Я лгал вам, что ж… Пришло время сказать правду. Какой бы мерзкой она ни была. Презирайте меня, обвиняйте, не важно. Вы не сможете ненавидеть меня больше, чем я сам.
Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек
Я же говорил вам, что бесполезно гадать, кто я. Но вы все равно пытались. И некоторые попали в яблочко.
Что ж. Больше гадать не о чем, в любом случае. Время поговорить откровенно. Хороший или нет, но приближается конец истории.
В руке я держу письмо. Вчера ночью его подсунули под дверь моего убежища. Я обнаружил его лишь сегодня утром, но сразу узнал почерк. Письмо очень… длинное. Это сбивает меня с толку. Немного погодя, я поделюсь с вами некоторыми отрывками. Я все еще не уверен, что с этим делать, но решение уже принято.
Я решил открыть дверь и шагнуть на ту сторону. Независимо от того, найду ли то, что ищу... Я все еще не могу понять, что там.
Но я забегаю вперед. Очень далеко вперед. Во-первых, я должен перед вами извиниться и объясниться. Некоторые из вас теперь наверняка чувствуют себя обманутыми, поверьте, я прекрасно вас понимаю.
Но еще я хочу, чтобы вы знали: я был в отчаянии. В таком отчаянии и ужасе, как никогда в жизни. Черт, я все еще не нахожу себе места.
Чтобы рассказать вам все как следует, нужно вернуться к самому началу. На несколько недель назад, в ту ночь, когда я приехал из Лондона поздно ночью. В ту ночь, когда я отпер заднюю дверь, вошел в дом и нашел его совершенно пустым.
Я уже был на взводе, когда добрался до дома.
Накануне вечером мы болтали с Мэри по FaceTime, но с тех пор от нее совсем ничего не было слышно. Может быть, для других пар это и обычная ситуация, но не для нас. Когда я в командировках, каждое утро мы начинаем день с сообщения. “Эй, как спалось?” – что-то такое. Но в тот день я не получил ответа. Вообще никакой реакции. Я написал ей в обед. Ничего. Отправил сообщение через несколько часов, что сажусь на поезд – ничего. Я даже пытался позвонить ей со станции по дороге домой, чтобы узнать не нужно ли чего-нибудь купить, но она не ответила.
Могло ли быть так, что у нее просто выдался тяжелый день и некогда было возиться с телефоном? Возможно. Но я бы соврал, сказав, что, когда вставлял ключ в скважину задней двери, мое сердце не колотилось сильнее обычного.
Я открыл дверь и вошел в темный дом.
– Мэри? – Мой крик эхом прокатился в тишине комнат. – Мэри, я дома. Где ты, милая?
Я закрыл дверь и включил свет на кухне. Шагнул глубже в комнату. Прислушался к тишине. А через мгновение от стука в заднюю дверь чуть не выпрыгнул из кожи.
– Черт. – В животе у меня похолодело, но это быстро прошло. Внезапный шок сменился облегчением. Это наверняка Мэри. Вот и все. Просто Мэри, возвращается домой. Сегодня у нее был выходной. Должно быть, она решила куда-нибудь сходить, к родителям, например, или к подруге, и вот только возвращается. Наверное, она забыла ключи, поэтому стучала. Логично? Логично. Черт, может, она уже давненько не может попасть в дом? А телефон забыла наверху в спальне. И он лежит там на тумбочке и мигает пропущенными уведомлениями. Да, все должно быть именно так.
Я протянул руку и схватился за дверную ручку, улыбаясь:
– Кто тут у нас, ну-ка, ну-ка, Ты что, забыла…
Слова замерли у меня на губах. На заднем крыльце моего дома стоял мужчина. Он был молод, нервным на вид… И определенно не был моей женой. Ему, с равным успехом, можно было дать как 18 так и 35 лет. Сальные волосы свисали до плеч, на щеках виднелись шрамы от акне. Карие глаза человека метались от меня к пустой кухне за моей спиной, он беспокойно ерзал на месте.
