый известный и распространённый вид диких уток. Их можно встретить по всей Евразии, в Северной Америке, Гренландии и в Австралии. От них же произошли некоторые породы домашних уточек. А ещё кряквы — это абсолютный лидер по количеству гибридов. В дикой природе пернатые скрещиваются с более чем 40 другими видами уток. В неволе к ним добавляется ещё +20 других видов. Это очень много!

Для сравнения: домашние кошки имеют всего 8-10 гибридов с другими видами кошачьих. И это при условии, что всё происходит не в природе, а под строгим контролем селекционеров. А утки сами гибридов штампуют. Да ещё как! Почему — ответ простой. Самцы кряквы — готовы раздать свою любовь всем: вне зависимости от видовой принадлежности и пола партнера!

Утиные истории 18+ начинаются вместе с весенним потеплением, когда приходит пора размножаться. Да, в учебниках пишут, что эти птицы — моногамны, но на деле же верность одному партнеру старается хранить только самка. Самцы же одной дамой ограничиваются далеко не всегда. Дело тут в статистике. Если у людей на 10 девчонок приходится 9 ребят, то у крякв ситуация прямо противоположная. Самок в популяции сильно меньше самцов — уточки чаще гибнут высиживая яйца, защищая потомство и ещё... во время спаривания.

Самцы не привыкли получать отказов. Во время брачных игр — синхронных полётов, ухаживаний и «танцев» в воде одну уточку может преследовать сразу 3-4 селезня. Только о благородном соперничестве за крыло и сердце дамы речи не идет. Самцы дерутся между собой, взбираются на самку наперегонки и в порыве чувств могут даже утопить, если все страсти-мордасти проходят на воде.

Самка тоже не лыком шита. Чтобы выбрать среди оголтелой толпы поклонников того самого — уточка становится зачинщиком драк. Развязав свару, она удаляется и смотрит на воюющих друг с другом селезней со стороны. Выбирает среди них сильнейшего. Ему-то самка и отдаст... сердце.

Как же она выбирает, если ополоумевшие самцы не то что цветов не дарят, а даже разрешения на спаривание не спрашивают? Самка слабее физически, дать отпор и избежать насилия она не может. Тут история очень заковыристая! Причем в самом прямом смысле. Дело в том, что половые пути уточек — это настоящий лабиринт.

Сами они закручены в спираль, а от них отходит множество слепых «карманов-ловушек». Если даму настигает самец, который ей не понравился, самка сжимает мышцы, и копулятивный орган селезня попадает в одну из таких тупиковых ветвей. Так практически все птенцы — законные дети выбранного дамой селезня. При спаривании с мужем она расслабляет мышцы внутри, и тогда генетический материал попадает куда надо.

Самцы, конечно же, такую блок-систему пытаются старательно взломать. Потому вместо обычной клоаки, как у 97% птиц, они отрастили большой отросток. Здоровенная штуковина, размером с ¼ самой птицы, закручена в форме штопора и оборудована кучей маленьких шипиков, торчащих в обратном направлении. Так селезень способен буквально вцепиться за уточку своим причинным местом!

Такая система называется половой гонкой вооружений. Самки не хотят делать детишек от каждого встречного поперечного, потому придумывают витиеватые формы половых путей, мешая проникновению нежелательного семенного материала. У самцов задача диаметрально противоположная — найти самочку, даже если та уже состоит в отношениях, и порадовать её своим бешеным либидо.

Как правило, на спаривании вся их активность в семейной жизни и заканчивается. Самка сама строит гнездо, высиживает птенцов и учит их уму-разуму. Некоторые селезни остаются в семье вплоть до выведения потомства, чтобы защитить кладку, но никакого участия в воспитании своих отпрысков не принимают. Вместо этого самцы образуют холостяцкие группы и все вместе линяют, сбрасывая брачное оперение. От их изумрудной шапочки не остается и следа — летом отличить самца от самки почти нереально.

Чтобы сохранить себя и потомство, самкам приходится импровизировать. Классический вариант гнезда — среди кустов камыша и околоводной растительности. Но случается и так, что домом для семейства уток становятся старые лодки, крыши балконов и дупла высоко на деревьях. При таких обстоятельствах новорожденным птенцам приходится демонстрировать скалолазные способности, взбираясь по вертикальным поверхностям, и сигать с высоты в несколько метров!

В одном гнезде может быть от 6 до 12 яиц. Но некоторые уточки усложняют жизнь своим соседкам, подкидывая яйца. Ну не хотят они брать ответственность за детишек! Так выводок может увеличиться до 16 птенцов.

