Я врач-психотерапевт, периодически пишу посты о психическом здоровье. Я стараюсь обращаться к критически настроенным читателям - тем кто сомневается в концепции психотерапии вообще. Или тем, кто сомневается в психоаналитической терапии. Поэтому я стараюсь избегать распространённых терминов и метафор и подаю информацию в более сухой форме.

Для тех же, кто знает что ожидать от терапии - повторение известных вещей само по себе редко даёт какой-то прогресс. Просто немного другой угол подачи - я пробую дать нейробиологическую перспективу, но простым и понятным языком. Естественно, многие вещи окажутся за кадром или будут искажены - но Вы можете уточнить в комментариях что я имел в виду и написать в комментариях в чём я сделал хорошую, а в чём плохую работу.

Почти всегда есть глубокие причины, по которым человек раз за разом поступает против своих интересов. То есть, есть какая-то модель поведения, которую человек бессознательно использует во многих сферах жизни. Эта модель нацелена на получение Х, но модель сама - несостоятельна. Поступая так как велит эта модель - редко удаётся получить Х. Но человек раз за разом это делает. Это происходит бессознательно.

Ближе к "поверхности", но всё ещё бессознательно, есть то, что называется психическими защитами. Это более свежие, набранные за всю жизнь и обновляющиеся модели поведения. Они компенсируют ошибки от проблемы того, что первичная модель плохо выполняет свою функцию. Говоря языком IT - психические защиты - это костыли.
Представьте себе хромого баскетболиста. Он бессознательно (автоматически) делает всё правильно, чтобы получить максимум из ситуации: он опирается на здоровую ногу перед прыжком, ставит корпус каким-нибудь определённым образом, который минимизирует потери от хромой ноги. Сознательно, баскетболист об этом всём не задумывается - он думает о тактике, а не технике.  Аналогия не идеальная, но верна в том, что в психической жизни очень небольшой процент наших действий осознаётся. Мы много всего делаем на автомате - и пока всё работает как должно - мы этого процесса даже не замечаем.

Итак, большинство психических страданий представляют собой бессознательную модель поведения из детства + бессознательные психические защиты (более свежие модели, выполняющие функцию костылей)

Краткосрочная терапия помогает улучшить психические защиты. Например, человек в депрессии находится в том состоянии, когда ему это сложно сделать самому и нужна помощь.

Краткосрочные методы в основном заняты тем, чтобы помочь восстановить защиты. В одних случаях - этого достаточно. В других - это может отдалить от реально возможного долгосрочного выздоровления.

Долгосрочная терапия сначала пытается деконструировать эти защиты. Пока их не проработаешь и не выведешь на осознанный уровень - невозможно добраться до главной проблемной когнитивной модели. Потом, нужно показать эту главную "неработающую", бессознательную модель со стороны - причём с разных сторон - в таком виде, чтобы человек смог эту модель осознавать. Почувствовать смысл этих автоматических действий - как в детстве, когда они впервые появились. Ведь в детстве эта модель не была автоматической - когда-то это было решением, которое выдал детский мозг. Это было сознательным решением поступать так.  И вот только после такой реконструкции появляется возможность придумывать другие более эффективные модели. На это уходит в среднем полтора-два года.

PS: Я работаю в психоаналитическом подходе. Если спросить любого психоаналитического психотерапевта - он скажет совершенно другими словами. Но это просто разные перспективы. Один и тот же процесс с разных перспектив выглядит по разному. Со стороны того, что учёные знают о мозге этот процесс выглядит так как я описал. Изнутри, то есть субъективно - это ощущается по-другому и лучше описывается другими абстрактными понятиями.

До боли напомнило как я экзамен по дисциплине  «История государства и права зарубежных стран» принимал.

Июнь 2015 года,  сдает экзамен по билетам очередная группа юристов и вот выходит отвечать девушка,  русская,  красивая, натуральная блондинка (я про цвет волос,  если что). На первый вопрос билета отвечает хорошо, на второй — так-сяк,  при ответе на третий вопрос —молчит,  причём молчит по теме «Конституция Японии 1947 г. ».

Ничинаю смотреть её активность в семестре и вижу,  что она,  вроде,  более-менее работала,  не совсем бездельничала. Понимаю,  что в связи с праздниками часть занятий вылетела и эта тема должна была изучаться самостоятельно и так как никаких проблем с этой студенткой во время обучения не было,  решаю тянуть её на «хорошо».

Итак,  думаю,  дай задам ей вопросы по общей истории,  она ответит и все будет оки-доки.  Спрашиваю её: почему в Японии в 1947 г.  потребовалось принимать новую конституцию?  Молчит.

Хорошо, дам подсказку с двумя вариантами ответа — чаще всего в результате неудачных войн и революций.  Мне в ответ уверенно — точно, революция там была. Гмммм.... Ладно,  упрощаем вопрос.

Спрашиваю,  а может до этого,  а первой половине 40-х- война какая-то шла? Отвечает — да,  шла,  Великая Отечественная.

Хорошо,  если брать ширше,  то Вторая Мировая, но уже что-то. Спрашиваю дальше:  и кто с кем воевал? В ответ— Россия и Германия.

Опять же СССР если быть точнее. Ок,  что-то есть в памяти,  пытаю дальше.  А кто был союзником СССР и Германии?  Молчит.  Подбадриваю её: ну,  Япония на стороне кого воевала?  В ответ — на стороне СССР.

Аррргггххх. Все мои усилия идут прахом. Чисто ради интереса спрашиваю — а Великобритания и США на стороне кого воевали? Девушка явит мне в ответ — на стороне Германии.

Ладно,  решаю подытожить наше общение:  я правильно понимаю,  что в эту войну Япония вместе с  СССР воевали против Германии,  Англии и США?  Слышу звонкое и бодрое «ДА».

Я владею ВАЗ 21013 с апреля и есть чем поделиться для тех, кто возможно хочет себе машину и недорогую. Расскажу о нюансах, ремонте, запчастях и надежности.

Сначала об эмоциях. Мне машина нравится. Она привлекает взгляды, выглядит как олдскул  управляется как олдскул. Внутри нее 70е остановились. Обошлась покупка этой тачки мне в 60 тысяч рублей. Когда вы покупаете копейку (двойку, тройку, четверку, пятерку, шестерку, семерку), то внимание есть смысл обращать только на кузов. Кузов должен быть в хорошем состоянии. Это пару-тройку дырок не по днищу. Хорошее+ состояние это одна-две дырки и по днищу в идеале. Отличное – не вареное днище, без вмешательства в кузовню и каких либо дырок. Хорошее состояние обойдется вам 50-100 тысяч, хорошее плюс 80-120 тысяч, отличное 120-200 и до бесконечности. Цены для Москвы и области, в Белоруссии например можно смело делить ценник на два. Все равно в машину придется лезть и много чего поменять.

Ремонт.

Сервисы в Москве крайне неохотно берутся за ремонт классики, а если берутся делают на отъебись. Придется либо делать самому, либо отдавать в нормальный профильный сервис за приличные деньги.

Запчасти – сток.

Итак, про запчасти. Запчасти есть, много, новые, приличного или среднего качества и по доступной цене. Я закупаюсь в пяти местах. AvtoALL – дешево, доставка в сдек, проблем нет. Bi-Bi – иногда есть то, чего нет в автоолл, дороже, купить можно прямо на месте. Exist – для иностранных, редких или того, чего нет в предыдущих магазинах. На рынке в Гольево и на рынке в Мытищах. На рынках всегда дороже, но бывают очень редкие запчасти по нормальным ценам.