– Добрый вечер? – начал я. – Могу я вам…
– Не хочу вас беспокоить, но вы женаты на женщине по имени Мэри? – Мужчина мялся и оглядывался, пока говорил. Избегал моего взгляда.
– Да, я ее муж. Что случилось? Почему…
– О, не беспокойтесь! Ну, я думаю, что беспокоиться не о чем, вот. Соседи подсказали, что вы живете здесь, я увидел, как вы возвращаетесь домой, и сразу постучал…
Кровь прилила к моему лицу.
– Ладно, я понял, прервитесь на секунду. Что случилось? Где Мэри?
– Ну вот, я о чем говорю-то, – продолжил мужчина, – я был в парке с друзьями несколько часов назад, ну, мы зависали там, понимаете, а потом один из тусовки увидел женщину у детской площадки. Мы сначал подумали, что она пьяная или больная, ну, потому что она была не в себе, понимаете? Но только она была хорошо одета, не похожа на бездомную. Вот. В общем, мы попытались с ней заговорить, но она только бормотала, что ее зовут Мэри, а больше ничего сказать не могла, понимаете? Ну, в общем, я пошел искать помощь, и я… ну, я… – Мужчина замолчал на мгновение. И наконец поднял на меня глаза. – Извините, можно мне войти на секундочку? Может, внутри будет легче объяснить.
Мгновение я молча смотрел на него в оцепенении, а потом открыл дверь пошире. И отступил, пропуская его. Мысли проносились одна за другой с невероятной скоростью.
Это все звучало жутко неправильно. Это какой-то бред. Мужчина прошел на кухню, и, пока я закрывал за ним дверь, вопрос уже слетел с моих губ:
– Подождите, вы точно уверены, что это была моя жена? Та женщина? Вы это знаете наверняка?
Дверь захлопнулась с тихим щелчком.
А когда человек за моей спиной снова заговорил, его голос был совсем другим.
– О, это определенно твоя жена. И если ты хочешь снова ее увидеть, то будешь вести себя очень тихо, когда обернешься.
Я развернулся на пятках. Мужчина стоял посредине кухни и пристально смотрел на меня. Левая рука его небрежно лежала на спинке стула. А в правой он держал пистолет. Совершенно неподвижно. Целясь прямо мне в грудь. Он больше не кривлялся. Нервной, суетливой повадки как ни бывало. Карие глаза прикованы к моим.
– Даже не думай геройствовать. Уверен, что ты и не решишься, но на всякий случай знай: это очень плохая идея. Ты не будешь страдать – я убью тебя еще до того, как ты сможешь пошевелиться, – а вот твоя жена будет. – На лице мужчины заиграла полуулыбка. – Да, Мэри будет.
Я уставился на него в ответ. Внезапная манящая мысль промелькнула у меня в голове: что если я сплю? Что если я задремал в поезде по пути из Лондона домой, и это все просто кошмар? Но секундой позже мужчина схватил меня за руку, и это больше не могло быть сном. Не могло быть сном и то, как он толкнул меня на стул у кухонного стола, а затем с оттяжкой ударил по лицу, за то, что я не ответил на вопрос, который прослушал, погруженный в свои мысли.
Я уставился на него. Лицо пылало почти невыносимо. Желудок будто выдернули, а вместо него внутри разверзлась сосущая черная пустота. Еще немного, и меня бы вырвало.
– Слушай, знаю, что такое непросто принять, но ты должен внимательно выслушать меня, – сказал мужчина. – Сиди здесь и попытайся сосредоточиться на том, что я тебе скажу, лады? Ты можешь выйти из этой ситуации без потерь, но должен четко следовать моим инструкциям. Если не сделаешь, как я скажу, считай, что Мэри исчезла навсегда. И никто никогда ее не найдет.
Не знаю, как долго мы проговорили.
Когда я сейчас вспоминаю тот разговор – тот странный, ужасный обмен репликами за моим кухонным столом, – кажется, что это случилось с кем-то другим. За это воспоминание трудно ухватиться. В нем полно дыр. Но хотя я не могу пересказать вам все слово в слово, вот что я помню.