С детишками самка возится 7-8 недель. Птенцы самостоятельны с первых дней жизни. И всё же заботливая мама-утка показывает: как добывать корм, прятаться от хищников, а ещё согревает холодными ночами. Детство у уток пролетает незаметно — уже спустя два месяца пуховых утят не отличить от взрослых особей. А следующей весной малыши забудут о своей непорочности и пойдут во все тяжкие!

Автор: Арина Таран

Редактор: Елизавета Исаева

За пару часов желна превращает вековое дерево в кучу щепок — и всё только с помощью клюва! У меня два вопроса: как ей удаётся крушить крепкую древесину без вреда для себя и почему этих птиц называют «докторами леса»?

Да, тут надо разобраться. Но давайте сначала познакомимся с нашим подозреваемым. Итак, желна́, или чёрный дятел — крупнейший представитель семейства дятловых по всей Евразии, Южной Азии и Японии. Взрослые особи весят до 450 грамм. Для сравнения: самые обычные пёстрые дятлы весят максимум 100 грамм. Угольно-чёрную желну не перепутаешь ни с вороной, ни с грачом, ведь у пернатых есть настоящая красная шапочка — участок ярко окрашенных перьев на затылке.

В теории чёрного доктора можно встретить повсюду — вон у него какой огромный ареал. Но на деле познакомиться с ним поближе не так-то просто: желны селятся в лесу или роще, наши искусственные насаждения их мало интересуют. Да и соседи мы так себе, шумные слишком (кто бы говорил) и стреляем в птичек периодически. Поэтому желны селятся в густых лесах и рощах. По возможности далеко от людей.

Отметить наличие этих птичек не сложно, просто посмотрите вокруг. Там, где они есть, некоторые деревья будут выглядеть как после бомбёжки: все покрыты глубокими, до 60 сантиметров, дырами, со снятой корой и полуживые. Птички не зря считаются крупнейшими дятлами — они и долбят как надо! После такого зрелища сразу появляются сомнения в полезности дятлов. Разве это «лечение», после которого от деревца остаётся куча пробоин и горка щепок?

Наши возмущения могли бы быть справедливы, если бы желна долбила в труху здоровые деревья. Но на опилки идут исключительно больные и зараженные паразитами растения. Один птиц за день уничтожает до 450 насекомых! Да, лечение у пернатых радикальное. Чтобы достать вредителей из-под коры, нужно эту самую кору вскрыть, как гнойник. Но сильные живые деревья быстро залечивают раны после дятловых процедур, а трухлявые и больные изнутри падают, освобождая место новой поросли.

Дятлы даже эволюционировали специально для этой работы! Во время удара по дереву голова птицы испытывает перегрузку в 1000-1200g. Для сравнения: при старте ракеты космонавты испытывают перегрузку до 7g! Как пернатым удаётся все мозги не выдолбить?

Раньше считалось, что дятлов спасают губчатые кости, что амортизируют и смягчают удар. Но последние исследования опровергают эту теорию: если бы это было так, птицы не смогли бы так эффективно долбить древесину — им бы не хватило жёсткости. По всей видимости, от сотрясения их бережёт регулируемое кровяное давление в голове и сеть микротрубочек в мозге, которые также компенсируют давление во время удара. По расчетам ученых, чтобы получить повреждения мозга, птица должна биться головой о дерево в два раза быстрее!

Особенно много дятел долбит в сезон размножения. Дупло желны одно из крупнейших — его глубина достигает более полуметра, а диаметр — 20 см! Гнездо птица строит там, где ствол заражен грибком. Такая древесина более мягкая, а значит и построить апартаменты — проще. Кстати, желны — не только доктора леса, но и его главные застройщики. В старых апартаментах дятла селятся самые разные виды птиц и животных: белки, еноты, бурундуки. Без гнёзд желны многие звери лишатся дома!

Строительство начинается весной, когда дятлы разбиваются на пары и находят подходящее дерево. Обычно это большая старая осина, но подойдут и хвойные породы. Весь процесс занимает пару недель интенсивной работы. После самка откладывает 2-8 небольших яиц и насиживает их ещё 2 недели. Птенцы появляются на свет совсем беспомощными, но на высокобелковой диете из жучков-вредителей и муравьёв готовы вылететь из гнезда уже через месяц.