Кузовня. Есть практически любой кузовной элемент, как в интернет магазинах, так и на рынке. Если нужно очень качественное – ваш путь на авито и поиск советской кузовни. Новодельную кузовню нередко приходится дорабатывать.

Подвеска: рычаги, мост, кулаки и так далее.

Хорошего качества есть все и везде. Любые технически сложные вещи вроде амортизаторов, подшипников, сальников лучше брать импортными

Тормоза. Все есть новое, лучше брать импортное. ГЦС, ГТЦ, РЦС лучше взять ATE, колодки Ferodo, диски – импортные от Valeo до Brembo.

Подшипники. Из российских – хорош VBF. Но я в основном ставлю SKF. Есть варианты от FAG, INA и так далее.

Трансмиссия. Почти все можно приобрести новым. КПП к сожалению собирается только на отечественных запчастях, но производитель говорит о том, что 5-ти ступка с разорванным пакетом (такие сейчас ставят на Нивы) спокойно переваривает 165 Нм момента, что примерно соответствует 120-140 л.с. А в жигулях около 65 л.с. Кардан можно купить новым, можно перебрать. Я ставил крестовины GKN и подшипник подвесного SKF. На задний мост есть любые запчасти.

Двигатель. Хоть новый движок можно купить, есть все. Капиталка недешевая. Масло лучше заливать хорошее, полусинтетику, на расходниках не экономить.

Рулевая. Все запчасти есть, рулевой редуктор нередко выдирает из лонжерона – лучше брать усилитель для него.

Крепеж. Есть любой, новый крепеж. Производит БелЗАН. На гайках обращайте внимание на показатели прочности. Я беру усиленные гайки ТТМ, в неответственных узлах ставлю нержавейку.

Экстерьер. Вот тут уже сложно. Хромированные запчасти найти новыми невозможно. Только покупать с рук. Все стекла есть новые. Все резинки есть новые.

Интерьер и приборы. Нового почти ничего не найти, но в хорошем состоянии салон стоит недорого. Приборы только на авито.

Запчасти тюнинг.
Тут раздолье, афтермаркета на классику огромное количество и дешево. Иногда всегда требует доработки напильником. В основном это полиуретан во все места, вместо резины – силикон. Подшипники, как я говорил, иностранные.

Кузовня. Всякие обвесы, пластиковые капоты и багажники

Подвеска. Тюнь рычаги 100500 видов – в основном под дрифт. Пружины под занижение и амортизаторы. Задняя независимая подвеска аж двух видов (без напильника и ума не поставить)

Тормоза. От приоры, от восьмерки, задние дисковые – все можно приобрести комплектом и поставить, в основном даже без геморроя.

Трансмиссия. Самоблокирующийся дифференциал в задний мост. Усиленные полуоси и многое другое. Если вам нужна супер коробка – лучше обратиться в Lada Special Transmission и выйдет вам это от 100к.

Двигатель. Можно вкорячить шеснарь, можно классический 1.6, да вообще что угодно. Можно модифицировать родной двигатель до инжекторного, можно поставить другой карб (солекс, горизонталки вебер, деллорто). Шланги БРТ топливные и тормозные сразу выкиньте и возьмите GATES.

Рулевая. Есть комплекты установки ЭУРа (20-30 т.р.) и рейки (от 20 т.р.). Лучше ставить и то, и другое, будете ездить как на иномарке.

А также много чего другого.

Надежность машины. Беру надежность полностью обслуженного и отремонтированного автомобиля на хороших запчастях. Помните жару летом? Я стоял в огромной пробке на МКАДе, температура за бортом около 30+. Ничего не закипело, печку я не включал. Но – был залит новый антифриз, стоял новый термостат и вся система была тщательно промыта. Я ездил и на дальняк без всякого обслуживания – так как купил ее не в Москве. И она спокойно после двух годов стоянки проехала 500 км без каких либо проблем. К машине прилагается легендарная ремонтопригодность. При наличии молотка, разводного ключа, отвертки и плоскогубцов машину можно починить в чистом поле. Однако надежность машины все равно невысокая. Что нибудь может отьебнуть просто без всяких причин и предпосылок.

Комфорт. Очень мягкая стоковая подвеска, которая на скорости проглатывает даже лежачие полицейские. Довольно удобные сидения, есть целых две регулировки. В остальном спартанские условия. Кондиционера нет (кстати его можно поставить, есть примерно 4 решения для этого), печка хреначит от души (или от души льет в ноги антфриз), но имеет слабые места – например краник печки часто течет или закисает, какой не ставь. Решается заменой краника на краник от иномарки. Ремни безопасности в стоке не инерционные. Решается заменой ремней на инерционные от семерки. Музыку можно приладить, но придется купить бороду от пятерки или семерки и акустическую полку на зад. А в стоке у копейки радиоприемник и одна колонка под ногами пассажира. Усилителя руля нет и на парковке придется качать руки от души. Решается установкой ЭУРа. Двигатель тянет средне, но разогнаться до 140 по трассе можно. Решается установкой шеснаря, twin cam от фиата и так далее, вкорячить туда можно даже жизетт. Только вот шеснарь можно поставить без лишних затрат с заводскими решениями и даже вписать в ПТС.

Пассивная безопасность. Коротко – отсутствует вообще. Это капсула смерти. В принципе решается радикально – установкой вварного каркаса. Но с ним ездить нельзя. Есть полумеры – вварка брусьев безопасности в двери, укрепление кузова пластинами, инерционные ремни, сиденья с подголовниками и самое главное – грамотная прокладка между рулем и сидением 😊.

В общем за свои деньги очень достойный олдтаймер для начинающих с огромным количеством запчастей, простором для легкого и сложного тюнинга. Но с ремонтом потрахаться придется в любом случае.

Итак, обслуживание. Чтобы не страшно было ездить, после покупки вам придется вложить от 100 до 150 тысяч рублей. Чтобы заиметь минимальный комфорт - еще 150 тысяч рублей. Чтобы машина приблизилась к бюджетной иномарке, а это: инжектор, обогрев заднего, лобового стекла, боковые зеркала электро, климатическая установка с кондиционером, ЭУР, рейка, стеклоподъемники, нормальная музыка и по мелочи - еще 150-200 тысяч рублей. Полная переварка+перекрас еще 200 тысяч рублей. Итого (со стоимостью машины) 750-800 тысяч рублей. Это машина на которой в принципе, если все звезды сложатся и вы нигде не накосячили можно ездить каждый день. Но за 800 вы ее никому не продадите, разве что психу какому то.
Если же вы пренебрежете пунктами выше, вас ждут: поломки раз-два в месяц, отгнивание запчастей, отмерзшие пальцы зимой и пот градом летом, возможно попадание в ДТП из-за того, что либо стекла запотели, либо тормоза отвалились, либо еще что-то в этот раз работать не захотело. За эти деньги сегодня можно взять неплохую подержанную иномарку, раз-два в год менять в ней жидкости и ездить пока не продадите и не купите новую.