Мужчина представился как Нейтан. Сказал, что является подрядчиком одной организации. А на вопрос, что это за организация, ответил, что они называют себя Безмолвным Орденом.
– Не утруждайся поисками. Это очень старая организация, но ты найдешь о них ни слова в интернете. Об этом они позаботились.
Нейтан сказал, что эта организация ведет игру – или, по крайней мере, что-то вроде того, и что мою жену выбрали. Сказал, что моя работа будет заключаться в том, чтобы вести журнал. Каждый день они будут присылать мне видеофайлы, а я должен буду зафиксировать все ключевые события. А затем отправить логи на анонимный адрес электронной почты. Я все спрашивал его, почему я, где моя жена, но он игнорировал вопросы. Просто твердил мне, что если я хочу увидеть ее снова, то сделаю ровно так, как сказано. Сказал, что если я обращусь в полицию или вообще кому-нибудь расскажу, Мэри исчезнет.
– Где моя жена?– снова спросил я его.
Нейтан закатил глаза и отвернулся. Он посмотрел в маленькое окошко, выходящее в мой темный сад.
– Она там, где ее никто никогда не найдет, – сказал он через мгновение. – Если тебе не нравится это ответ, пусть будет так: твоя жена сейчас на краю света. Она как альпинист, держится только самыми кончиками пальцев. Сделаешь то, что тебе говорят, возможно, сможешь помочь ей взобраться. А если не сделаешь – она упадет в пропасть.
Нейтан продолжил своеобразный инструктаж. Он велел не выходить из дома, пока мне не разрешат, и никому не звонить. Сказал, что, если я это сделаю, они узнают. Я спросил его, кто узнает? Он снова закатил глаза и сказал, что уже говорил. Безмолвный Орден. Я снова спросил, кто они такие и почему так поступают с нами. Нейтан только покачал головой.
– Боюсь, не мне объяснять тебе почему. Я всего лишь подрядчик. У них были свои причины выбрать твою жену. – Нейтан, сидевший теперь напротив меня, постучал пистолетом по столу и улыбнулся. – А насчет тебя… Я бы сказал, что тебя вовлекают в это, чтобы, пока все не закончится, ты сидел тихо и спокойно. Так ты знаешь, что поставлено на карту, и в твоей голове не ходят дурные идеи. Но кто они такие? – Он снова отвернулся от меня и посмотрел в темное окно. Улыбка на его лице стала почти влюбленной. – Они не такие, как мы. У них очень специфические интересы. Наверное, можно сказать, что они в некотором роде ученые, но это не совсем так. Они больше похожи на испытателей. Или исследователей. Да, пожалуй, нужное слово. Исследователи.
Нейтан снова посмотрел на меня с мечтательным выражением на лице.
– Знаешь, твоей жене во многом повезло, – сказал он. – Она, конечно, не в курсе, но сейчас делает такое, на что многие бы подписались абсолютно добровольно. Они называют это игрой, но на самом деле это не так. Все гораздо серьезнее. Некоторые люди готовы были бы отвалить огромные деньги за такой шанс.
Нейтан внезапно встал. Держа меня на мушке, он прошел через кухню к задней двери. Но остановился, прежде чем открыть ее. Оглянулся на меня и улыбнулся.
– Мэри сейчас похожа на Колумба. На Колумба, стоящего на борту своего корабля на краю Атлантики. Или на... астронавта. – Его улыбка стала шире. – Да, именно так. Она астронавт.
– У астронавтов есть выбор, – пробормотал я в ответ.
Нейтан еще на мгновение задержал на мне взгляд. Улыбка исчезла с его лица.
– Мы скоро пришлем первые записи. А до тех пор сиди тихо и не вздумай, блядь, натворить глупостей. Понял? Выбор, не выбор... ты должен делать то, что велят. Иначе Мэри исчезнет. Навсегда.
А что случилось дальше, вы уже знаете. Большую часть вы уже прочитали.
Понятно, что логи, которыми я с вами поделился, мне не присылал никакой аноним. Я сам их написал. Иногда, делая это, я давился слезами. Иногда у меня так дрожали руки, что я едва мог печатать. Но я их написал. Написал и отправил, как и велел Нейтан. Я следовал правилам.