Какое-то время родители будут подкармливать слётков, но пернатые быстро учатся кормиться самостоятельно и улетают подальше с участка родителей. Желны никуда не мигрируют, питание у них достаточно специфичное, так что места для проживания одной пташки надо много — от 300 гектаров леса. Леса, который пернатые будут лечить и оберегать, устраивая гнёзда для его обитателей.

Громкие и страшные вопли этой птицы стали причиной целой кучи легенд и рассказов возле костра. Хриплые завывания и жуткий хохот, доносящиеся с болот, испокон веков приписывали водяным, чертям, русалкам. Если ты смел и умел, конечно, можешь попытать удачу и забраться по пояс в камыши. Только в них ты всё равно никого не найдешь! Книга животных здесь, чтобы обличить ночного горлодера. Познакомьтесь, большая выпь!

Да, вот эта худосочная пичуга — автор саундтреков, от которых сердце в кромешной темноте начинает биться быстрее. Крики птицы слышны на расстоянии до 4 км! То есть наслаждаться завываниями выпи вы сможете, даже если рядом с вами нет водоёмов.

Обитает птица исключительно у стоячей воды: мелкие озера, пруды, болота — вот обитель камышового беса. Затаившись в буйной прибрежной растительности, птица не боится ставить на уши всю округу. Ведь найти её в этой самой растительности почти нереально.

Выпь — птица крикливая, но пугливая. Учуяв опасность, она вытягивает шею, из которой состоит на половину, и замирает. Пестрый окрас, вытянутые формы, абсолютная неподвижность. И вот птичка ростом больше метра и весом с бройлера становится частью тростника. Выпь настолько уверена в своей маскировке, что не выдаст себя, даже если подойти к ней вплотную.

С такой хорошей маскировкой можно кричать сколько угодно. Но делают выпи это не для того, чтоб инфаркт у дачников вызвать. Тут и мистики никакой, одни сплошные инстинкты. Низким басом, похожим не то на мычание быка, не то на очень громкую вибрацию телефона, кричит самец. Так он зовёт милых пернатых дам посетить его участок болота и нарожать от него побольше детишек. А громкий ведьминский хохот издают самки — так они пытаются напугать непрошенных гостей у гнезда. Ну спасибо, мы тоже напугались!

Вопить на несколько километров вокруг птичкам помогает специальный резонатор — пищевод. Птица изгибает шею и опускает голову к земле, а сильные мышцы на шее сжимаются и выталкивают воздух из пищевода — так небольшая птичка трубит настоящим басом.

Первые крики в России можно услышать ранней весной, когда птицы прилетают в места гнездования. Вначале прилетают самцы, но какое-то время они молчат, видимо, отдыхают после долгого перелёта из мест зимовки в Африке, Юго-Восточной Азии, Турции или Японии.

Затем, когда прибывают самки, кусты по округе всех болот и речушек начинают призывно мычать-вибрировать. Самец ходит вокруг самочки, топорщит перья и гудит — а потом перемещается к следующей. Традиционные семейные ценности им чужды, но и бабниками их не назовешь — птиц спаривается только со «своими» дамами, которые каждый год подряд прилетают на его территорию.

Тем не менее, в воспитании своих детей самец участия практически не принимает. Целый месяц самка высиживает 3-7 яиц одна, после чего ещё месяца два растит и кормит выводок: ловит мелкую рыбку, головастиков, насекомых.

Если улов удался, и добыча крупная, мама-выпь помещает её в зоб. Там еда превращается в полупереваренную кашицу — ею она накормит своих чертят вместо манки. С каждым днём угощений птенчикам будет доставаться меньше. Чтобы утолить все потребности подрастающего организма, птенцы сами начинают охотиться.

Когда молодняк окрепнет и встанет на крыло, придёт пора мигрировать обратно в тёплые края. Очень редко, на юге страны, выпь остаётся зимовать, но рискует погибнуть, если водоём всё же замёрзнет. Так до следующей весны топи будут стоять в молчаливом одиночестве и ждать своих крикливых обитателей.

Потому что это птички-родители! И скорее всего, все они самки, которые насиживают или готовятся к насиживанию яиц. А голый участок пузика, который по-научному называется выводковое пятно, крайне для этого необходим. Перья птиц специально устроены так, чтобы плохо проводить тепло/холод, иначе все птицы помёрзли бы, а мы никогда не увидели пуховики из гуся. Но чтобы из яйца вывелся птенец, ему необходима температура, близкая к таковой у матери. Для этого и нужно выводковое пятно – самка греет будущих детишек теплом собственного тела, а не просто «сидит» на яйцах.