В итоге. Рекомендовал бы я такую машину к покупке в качестве первой? Однозначно НЕТ. Пожалейте себя, свои нервы и окружающих. Также откажитесь от покупки восьмерок и их семейства, нивы и шнивы. Рекомендовал бы я такую машину в качестве повседневной? Однозначно НЕТ. Можно рекомендовать эту машину как вторую или как ваше хобби. В идеальном техническом состоянии машина будет вас радовать, только если вы конечно тащитесь от старых автомобилей. Даже если вы решите взять автомобиль в состоянии "только что с завода" не факт, что она будет нормально ездить. У вас должны быть навыки (а главное желание) ремонта в гараже, ремонта на дороге, ремонта зимой в мороз, знание устройства автомобиля хотя бы на четыре с минусом, возможностью определять неисправности на слух и многое, многое другое. Владение копейкой, это когда у тебя половина багажника забита запчастями на любой случай жизни, а дома стоит запасной аккумулятор. Владение копейкой, это когда ты на неделю забуриваешься в гараж, чтобы поставить пару деталей, так как чтобы их снять - надо затрахаться, чтобы их установить - надо еще раз затрахаться. А сервисы просто отказываются туда лезть, а если делают, то выходит хуже чем если бы ты это сделал одной ногой. Владение копейкой, это когда ты идешь к машине держа в одном кармане ключи от нее, а в другом тройку с положительным балансом. Ибо есть большая вероятность, что сегодня ты потратишь полчаса на машину, а потом поедешь на автобусе. Владение копейкой, это когда ты глохнешь на перекрестке, но никто на тебя не ругается, все смотрят с сочувствием. Владение копейкой, это когда твои друзья боятся с тобой на ней ездить и выбирают такси, а тебе не удается их убедить, что грохот или стук это не критично (один парень на полном серьезе убедил меня остановиться, уверяя что у нас отвалилось заднее колесо. Но я то знал - у меня просто вытек амортизатор).
В общем лучше брать что-то на переднем приводе с пассивной безопасностью и повышенным комфортом. Если есть вопросы - задавайте.

Я сделала выбор. Самый трудный выбор в своей жизни. Неужели это была страшная ошибка?..

⠀

Главы: 1 • 2

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

⠀

~

Шепот женщины эхом гуляет по комнате. Такой громкий. Оглушительно громкий. Тролль подходит все ближе и ближе. Сквозь рев метели и вой штормового ветра грохот его топота достигает дома, и фундамент стонет в ответ в леденящем экстазе. Тиканье часов разрывает уши… треск огня…

…Это чересчур. Софи зажимает уши руками. Андерс крутит головой, пытаясь сообразить, что делать, но не осмеливается выглядывать из-за спинки кресла. Мальчик не хочет рисковать встретиться глазами с ужасом, спустившимся по лестнице, с ужасом, крадущимся к нам по коридору. Она будет здесь в любую секунду.

В любую секунду она войдет в арку, и я увижу ее.

И что тогда? Что мне тогда делать?

“Она сделает тебе больно, если спустится”.

Вот что сказала Софи.

“Она сделает тебе больно, если спустится”.

…Но в игру, похоже, вступает новый игрок.

Два, если считать Андерса. На доске и правда появилась третья фигурка, когда мальчик вошел в дверь, но я говорю не о нем. Я говорю об ожившей статуе – Хåварде Ниссе.

Его глаза сияют белым светом. Каменные усы воинственно топорщатся. Рот растягивается в гранитной усмешке, пронизанной все тем же потусторонним чистым светом. Статуя двигается, взрываясь облачками пыли из сетки трещин, покрывающих каменную плоть.

Он медленно выходит на середину комнаты, игнорируя хаос, царящий вокруг. Маяк во мраке. Каждый шаг его тяжел и гулок, будто молот, крошащий скалы. Он останавливается передо мной.

– Каролина, – гудит он низким голосом. – Твое решение было отмечено. Твое решение было признано.

Мое решение?..

Я бросаю взгляд через плечо Ниссе на Андерса. Он смотрит в ответ полными страха глазами.

Женщина приближается. Я не могу ни видеть ее, ни слышать из-за грохота, заполнившего уши, но я ее чувствую. Чувствую, как густеет вокруг нас аура безумного голода.

Хåвард подносит сжатый кулак ко лбу и на мгновение закрывает лучащиеся глаза, постукивая по камню.

– Решение, принятое с состраданием, да породит сострадание.

Он выпрямляется, возвышая голос, как клич древнего полководца, до громоподобного рева, сотрясающего воздух и разбивающего оковы отчаяния и опасности.

– МНЕ НЕ СОЙТИСЬ ОДИН НА ОДИН С ТРОЛЛЕМ! – ревет он. – НО ВЕДЬМА… ДА! ВЕДЬМУ Я УДЕРЖУ НА РАССТОЯНИИ! Я БЕССИЛЕН ПРОГНАТЬ ЕЕ! НО УДЕРЖАТЬ Я МОГУ!

И Ниссе разворачивается, сжимая кулаки с каменным резким хрустом, звучащим, как выстрелы. Еще минуту назад бездвижная статуя теперь закрывает нас своим телом. Вместо с облаком пыли из него вырывается сфера, сплетенная из тени, и комната погружается в тишину.

Ветер, шепот, грохот – все это уступило место успокаивающему спокойствию камня. Часы все еще тикают. Метель все еще воет. Но эти звуки – лишь рябь на грани слышимости.

Огромная мерцающая стена, похожая на барьер из мутной воды, встает из пола, блокируя арку. Вся сила и воля Хåвардеа теперь сосредоточена на завесе. А сквозь нее… Сквозь нее я почти могу разглядеть темную, искореженную фигуру в коридоре. Искажённый крик досады прорывается сквозь мембрану, но и только. Женщина наверху, или Ведьма, как зовет ее Хåвард, заточена на той стороне.

Она не может добраться до нас.

– Твои вопли падают в закрытые уши, Ведьма из Черных пещер! – кричит Ниссе. – Стой, где стоишь, и ближе подходить не смей! Первый и последний раз говорю тебе! Пошла ПРОЧЬ!

Она вопит в ответ и ползет, перебирая изломанными конечностями и шатаясь из стороны в сторону.

Я вырываюсь из оцепенения и поворачиваюсь к близнецам:

– Игра! Андерс! Мне нужно, чтобы ты продолжил игру! Мой сын…

– Она выбрала тебя вместо него ради меня, – говорит Софи. – Андерс, мы должны помочь ему. Должны вытащить его оттуда.

Андерс только кивает.

– Моя очередь? – Он указывает на доску.

– Да. Думаю да.

Он ползет к игре, стараясь даже не смотреть на мерцающий барьер и ужас, запечатанный за ним. Мальчик что-то бормочет себе под нос и бросает кубики.

Пять и шесть.

– Хорошо. – Андерс быстро тянет карту, кряхтя от ее тяжести, и подносит к камину, чтобы прочитать в свете огня. Кажется, раз от раза колода становится все неподъемнее.

ПУТЕВОДНЫЙ СВЕТ

Картинка изображает маяк посреди бурного моря.

Свет, указующий путь.

Стоит только Андерсу закончить читать, как в воздухе повисает маленький, но ярко горящий факел. Невозможное пламя источает пронзительный белый свет, мягко мерцая. Андерс берется за деревянное основание. Теперь он может управлять им.

Мы с Софи молча наблюдаем за танцем пламени в руках мальчика. Белое сияние падает на стены и тени, до того свободно бродившие по стенам, начинают сходиться. Словно мотыльки, притянутые светом, они собираются вокруг него, дрожа и перекрывая имена, нацарапанные на стенах. Моя собственная тень присоединяется к призрачному танцу, замирая на ближайшей стене, завороженная пламенем.

– Продолжайте играть, – призывает нас Андерс. – И, мисс, подумайте о своем сыне. Как его зовут?

– Нильс, – отвечаю я. – Его зовут Нильс.

– Да. – В голосе мальчика сквозят воспоминания. – Я помню его. Уверен, что встречался с ним по ту сторону. Подумайте о своем сыне, представьте его мысленным взором, будто рисуете портрет.