Ну или я так думал поначалу. Но, как только увидел последнюю запись, увидел, как моя жена входит в ту ужасную красную дверь, они просто растворились в воздухе. Все общение оборвалось. Мне ничего не говорили. Ничего не отправляли. Нейтан больше не появлялся. Я писал на тот адрес почты, на который посылал логи, но тщетно.
И в результате, проведя Бог знает сколько времени, сходя с ума взаперти, я сделал единственное, что смог придумать: обратился за помощью к вам. А потом, движимый паникой, собрал ноутбук и вещи и сбежал.
И с тех пор не останавливался.
Та часть моей истории с угрозами, звонками и сообщениями – правда. Я хочу извиниться перед вами за то, что не рассказал всего, но тогда я думал, что, если скрыть свою личность, можно будет сбить преследователей со следа. Да, да, знаю, что вы думаете. Это было глупо. Согласен. Я был глуп, считая, что организация, достаточно могущественная, чтобы пачками красть людей из собственных кроватей без последствий, не сможет разобраться в моем “прикрытии”. Надо было либо быть честным с самого начала, либо идти другим путем. Например, связаться с полицией. Или продолжать ждать дома. Ждать, когда Нейтан снова позвонит.
Не знаю, почему меня до сих пор не нашли. Могу только предполагать, что я просто у них не в приоритете. Думаю, они видели, чем я делюсь в Интернете, но, возможно, им все равно. Они, наверное, думают, что мне никто не поверит. Черт, я не уверен, что сам бы себе поверил.
Нет, думаю, что их основное внимание в данный момент направлено на другое. Я думаю, что все оно сосредоточено на красной двери и том, что за ней.
Сфокусировано на том, что случилось с моей женой и Меган.
Что возвращает меня к письму, о котором я упоминал ранее. Письму, которое подсунули мне под дверь вчера ночью. Письму, которое я вскрыл утром, и обнаружил, что смотрю на почерк собственной жены.
Я не буду писать здесь все. Первая половина рассказывает о том, что случилось с Мэри в бункере, и вы уже все это знаете.
Нет, я хочу поделиться тем, что было дальше. Той частью письма, в которой подробно рассказывается о том, что произошло после того, как Мэри и Меган шагнули через красную дверь в темноту за ней.
По словам моей жены, случилось вот что...
Мы шагнули в темноту, будто нырнули в воду.
Все звуки там воспринимались по-другому. Мое собственное дыхание эхом отдавалось в голове. Сердце колотилось где-то в горле. Наши шаги растворялись в бесконечности. Сначала они звучали гулко – как по бетону или камню, – но прошло немного времени, и звук изменился. Будто поверхность под нами превратилась в землю или песок.
Трудно описать, насколько странным казалось это пространство, заполненное густой темнотой. Все было как-то… искажено. Казалось, что вокруг нас простирается бесконечность. Я слышала шум вдалеке, похожий на слабый шелест ветра, и это натолкнуло меня на мысль, что я иду по натянутому канату. Будто мы с Меган аккуратно продвигаемся по узкой крохотной тропинке, подвешенной над пропастью.
Ладошка Меган была влажной от пота. Я чувствовала ее дрожь. По мере того, как мы уходили все дальше от красной двери, единственный свет в море темноты тускнел. Тьма смыкалась вокруг нас.
– Мэри? Мэри, мне это не нравится… – испуганно прошептала мне Меган. Я сжала ее руку.
– Мне тоже. Но нужно продолжать идти, хорошо?
Не знаю, долго ли мы брели в темноте. Время в таком месте – вещь относительная. В гулком темном пространстве минуты были такими же искаженными, как и звуки. В какой-то момент я услышала отдаленный грохот – красная дверь захлопнулась за нами. Это меня не удивило. А вот что удивило: даже после того, как исчез последний отблеск света, я все еще могла видеть. Видеть свою руку, тянущуюся к Меган. Как наши ладони сплетаются. И ее испуганное лицо, с широко распахнутыми от страха глазами, сияющее, как бледная луна. В этом месте была почти совершенная темнота, но не совсем. Где-то должен был быть еще один источник света. Эта мысль поселила слабый огонек надежды у меня в груди.
Меган первой заметила тень вдалеке. Фигуру. Она ничего не сказала, просто сжала мою руку так сильно, что я с трудом удержалась от крика, и указала куда-то влево. Я послушно посмотрела в ту сторону, но не почувствовала страха. Он пришел позже. Сначала было лишь легкое замешательство.
То, что мы увидели, было похоже на черное пятно в темноте. Более плотная тень. Будто грозовое облако на ночном небе. Здесь, за дверью, трудно было оценивать расстояния, но казалось, что эта тень очень далеко, может быть, в километрах от нас. А может, и в сотнях километров. Гигантская черная фигура, возвышающаяся в темноте над нами, как силуэт разрушенного здания.
Вот только здания не двигаются.
В животе у меня разверзлась бездонная пропасть. Сердце било в трахею, будто кулаком. Гигант вдалеке двигался! Он дрейфовал в черноте, как колоссальная медуза дрейфует в глубинах моря. Завороженные, мы с Меган некоторое время просто стояли и наблюдали за его блуждающим танцем. Слишком напуганные, чтобы говорить. А затем фигура постепенно растворилась в окружающей темноте, и мы потеряли ее след.
– Это… – Меган говорила почти неслышно, но панику в ее голосе было невозможно не заметить. – Что это было?
– Не знаю. – Я крепко сжала ее ладонь. – Но нам нужно продолжать идти.
– Что это за место? Это Чистилище? Мы в Чистилище?
Меган больше не контролировала голос, и он становился все громче. Я крепче сжала ее руку и потянула вперед, шепча, что приходит в голову, чтобы как-то отвлечь ее.
– Я не знаю, где мы, милая. Но в любом случае чистилище… это что-то вроде промежуточного пространства. Междумирья. Не думаю, что то место, где мы сейчас находимся, имеет хоть какое-то отношение к раю и аду, но думаю, что тот, кто обнаружил это место – тот, кто запер нас в бункере, – назвал его чистилищем не просто так. – Меган слушала меня, повернув бледное пятно лица ко мне. Я осторожно тянула ее вперед, стараясь привлечь все ее внимание. – Я бы сказала, что это место своего рода… пробел. Что-то вроде пространства между стен.
– Пустота? Ты об этом? Как в космосе?
– Не совсем, но похоже, – прошептала я в ответ, не озвучив мысль, промелькнувшую в голове.
Это место не может быть пустотой. Потому что пустоты – пусты.
Прошло совсем немного времени, и раздались первые шаги.
Сначала я ничего не слышала. Кое-что отвлекло меня. Уже несколько минут я наблюдала странное явление: чем дальше, тем лучше я начинала видеть в темноте. Собственное тело. Меган. Будто тьма понемногу отступала или приближался пока что невидимый свет.
И снова огонек надежды загорелся в моей груди.
Но потом Меган встала как вкопанная, сжав мою ладонь.
Наши шаги сопровождало эхо… и оно никуда не делось. Эхо наших шагов продолжало звучать, даже когда мы остановились. Потому что шаги были не наши. Страх винтом скрутил мои внутренности. Топот раздавался со всех сторон, и внезапно мне захотелось бежать, тащить Меган за собой сквозь темноту и просто бежать. Но все звуки в этом месте были так искажены, что я просто не знала куда.
– Мэри? Мэри?! – Меган был близка к панике. Я развернулась и потащила ее за собой, разрезая тьму, а потом внезапно в ужасе замерла.
Впереди маячила фигура. Тень. На этот раз не такая большая. И она шла ко мне через мрак. Темнота кружилась перед моим лицом как туман, а затем из нее материализовался человек.
Я отшатнулась назад. Еще крепче вцепилась в руку Меган. Ужас затопил меня. А когда человек заговорил, я вся похолодела.