И с этими словами Андерс встает и направляется к двери, через которую вошел. Софи вскакивает на ноги:

– Андерс! Куда ты?

– Оставайся здесь. Я попробую выиграть еще немножко времени. Тролль пойдет по моим следам, я запутаю его кругами вокруг сада.

– Что? Нет, Андерс! Это опасно! Что если он достанет тебя?!

Он качает головой:

– Нет, он слишком медленный, я видел. И потом, – мальчик смотрит теперь на меня, – это меньшее, что я могу сделать. Играйте дальше и держите дверь открытой. Не позволяйте ветру захлопнуть ее или мне будет не найти пути назад.

И, не говоря больше ни слова, мальчик распахивает дверь и выходит в шторм.

– Андерс! – кричу я. – Нет! Не нужно тебе…

– АНДЕРС! – Софи не может больше сдерживаться. Но мальчик не останавливается. Маленькая фигурка исчезает в тумане под ее беспомощные всхлипы.

– Ты была права, Софи. – Я подхожу к моей маленькой соратнице по несчастью. – Он хороший мальчик… Вот, я подержу дверь. Твой ход.

Софи вытирает глаза и возвращается к доске. Кости брошены.

Четверка и двойка.

Прикусив губу, она тянет карту.

КРОВЬ НА СНЕГУ

На картинке кровавое пятно разливается по ледяной глади озера.

Снег заметает все.

С лица Софи будто стерли все краски. Спотыкаясь, она встает и бежит к двери, уворачивается от моих рук и вырывается в ледяной ад снаружи.

– АНДЕРС! АНДЕРС, ВЕРНИСЬ! ПОЖАЛУЙСТА!!

Но только ветер ревет ей в ответ.

Я смотрю мимо нее в шторм. Никаких следов Андерса, кроме дорожки глубоких провалов, уходящих прочь от домика. Снег, должно быть, доходил ему до колен… Никаких следов и тролля, хотя его вопли все еще доносит шторм.

Зачем ты отпустила его, Каролина! Ты могла бы остановить его. Ведь тролль даже, наверное, не смог бы войти в дом…

Я не нахожу себе места. Должна ли я делать ход? Или нужно идти выручать Андерса?

Пока я раздумываю, снег, валящий с неба, начинает краснеть.

Кровавое кольцо метели вокруг. Алый цвет сменяет серый, растекаясь по саду, как пятно от пролитого вина. Я хватаю Софи за плечо и затаскиваю в дом, но дверь все же держу открытой. Она все зовет брата, а меня вдруг осеняет… Одной рукой цепляясь за дверь, я тянусь к мерцающему белым светом факелу, так и оставшемуся висеть в воздухе.

Теперь в алом шторме его будет легче разглядеть.

“Свет, указующий путь, – гласила карта. – Свет, указующий путь”...

– АНДЕРС! – кричу я в метель, вытянув перед собою факел. Я понимаю, что эти крики и свет могут превратить его замысел в прах, но сейчас важнее он сам. – ИДИ НА СВЕТ, АНДЕРС!

И на наше счастье, особенно для Софи… он идет.

Пошатываясь, мальчик приближается к нам. Сначала это лишь силуэт в снежной пелене, но потом он подходит ближе, и мы видим, что его одежда и кожа все в алых пятнах. Софи затягивает его в дом, а я захлопываю наконец дверь, занося внутрь белое пламя.

– С-сработало… – Он весь дрожит. – Он увидел меня, тролль. Т-тупой тролль. Он так и ходит по кругу. Кровь поможет сбить его со следа. Они п-плохо видят… – Андерс совсем заледенел, зубы отбивают дробь. Софи усаживает брата к огню.

Мы слишком долго тянем. Нужно все сделать быстро. Я смотрю на преданного Ниссе, все свои силы вкладывающего в удержание барьера. Ведьма больше не кричит, но ее зловещий шепот и шипение понемногу просачиваются в комнату.

Я беру кости. Вызываю в голове образ Нильса и изо всех сил стараюсь сделать его реальным… Изо всех сил стараюсь призвать его… Увидеть каждую черточку мысленным взором…

– Нильс… Вернись ко мне.

Стискиваю зубы и бросаю кости.

Кубики медленно и гулко стучат по доске, подпрыгивая и вращаясь, как в замедленной съемке… вращаясь… вращаясь…

…и приземляясь …на ничто.

Грани маленьких кубиков девственно пусты.

Ни одной цифры.

Я не могу оторвать от доски пораженного взгляда. Такого раньше никогда не случалось.

– Faen… – вполголоса чертыхается Андерс. – Мисс, мне очень жаль, я и не думал… Вы дошли до центра доски. Ваши ходы… Их больше нет. – Он с жалостью смотрит на меня. – Ваша роль в игре сыграна, Каролина.

Сердце колотится, как сумасшедшее, но я пытаюсь подавить панику.

– И что теперь? Как мне вернуть его обратно? Нильс! Как мне спасти НИЛЬСА!

– Мы еще играем! – успокаивает меня Софи. – Мы можем вытащить его. ТЫ можешь вытащить его, Андерс! Вы же встречались там? Ты можешь спасти его? Если попытаешься?

– Я не знаю… – Андерс неловко приглаживает волосы. – Можно попробовать, но ты же знаешь, каково там, Софи. Мы не “встречались”, скорее просто “столкнулись”... Я не знаю…

– Пожалуйста, Андерс. Попробуй. Просто попробуй.

Андерс прикусывает губу, но все же кивает. Вымазанной алым рукой хватает кости, окрашивая и их в цвет крови и бросает.

…Две пятерки.

Мальчик тянет карту, под раскаты рева тролля…

СОЕДИНЕНИЕ

Картинка похожа на ту, что мне попалась на первой игровой карте. Тот же мужчина аккуратно пришивает ноги тени к своим собственным.

Повторное соединение.

И комната вдруг начинает дрожать. Тени растягиваются по стенам, неуклюже возвращаясь к своим владельцам. На места, положенные им. И остаются там, колеблясь в свете камина и мерцающего белого пламени. Тень кресла. Тени светильников.

Моя собственная тень снова занимает место позади меня… Но одно темное пятно остается. Все еще свободное. Сначала я думаю, что это тень Андерса… Но нет. Его тень никогда не была от него оторвана.

Мы смотрим, как бесхозная тень перебегает от стены к стене.

Смотрим, как она нервно похлопывает себя по колену…

…как когда-то делал Нильс.

…

Я вскакиваю на ноги.

– НИЛЬС!

Это он. Я уверена! Тень моего сына поворачивается ко мне, по крайней мере, я так думаю. Она двумерная, сложно сказать наверняка.

Призрачные руки и кисти яростно жестикулируют. Он что-то говорит, я знаю, но не слышу ни слова.

Боже, он так близко…

– Простите, я пытался, но… видимо, не получилось, – говорит Андерс.

– Все в порядке. Это уже прогресс. Да. Нужно мыслить нестандартно.

Я не знаю, куда податься. Беру кости в руку и иду к нашему одинокому воину, Хåварду.

– Хåвард, – начинаю я, присаживаясь рядом на корточки. – Вы можете нам помочь? Как создание игры… Мне нужно забрать сына. Он в ловушке, и я должна его вытащить! Вы можете хоть что-нибудь сделать?

– Я не могу вернуть его сам. – Ниссе отвечает мне, каменная борода дрожит… вот только я отвлекла его от поддержания завесы. Остается только наблюдать, как она искажается по краям, а кончики пальцев Ниссе крошатся и опадают мелким каменным крошевом. Он напрягается, шагает вперед, чтобы устоять под натиском невидимой силы… темная фигура по ту сторону отползает к стене.

– Хåвард…

– Положи кости мне в руку. Как создание другого мира, я могу выбросить только семерки. Лучший ваш шанс на еще одну попытку.

Ниссе протягивает мне раскрытую ладонь. И тут же с сухим треском его плечи и ноги прорезают глубокие трещины. Свет, горящий внутри него, свет, идущий из его глаз и горла, льется теперь и из десятков разломов в каменном теле.

Я бросаю ему кости, вся дрожа… Он сгибает запястье, и в одно бесконечное мгновение его пронзает паутина трещин, ладонь отделяется от руки и с гулким стуком вдребезги разбивается об пол.

…Но кости брошены.

Две семерки.

– Спасибо, Хåвард.

Ниссе больше ничего не говорит. Он весь дрожит. Барьер дрожит. Ведьма бросается на него снова и снова. Все яростнее.

– Чей ход? – спрашиваю я. Софи тут же поднимает руку. Она наклоняется и тянет карту.

ГЛАЗА СМОТРЯЩЕГО

На карте нарисованы две руки, показывающих птицу в тени на стене.

Вызов. Пожинай плоды или страдай от последствий. Попробуй угадать.

И в третий раз за этот вечер знакомая свеча возникает в воздухе. Свеча загорается. Тень Нильса замирает…

А потом начинает двигаться. Так же, как на картинке, он складывает пальцы, пытаясь изобразить фигуру на стене.

– Мы должны угадать! – восклицает Софи.

– Орел! – говорит Андерс.

– Лошадь!

– Крыса? Мышь?

Догадки так и сыплются, но безрезультатно…

Только я улыбаюсь.

Мне не нужно угадывать, потому что я знаю ответ.

Мы уже играли в эту игру раньше. Мы с Нильсом.

И я сразу узнаю существо, которое он пытается показать. Помню, как мы смеялись в первый раз, когда он рассказал, что это было за непознаваемое нечто, которое он изображал руками.

– Это хорек, – тихо говорю я, и свеча тут же исчезает, оставив лишь тонкую струйку дыма.

Софи и Андерс переглядываются и изумленно смотрят на меня:

– Как ты…

По карточке пробегает тень, обрывая их на полуслове. Я смотрю на нее сверху вниз.

Поздравляю. Вы угадали верно. Возьмите уже разыгранную карту. Сделайте это сейчас и только один раз.

У меня сердце подпрыгивает прямо к горлу.

Возьмите разыгранную карту.

СПАСЕНИЕ

– Спасение! – кричу я Софи. – В отбое карта “Спасение”! Пожалуйста, Софи! Скорей!

Девочка отчаянно роется в стопке тяжелых карт, и наконец находит ту саму.

Возвращение в страну живых. Выбирай мудро и только один раз.

Огромная рука на картинке спускается с неба, раздвигая облака.

– Я играю “Спасение”! – провозглашает Софи. Шаги тролля снаружи становятся тяжелее и громче. Он нашел нас. Он идет.

Кусок мела падает на пол у ног Софи. Она подхватывает его и без колебаний идет через всю комнату к имени Нильса.

Оглядывается на меня с улыбкой…

И обводит его кружком.

Имя начинает светиться и исчезает, уступая место Нильсу, прочно привязанному к своей тени. Он падает на пол, дезориентированный и сбитый с толку… но живой.

⠀

– НИЛЬС! – Облегчение омывает меня, как теплый поток. Мой мальчик вернулся! Я бегу к нему, крепко обнимаю и всем телом чувствую, как он прижимается ко мне в ответ.

– Мама… – бормочет он, поднимаясь на ноги. – Это реально? Я вернулся? Что за… – Он смотрит на статую Ниссе, на мерцающую завесу, на искореженную фигуру за ней… Смотрит на детей в нашей гостиной… Вздрагивает, когда от первого удара начинают качаться стены: тролль нашел нас и добрался до двери.

– Каролина, – окликает меня Софи. – Доска…

Да. На ней появилась четвертая фигура.

– Ладно. – Эмоции все еще переполняют меня, но я прячу их в глубине сознания до лучших времен. – Мы закончим игру. Все встаньте в круг. Кидайте кости. Кидайте и тяните карту как можно быстрее. Просто нужно сделать это! Мы закончим эту игру!

Близнецы подходят ближе к доске. Все еще сбитый с толку, но не способный пока спорить, Нильс присоединяется к ним. Все они делают ровно так, как я говорю. Кидают кубики и отбрасывают карты. Даже не читая.

Четверка и тройка.

Двойка и шестерка.

Единица и двойка.

Две пятерки.

Карты разлетаются над доской…

⠀

Хåвард морщится и скрипит от напряжения. Поврежденная рука теперь полностью отвалилась.

Дверь в сад распахивается, осыпая гостиную щепками от пинка тролля снаружи.

С каждой разыгранной картой, с каждым шагом фигурок по доске, комната тревожно искажается. Меняется.

Стекло в зеркалах превращается в воду. Она водопадами стекает вниз по стенам.

В углу возникает безмолвная статуя настороженного ястреба. Он неподвижен, но выглядит так, будто в любой момент расправит крылья и взлетит.

Фотография моего покойного мужа в рамке на стене начинает двигаться. Его глаза чернеют, челюсть отвисает… Не могу на это смотрпеть.

Эта игра… Эта адская игра…

Мне остается только наблюдать как дети бросают и бросают кости, под аккомпанемент рычания тролля и треска стен. Наблюдать и думать об игре.

Шелтапспилл. Сколько еще копий разбросано по округе? Или по всему миру. В чем может быть ее цель?

Чего она хочет?

Снег начинает падать с потолка. Превращает мой ковер в белое полотно.

Фигуры шагают по доске все дальше…

Выцветшие полупрозрачные силуэты детей с мрачными лицами возникают по всей комнате. То появляясь, то исчезая вместе с танцем пламени.

Непостижимый ужас разрастается за мерцающим барьером.

– Мои силы на исходе, – предупреждает Хåвард Ниссе. К изломанному силуэту ведьмы присоединяются другие. Темные и злобные.

Всего на мгновение нижний угол завесы становится полностью прозрачным, и я мельком вижу скелет волка, оживший и окутанный смертным сиянием. Он щелкает челюстями и злобно роет землю.

– Давайте… – бормочу я, сжимая плечо Нильса. – Еще немного.

Но теперь остался только он. Фигуры Софи и Андерса достигли центра. Близнецы бегут к двери и наваливаются на промятые доски, закрывая ее. Сверху сыплются осколки… через дыру в потолке на нас смотрит теперь желтый злобный глаз тролля с вертикальным зрачком.

– Вот оно! – кричит Нильс. – Да, наверное! Это последний бросок!

И он бросает кости. Со звоном они прыгают по доске…

Две тройки.

Краска со стен отслаивается крупными хлопьями.

Фигурка Нильса доходит до центра.

⠀

И, как одна, все четыре фигурки разом опрокидываются. Больше ничем не удерживаемые, они с легким стуком валятся на блестящее дерево. Игра окончена.

Никаких церемоний, никакого волшебства, никакого великого финала… Вот она была… А потом нет.

Расколотая дверь в сад исчезает. Ее заменяет стена. Надписи стираются невидимой рукой. Как и все повреждения.

Мерцающий барьер в арке растворяется в воздухе вместе со своим создателем. Долг Хåварда Ниссе исполнен, и он уходит. Монстры и ужасы с той стороны тоже исчезают. С потолка больше не падает снег. Последние хлопья лениво планируют на ковер и обращаются в ничто.