– Здесь темно, Мэри. Как же здесь, блядь, темно. – Саймон ухмыльнулся мне сквозь клубящийся мрак.
Его лицо было другим. Когда он вышел из мрака, я поняла, что все оно теперь покрыто глубокими морщинами. Они змеились по его коже, как трещины в иссохшей земле. Глаза запали так глубоко… Они блестели из провалившихся глазниц, как пара черных жуков. А когда он поднял руку и привычным жестом провел по ухмыляющемуся лицу, кожа сошла с него кусками. Где-то позади закричала Меган.
– Что, Мэри, глаза уже привыкли? Так ведь? Мне вот потребовалось время. Но теперь я прекрасно вас вижу. – Саймон наклонился ко мне. Оголенные мышцы подергивались с каждым словом. – Мы не одни, Мэри. Вот, что я выяснил. Мы даже и близко не одни, здесь с нами эти… твари.
Сзади снова послышались шаги. Меган взвизгнула. А мгновение спуска окликнула Люка. Я хотела обернуться, но Саймон был так близко… так близко, что я могла рассмотреть каждую трещину на его лице. И когда я в ужасе уставилась на него, его ухмылка вдруг исчезла. Глаза Саймона расширились от страха. Он схватил себя за волосы двумя руками так сильно, что костяшки пальцев побелели.
– Оно у меня в голове, Мэри. – Он не говорил, слова с бульканьем вырывались из рта, как вода из засорившейся канализации. – Эта тварь в моей ГРЕБАНОЙ ГОЛОВЕ!
То, что произошло дальше, всю оставшуюся жизнь будет являться мне в кошмарах.
Этот момент будет преследовать меня. Ужасный момент. Хуже, чем красная дверь. Хуже, чем лицо Рона с выцарапанными глазами. Хуже, чем разваливающееся лицо Саймона с запавшими глазами в бесконечной темноте по ту сторону красной двери.
В тот момент, когда Саймон закричал и шагнул ко мне, правой рукой я воткнула в него деревянный обломок. А левой… отпустила Меган.
Я отпустила ее. Я думала об этом моменте, наверное, сотню раз с тех пор, и так и не смогла понять, почему это сделала. Я до сих пор не знаю, почему отпустила ее руку.
Следующие несколько мгновений царствовал хаос. Безумный кошмар. Сзади кричала Меган, а ей вторили два слабых голоса, смутно напоминающих Люка и Лору. Но я не могла ни помочь, ни даже обернуться, потому что Саймон снова шел ко мне. И я ткнула обломком в его лицо. Расщепленный конец пронзил потрескавшуюся кожу, как нож корку пирога, и Саймон издал крик, даже близко не похожий на человеческий. Черная жидкость стекала с его лица, как смола. Я отшатнулась от него, пытаясь нащупать руку Меган в темноте.
Я все еще слышала ее крики, вот только теперь они были такими… далекими. Как будто нас разделяли сотни метров.
Я барахталась в темноте, пытаясь найти ее. Пытаясь разглядеть хотя бы силуэт во мраке. Но так и не смогла. Все, что я видела, – Саймона, корчащегося в агонии на земле.
И я побежала. Побежала сквозь тьму так быстро, как только могла.
Больше я никогда ее не видела.
Чтобы рассказать остаток моей истории, не потребуется много времени. На самом деле, я могла бы поделиться им с тобой лично, когда мы увидимся.
Потому что, милый, мы обязательно увидимся. Мне необходимо верить в это.
Когда я неслась сквозь мрак, навеки потеряв Меган, только эта мысль давала мне силы на следующий шаг.
Наверное, время после того, как я отпустила ее, было самым тяжелым в моей жизни. Никогда я еще не была так близка к тому, чтобы потерять рассудок. Я была напугана, напугана до смерти, а темнота вокруг была такой плотной и дезориентирующей, что я понятия не имела, куда иду. Я потеряла всякое ощущение пространства, времени и направления. Просто бежала, и бежала, и бежала.