Грохота и рева тролля как ни бывало…

…Но дети…

Все трое детей: Софи, Андерс и Нильс… они со мной. Сгрудились в тесную кучку вокруг инфернальной игры.

Я захлопываю доску и прячу ее обратно в коробку.

Мы выдыхаем.

И вот мы здесь, читатель. Игра на это Рождество закончена.

***

Не передать облегчения и радости, которые я испытала при возвращении Нильса. Дни, последовавшие за окончанием игры, наполнены были для нас любовью и смехом.

За прошедшие года он совсем не повзрослел, так что бедняге Нильсу придется постараться, чтобы приспособиться к жизни. Я все еще пытаюсь объяснить все семье. Они не понимают и скорее всего никогда и не поймут, но по крайней мере просто счастливы, что Нильс вернулся.

Софи и Андерс остались у нас на пару ночей, но потом настояли на том, чтобы идти своим путем. Я дала им денег, еды и свой номер телефона на случай, если когда-нибудь им понадобится моя помощь… Но, думаю, с ними все в порядке. Хотя прошло уже двадцать лет… Они не захотели, чтобы мы проводили их, опасаясь того, кем их семья и друзья могут меня посчитать. Я понимаю. Но всегда буду рядом, если им понадоблюсь.

…Хотя на самом деле думаю, что это скорее они мне помогают.

⠀

Остается последняя вещь.

Сама игра.

Она упакована в коробку и спрятана на чердаке… Но ее присутствие все еще ощутимо.

Я почти решилась выбросить ее. Почти решилась спалить ее в огне… Но не смогла этого сделать. Просто не смогла.

Потому что я все еще вижу их лица.

ДЕТИ ВУАЛИ

Я видела их на карточке, видела их призрачные фигуры, то появляющиеся, то исчезающие в моей гостиной.

Скорее всего, они все еще там, по ту сторону завесы.

И, хотя я никогда больше не решусь сыграть в эту игру, хотя никогда больше не смогу подвергнуть опасности Нильса… И пусть я понятия не имею, сколько копий игры ходит по миру… Я все равно помню, что эта коробка может стать последним шансом для родителей, таких, как я, снова увидеть своих детей.

Так что будем решать проблемы по порядку.

А пока игра будет спать. Спрятанная в темноте. Терпеливо ждущая.

Ждущая, когда ее пробудят в следующий раз.

~

Оригинал (с) Darkly_Gathers

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны

Юмани / Патреон / Boosty / QIWI / PayPal

⠀

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Здесь все решают кости, и я не знаю, насколько удача будет ко мне благосклонна. Пока что, кажется, она не на моей стороне.

⠀

Главы: 1

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

⠀

~

Буря ненадолго затихает. Снег все еще валит, но на несколько долгих секунд ветер замолкает. И в этой краткой тишине я слышу, как над моей головой скрипят половицы. Снова смотрю на карточку в своей руке, кровь шумит у меня в ушах.

ЖЕНЩИНА НАВЕРХУ

– Женщина наверху, – бормочу я дрожащим голосом.

–...Она сделает тебе больно, если спустится. – Тихий голосок из-за кресла заставляет меня замереть.

Я ахаю в шоке:

– Покажись! – Задыхаясь, я вскакиваю на ноги и вся подбираюсь, в напряженном ожидании уставившись на кресло. Сбоку появляется маленькая ручка. За ней следом бледное, настороженное лицо, глаза, неотрывно наблюдающие за мной. Ребенок. Маленькая девочка, не больше десяти лет на вид.

С минуту мы молча не сводим друг с друга глаз, тишину нарушает лишь потрескивание огня в камине. И скрип неуверенных шатких шагов сверху. И ветер, снова взревевший раненым зверем.

Я узнаю ее. Я все понимаю. Она стояла в угрюмой группке детей на карточке “ДЕТИ ВУАЛИ”

Девочка бросает взгляд налево, на неподвижную статую Хåварда Ниссе. Смотрит на него с беспокойством и снова поворачивается ко мне.

– ...Здравствуй, – говорю я ей.

– …Привет. – Она все еще едва высовывается из-за кресла.

– Ты знаешь ее? – Я решаюсь спросить после долгого молчания. – Знаешь женщину наверху?

Снова пауза.

– …Да, – шепчет девочка, потирая руку. Янтарные отблески пламени пляшут на ее лице. – Она пока еще растеряна. Но это ненадолго. Не позволяй ей спуститься вниз. Пожалуйста, не позволяй ей спуститься… Ей больше всего нравятся взрослые. У тебя есть железо в доме?

Я пристально смотрю на нее, пытаясь понять, чего она от меня хочет.

– Железо?

Девочка кивает, выбирается из-за кресла и делает шаг ко мне.

– Нужно поторопиться, – шепчет она. – Есть что-нибудь железное?

Я задумываюсь на секунду.

– У меня есть столовые приборы. Они из стали, так что…

Девочка качает головой, она поднимает глаза к потолку вслед за грохотом, вновь разносящимся по дому.

– Нет, мисс. Нужно железо. Все дело в запахе. Она ненавидит этот запах. Для них железо пахнет кровью.

Железо… железо…

– Сковородки, – озаряет меня. – У меня есть несколько чугунных сковородок и кастрюль…

– Да, подойдет. – Девочка кивает. – Хватай их и клади на лестницу, только, пожалуйста, быстрее.

Быстрее.

Я киваю и спешу через арку из гостиной в коридор. Девочка будто хочет последовать за мной, но потом передумывает и остается неловко стоять посреди комнаты, глядя на игру. Я врываюсь в кухню и присаживаюсь на корточки у шкафчиков.

Где же они? Куда я их засунула?

Я не могу перестать думать об ужасной картинке на обороте карточки. Слегка приоткрытая дверь и дразнящая клубящаяся пустота за ней…

И эта девочка…

Я отмахиваюсь от тяжелых мыслей. Позже у меня будет время, чтобы все обдумать. А пока придется просто поверить ей. Железо, мне нужно железо…

…И где-то там, в глубине среди забытого скраба… Вот она, чугунная кастрюля с темно-серыми крапинками, подарок моей матери на давно прошедший день рождения. Две сковородки из того же набора… только две? Готова поклясться, что их было больше…

Но времени нет. Придется обойтись этим. Посуда тяжелая, и я покряхтывая от напряжения, встаю с колен, прижимая ее к груди. Скорее к подножию лестницы. Я неуклюже бреду вверх по ступеням, поднимаясь лишь чуть выше середины пролета. Не думаю, что смогла бы добраться до верха, даже если бы и хотела: железо в моих руках с каждым шагом становится все тяжелее и горячее. Я и так едва иду, ноги налились свинцом. И даже отсюда чувствую, как воздух наверху колеблется от едва слышного шепота, будто раскаленное марево.

Женщина наверху. Она здесь. Не могу не думать об этом. Она в моем доме.

Как жаль, что я не оставила свет на втором этаже включенным, когда еще могла. Теперь уже слишком поздно.

Я осторожно ставлю кастрюлю в нескольких ступенях от верха лестницы, борясь с подступающей паникой, и спускаюсь вниз, где ставлю одну из сковородок.

Почти, Каролина, почти все.

Не сдерживая горького вздоха облегчения, я обеими ногами встаю на пол первого этажа. Сковородка стоит в паре ступеней передо мной. Украдкой последний раз смотрю на лестницу. Отсюда виден лишь небольшой кусочек площадки, но ее присутствие очевидно. Я кожей чувствую, как она снова начинает идти. Женщина наверху.

…Внезапный всплеск активности заставляет меня в ужасе отшатнуться, крича. Быстрая темная тень вырывается с верха лестницы и застывает на стене.

…Это не она. Это моя тень.

Сердце немного успокаивается. Отрезанная, моя тень бродит по дому, и, что бы она ни увидела на втором этаже, это оказалось слишком даже для бестелесного существа.

Я молча наблюдаю, как тень крадется по стене у лестницы вниз, проскальзывает мимо меня и исчезает в кухне.

Возвращаюсь в гостинную, ошеломленная последними событиями. Надеюсь, что кастрюль и сковородок будет достаточно, чтобы удержать ее, но наверняка не угадаешь.

С одиноким испуганным всхлипом падаю на пол у раскрытой доски, закрыв лицо руками.

Девочка встает напротив.

– Спасибо, что вытащила меня, – тихо говорит она. – Я так долго ждала по ту сторону завесы.

Я смотрю на нее снизу вверх.

– Вытащила тебя? Так вот, что я сделала? Вытащила?

Она кивает, и я едва не схожу с ума под напором противоречивых эмоций. Его можно вытащить. Я могу вытащить его оттуда. Я могу спасти Нильса… Но…

– Есть и другие. В игре есть еще дети, попавшие в ловушку… Как давно ты была заключена по ту сторону?

– Не знаю. – Девочка пожимает плечами.

Я оглядываю ее с головы до ног.

– Милая, когда ты родилась?

– Первого ноября 1990.

Бедняжка. Как долго она пробыла по ту сторону?.. Двадцать лет?

Я вдруг снова отчетливо слышу тиканье часов. Боже, я так привыкла к этому звуку, что иногда почти не замечаю… Но они никогда не перестают тикать. Время ограничено. Мои нервы напряжены, как канаты.

– Как тебя зовут?

– Софи.

Я киваю.

– Меня зовут Каролина. Я ищу своего сына, Нильса. Пять лет назад Игра забрала его. Ты его не видела? Он только что был здесь, стучал мне по… по вуали. Он нарисовал омелу…

Девочка качает головой.

– Нет, не он. Это была я. – Она виновато смотрит на меня и неловко мнется. – Прости, я не хотела тебя расстраивать, я просто не очень хорошо рисую. Я старалась…

Я двумя руками провожу по лбу и дальше по волосам. Осознание того, что на самом деле мне не удалось даже так пообщаться с сыном, сокрушает. Но я стараюсь этого не показывать.

– Все в порядке, ты хорошо справилась. – Я откашливаюсь. – Но ты видела его? Видела мальчика по имени Нильс?

Она печально качает головой: “Нет”.

– Но, быть может, видел мой брат. Он тоже там, внутри. Мы играли с родителями, а потом Игра забрала нас. Он все еще по ту сторону… Кажется, я помню, что он упоминал мальчика по имени Нильс. – Она садится и берет кости в руку. – На той стороне завесы трудно соображать… – Девочка сглатывает. – Мы должны продолжать играть, – шепчет она, и ветер вторит ей протяжным воем.

На доске появилась еще одна фигурка, закрепленная в своей дорожке, спиралью уходящей к центру поля.

Девочка крестится. Печальный жест, когда творит его столь юной существо с такой искренней надеждой. И бросает кости.

Кубики мягко стучат по дереву. Четверка и Тройка.

Она тянет карту. И читает вслух:

ВЫБОР В МЕЛЕ

Что в имени тебе моем?

Софи показывает мне карточку. На картинке древний каменщик вырезает фигуру маленького мальчика из глыбы белого камня.

Сначала ничего не происходит. Мы в нерешительности ждем каких-либо изменений в окружении, и вдруг глаза Софи расширяются. Я оборачиваюсь вслед за ее взглядом и вижу…

На стене появляется имя. “Дэниэл”. Рядом с ним на моих глазах одна за одной проступают буквы следующего.

“Александр”.

Теперь имена целыми десятками быстро появляются по всем стенам, я даже не пытаюсь поспевать за ними:

“Эрик”

“Сесиль”

“Илай”

…

“Нильс”

Нильс!

Я вскакиваю на ноги.

– Нильс! Ты здесь? Ты слышишь меня?

Никакого ответа, только новые и новые имена на стенах.

– Так зовут моего брата! – Софи указывает на имя “Андерс”, нацарапанное прямо над камином.

И тут среди беспорядка и ажиотажа я слышу знакомый скрип. Он заставляет меня думать о Нильсе. Так скрипит верхняя ступенька лестницы. Я стараюсь не наступать на нее, но Нильса это никогда не волновало. Каждый раз, сбегая вниз, он наступал на скрипучую доску…

…Но сейчас по лестнице спускается не Нильс.

Я замираю на месте. Кровь стынет в жилах. Мы с Софи разом поворачиваемся к лестнице, но через арку видно только сумрак.

– Железо, – шепчу я, когда полотно имен достигает потолка, – насколько оно эффективно? Это ее остановит?

– Нет. – Софи качает головой. – Не остановит. Но оно ей не нравится. Поэтому задержит на некоторое время. Только на время…

Я снова присаживаюсь на корточки, хватаю кубики и бросаю их. Моя фигура с клацаньем перемещается по доске, кости показывают двойку и еще одну невозможную семерку.

Я тяну карту.

Еще один медленный шаг сверху. Я не могу не прислушиваться…

– Быстрее, – умоляет Софи. – Пожалуйста, Каролина.

Я смотрю на карту:

СНЕЖНАЯ ФИГУРА

На картинке женщина лепит снеговика среди бескрайнего пустого поля. И ниже подпись:

Вызов. Пожинай плоды или страдай от последствий. Сделай предмет из снега.

“Сделай из снега…” – Я читаю вслух, поднимаю глаза и вдруг вижу появившуюся из ниоткуда дверь в стене моей гостиной. Там, где раньше была лишь глухая стена, теперь красуется дверной проем, обрамленный яркой полоской пронзительного света. Дверь, вся исписанная мелом, распахивается, и я вижу за ней свой сад. Мир снаружи выбелен. Бушует снежная буря и дальше пары метров за ней ничего не разглядеть, но сад окружен плотной белой стеной снежного тумана.

По комнате пролетает порыв студеного ветра. Софи отступает ближе к огню и прикрывает лицо.

Дымные буквы, будто из пара дыхания на морозе, складываются в слово над дверью:

“С Е В Е Р Н Ы Й О Л Е Н Ь”

Я пристально смотрю на Софи.

– Игра хочет, чтобы я слепила северного оленя? Из снега? Я… я не могу! У меня даже снеговики не получаются!

Знакомая свеча снова появляется в воздухе. И… загорается.

– Пожалуйста, Каролина! Хотя бы попытайся!

Софи права.

Пожинай плоды или страдай от последствий.

Черт бы побрал эту адскую игру!

Я стискиваю стучащие от холода зубы и, прежде чем успеваю подумать, выскакиваю в дверной проем в снежное крошево. Все тело дрожит, охваченное ледяными тисками, но я сую голые руки в снег и поспешно начинаю скатывать и складывать, как могу, грубую фигуру того, что, как я надеюсь, можно будет принять за северного оленя.

Я работаю быстро, насколько это возможно…

…Но свеча догорает

Черт, слишком быстро… Слишком быстро!

– Нужно больше времени! – Я кричу в ветер, нос и щеки горят от холода. – Мне нужно БОЛЬШЕ ВРЕМЕНИ!