Иногда я замечала вокруг себя какие-то звуки или фигуры. Далекие тени во мраке. Гулкий грохот. Однажды, когда боль пронзила мой правый бок и я почувствовала, что вот-вот рухну, где-то слева от меня раздался слабый звук, похожий на отдаленное жужжание осиного гнезда. Очередная волна ужаса накатила на меня, и заставила продолжать двигаться.
И наконец, по прошествии непостижимого количества времени, я увидела это.
Слабый свет. Сероватое сияние, превращающее клубящуюся черноту в туман. Спотыкаясь, я шла к нему, изо всех сил стараясь удержаться на ногах.
И в конце концов, как раз в тот момент, когда боль, отчаяние и ужас почти добили меня, впереди показались очертания двери.
Я пришла в себя на бетонном полу. На потном лице налипла корка пыли. Я понятия не имела, где я и сколько времени прошло. А потом заставила себя открыть глаза. Огромное сводчатое помещение. Похоже на заброшенную фабрику. Ржавые механизмы пылятся у каменных стен, темные углы затянула паутина. И ни души.
Я сплюнула пыль, перевернулась на спину и закричала от ужаса. Надо мной нависала красная дверь. Красная дверь возвышалась прямо позади меня, распахнутая настежь, а в проеме клубилась бесконечная темнота. Густая темень, непостижимым образом кажущаяся почти живой, густая темень, тянущая ко мне жадные щупальца, густая…
Ужас, сжавший мне горло, понемногу отступал. Дверь передо мной не была красной. Просто дверь. Выцветшая деревянная дверь, ведущая в другую комнату в этой захудалой дыре. И за этой дверь были тени, но и только.
Я оказалась в другом месте.
Через пять минут я смогла подняться. Слабость и боль терзали мое тело.
Еще через пять минут я кое-как пересекла фабричный цех. Пару раз пришлось останавливаться и прислоняться к ржавым механизмам, чтобы перевести дыхание.
И вот, спустя двадцать минут после того, как я пришла в себя, мне удалось найти ее. Найти другую дверь. Хорошую дверь. Дверь, за которой светило солнце.
Я ковыляла по асфальту прочь от этой заброшенной фабрики, а солнечный свет ласкал мокрое от слез лицо.
Остальное, думаю ты знаешь. Ну а если и нет, догадаться будет не сложно.
С тех пор, как я прошла через тьму, с тех пор, как вышла из обветшавшего здания, я в бегах.
Не знаю, пытались ли они найти меня, но я была осторожна. Очень осторожна. Держалась в тени.
Потребовалось некоторое время, чтобы найти тебя. Я должна была сразу догадаться, где ты решишь спрятаться, – в конце концов, никто не знает меня лучше, чем ты, – но я подумала, что они могли добраться до тебя. И поэтому сначала поехала домой. А когда никого там не обнаружила, продолжила поиски.
И вот, наконец, я проложила путь к тебе.
Не знаю, наблюдают ли они, но стоит думать, что наблюдают. Стоит предположить, что они уже вышли на тебя. Висят на хвосте. Мы должны быть осторожны.
В тот день, когда ты найдешь это письмо, я буду у озера. У того самого. И я буду ждать тебя там, на скамейке, рядом с тем местом, где ты встал на колено.
Я буду сидеть там весь день. И ждать тебя. И я молюсь, чтобы, когда я в следующий раз услышала шаги за спиной и обернулась, меня встретило бы твое лицо.
Забавно, но эта история закончится ровно тем же, чем и началась: дверью.
Только на этот раз это не красная дверь, ведущая в какое-то темное и загадочное междумирье. На этот раз это дверь моей машины.
Сейчас я сижу на автостоянке, недалеко от озера, где когда-то сделал предложение своей жене. На самом деле, достаточно близко, чтобы разглядеть его. Достаточно близко, чтобы видеть, как солнечный свет искрится и играет на поверхности воды.
Достаточно близко, чтобы разглядеть фигуру на скамейке.
Я вижу фигуру, но не могу разглядеть деталей. Она слишком далеко. Она сидит спиной ко мне спиной, в тени деревьев, окаймляющих край озера. Просто силуэт. Оживший вопросительный знак.
Видите ли, дело в том, что после прочтения письма Мэри я был в восторге. Был счастлив. Я накинул одежду и пальто и, убедившись, что на улице никого нет, не раздумывая прыгнул в машину.
Но по пути к озеру, меня начали одолевать сомнения. Страх. В конце концов я притормозил, чтобы убедиться, что за мной не следят, и собраться с мыслями. Чтобы все это записать. В конце концов, после того, как паранойя слегка отступила, я снова сел за руль.
А теперь я сижу на парковке. Сижу на парковке и смотрю на фигуру у озера.
Какая-то часть меня, большая часть, если честно, хочет распахнуть дверь не медля. Просто распахнуть ее, побежать к озеру и обнять фигуру на скамейке. Но в то же время в глубине головы звучит тихий занудный голос.
Голос, спрашивающий меня, абсолютно ли я уверен, что поступаю правильно. Голос спрашивающий, уверен ли я, что это не ловушка. Голос, спрашивающий, в конце концов, действительно ли эта фигура – моя жена. Сидя в машине, с тошнотой, подступающей к горлу, я вдруг мысленно вижу Нейтана. Он говорит мне следовать его инструкциям. Говорит, что, если я не буду слушаться, все закончится плохо.
“Не вздумай, блядь, натворить глупостей! – Вот что он говорит. – Выбор, не выбор... ты должен делать то, что велят. Иначе Мэри исчезнет. Навсегда.”
Внезапно у меня в голове рисуется такая четкая картина... Вот я иду к озеру. Вот понимаю, слишком поздно понимаю, что фигура на скамейке – не Мэри. И вместо моей жены на звук шагов оборачивается Нейтан с широкой улыбкой на покрытом прыщами лице и направляет пистолет мне в грудь.
“Ты не послушался, так ведь? – сказал бы он, прежде чем нажать на курок. – Ты не сделал так, как было велено.”
Видите ли, дело в том, что я не такой храбрый, как моя жена. Я не такой храбрый, как Мэри. Поэтому вместо того, чтобы выйти из машины в ту же минуту, как подъехал к озеру, я до сих пор сижу в ней. Сижу и пишу. Сижу и думаю. И наконец, спустя бог знает сколько времени, принимаю решение.
Почерк на этом письме принадлежит моей жене. Я знаю, что это так. Я узнал его. И неважно, что голос в моей голове не затыкаясь говорит мне, что это ничего не значит – в конце концов, можно подделать что угодно, или заставить кого-то написать то, чего он не хочет, – я отказываюсь слушать его. Я отказываюсь прислушиваться к сомнениям и страхам.
Какой еще у меня есть выбор?
Всю свою жизнь, работая над журналистскими расследованиями, я был сосредоточен на том, чтобы открывать двери. Сосредоточен на том, чтобы выяснять, что лежит по другую сторону от них. Какие секреты могут скрываться в темноте.
Теперь мне нужно быть достаточно смелым, чтобы сделать это еще раз. Мне нужно быть таким же храбрым, какой была Мэри.
После этого поста вы больше обо мне не услышите. Так или иначе, мне придется замолчать. Исчезнуть. Но прежде чем я это сделаю, я хотел бы воспользоваться моментом, чтобы поблагодарить вас. Я хочу поблагодарить вас за вашу помощь и за ваше понимание. Поблагодарить за то, что вы это прочитали. Я хочу поблагодарить вас, потому что, хотя вы и не смогли подвести меня к двери, через которую вошла моя жена, вы помогли мне дойти до этого момента. Вы помогли мне зайти так далеко.
Остаток пути я должен пройти один.
Через несколько минут я закрою свой ноутбук. Сделаю глубокий вдох. Открою дверь, выйду из машины и спущусь к озеру. И встречусь с человеком, сидящим на скамейке.
Между нами нет никакого междумирья. Нет никакого чистилища. У этой истории либо счастливый конец, либо нет.
Теперь все, что мне нужно сделать, это открыть дверь, выйти на утренний воздух.
И выяснить, что там, на той стороне.
Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК
А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны
Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.
Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.