Софи что-то кричит мне через дверь, но шторм глотает ее слова. Я разгребаю снег, пытаясь показать, что у оленя четыре ноги, но даже еще не слепила ему голову.

Как хорошо должно получиться? Насколько похоже?

Я хватаю снег охапками и пытаюсь что-то впопыхах налепить, чтобы сделать хотя бы шею, но свеча уже погасла. Так скоро. У меня не было ни единого шанса.

– Еще немного, – хриплю я. – Еще чуть-чуть…

Но порыв ветра задувает дымное пламя, и свеча тает, превращаясь в ничто.

– Faen! – сердито чертыхаюсь я, отступая по снежному месиву обратно в тепло гостиной. Софи сжимает мою руку, и кожа будто покрывается волдырями: такая она горячая по сравнению со мной.

– Она уже на полпути вниз, Каролина! Женщина наверху, она уже на полпути вниз! Нам нужно торопиться, пожалуйста!

– У меня не получилось, – печально отвечаю я. – Прости, мне очень жаль… у меня не получилось.

Все больше и больше слов расползается по стенам. Мы просто стоим и наблюдаем, как они сами пишут себя.

В большинстве случаев это слово: “МЕДВЕДЬ”.

Есть еще несколько вариантов: “ВОЛК”. Парочка: “ЧЕЛОВЕК”. И одно: “ЛОСЬ”.

Но ни одного варианта “СЕВЕРНЫЙ ОЛЕНЬ”.

Тень пробегает по карте, лежащей рубашкой вверх на глянце доски. Собравшись с духом, я поднимаю ее, и мы вместе читаем:

Задание провалено. Тролли идут за вами.

– НЕТ! – Софи вскрикивает, отшатываясь назад. Она подбегает к двери и крепко цепляется за нее, вглядываясь в снег.

Тролли. Я всегда находила их описание ужасающим, еще до игры. Но никогда не видела. А вот Софи, похоже, доводилось.

Я стою за ее плечом, и мы обе смотрим на шторм.

Падает снег. Тяжелый и пухлый.

Но снежный туман рассеивается, совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы мы увидели колоссальную фигуру, чернеющую в его нутре.

Я не узнаю силуэт. Это не человек.

Низкий рев доносится сквозь шторм, Софи отступает назад и изо всех сил захлопывает дверь. Она падает на пол, задыхаясь.

– Они доберутся до нас. Тролли. Женщина наверху. Не надо больше. Пожалуйста. Не надо. Они наблюдают за нами за завесой, мама, они следят за нами, постоянно делают больно, снова, снова и снова.

…Она назвала меня “мама”.

– Я ПРОСТО ХОЧУ СПАСТИ АНДЕРСА! МНЕ НУЖЕН МОЙ БРАТ! ОН МНЕ НУЖЕН!

Я сжимаю ее дрожащее тельце в объятиях. И изо всех сил стараюсь не замечать звуков из коридора. Женщина наверху спускается вниз.

Шаг за шагом.

Незваный гость в моем доме.

Шаг.

За.

Шагом.

– Все хорошо. Нас теперь двое. Игра закончится быстрее.

Софи всхлипывает мне в плечо, я мягко, но решительно притягиваю ее обратно к доске.

Беру кости в руки.

– Давай же, Шелтапспилл! Каждый год я играю с тобой! Каждый год ты отбрасываешь меня все дальше! – Мои ноздри раздуваются от гнева. Я вкладываю его в бросок весь, без остатка. – ВЕРНИ, ЧТО ВЗЯЛ! Я ПРИКАЗЫВАЮ ТЕБЕ! – И бросаю кости, пристально наблюдая, как они стучат подпрыгивая по доске, грани горят отраженным пламенем. Кости останавливаются в центре.

Шесть и шесть.

Моя фигура достигает середины доски и дрожит на месте.

Я беру карточку.

СПАСЕНИЕ

Сердце подпрыгивает.

Возвращение в страну живых. Выбирай мудро и только один раз.

Кусок мела материализуется в воздухе и падает к моим ногам с мягким стуком.

Названия животных исчезают со стен, но имена остаются.

Тролль стонет в свисте метели, сотрясая рыком стены… Железная сковорода летит по ступенькам жалко дребезжа. Женщина приближается.

Я понятия не имею, как она выглядит и чего хочет, но ужас на лице девочки достаточно красноречив.

Я беру мел. Смотрю на имена.

“Возвращение в страну живых. Выбирай мудро и только одного.”

Смотрю на имя Нильса.

– Нильс…

Может, это он? Мой шанс спасти Нильса? Моего сына?..

Я встречаюсь взглядом с Софи, но она отводит глаза. Ее грудка взволнованно поднимается и опускается, девочка хочет что-то сказать, но прикусывает губу и обнимает колени. Маленькая фигурка дрожит от страха, съежившись в кресле.

…Я колеблюсь.

И понимаю, что нужно сделать выбор.

Я могла бы спасти Нильса. Это самое очевидное. Я могла бы спасти Нильса, и что потом? Хватило бы у меня воли продолжать играть?

Нет, Каролина. Ты хотела бы побыстрее завершить игру. И оставить остальных навеки во власти проклятия.

…А что насчет Андерса? Брата Софи? Запертого в игре уже двадцать лет…

Двадцать долгих лет. Если не спасти его сейчас, какие у него шансы? Осмелится ли Софи еще хоть раз сыграть в эту игру? Сможет ли она, даже если и захочет? Игра – собственность ТВОЕГО дома, Каролина. Она не сможет играть без тебя. А рискнешь ли ты Нильсом, чтобы сыграть на следующее Рождество?

– Пожалуйста, Каролина, она идет! ОНА ИДЕТ! – Софи срывается в крик.

Скрипят перила у подножия лестницы. Женщина приближается, я тоже это понимаю.

Каролина… Софи подсказала, как задержать Женщину наверху с помощью железа. Если бы она не поделилась этой информацией, существо, появившееся на втором этаже, уже давно было бы в этой комнате. Софи – единственная причина, почему ты вообще еще можешь играть в эту Игру.

– Твой брат… – начинаю я, и девочка тут же поднимает на меня глаза, полные страха и надежды. Широко распахнутые яркие звезды. Голос предательски дрожит. Я собираюсь принять решение, о котором буду сожалеть всю оставшуюся жизнь.

Чего бы хотел Нильс? Чего бы ОН хотел?

– Андерс хороший мальчик, Софи? Он останется со мной, чтобы продолжить играть? Будет ли он продолжать, чтобы помочь мне спасти сына?

– Да. – Она не колеблется. тон и поза исполнены уверенности.

И я делаю самый трудный выбор в моей жизни.

Прости меня, Нильс. Я все еще иду к тебе.

…Читатель, ты можешь не согласиться с моим решением, но постарайся понять.

Я пересекаю комнату и дрожащей рукой пишу имя Андерса.

⠀

Оно начинает светиться и исчезает.

Впуская леденящий ветер, мальчик, спотыкаясь, входит в дверь и захлопывает ее за собой. Он немного выше Софи, но сходство поражает. Они явно близнецы.

Софи вскакивает и бросается к нему на шею.

– АНДЕРС! – всхлипывает девочка, уткнувшись ему в плечо. Он в замешательстве смотрит на меня.

– Там что-то есть, – выдавливает он, потирая горло. Голос звучит надломлено и принужденно, будто мальчику давно не приходилось говорить. – Софи… все хорошо… все хорошо… Там…

Он замолкает. Больше не смотрит на меня. И на сестру тоже. Он неотрывно глядит через мое плечо, через арку, ведущую в коридор, на основание лестницы. Его глаза все больше краснеют, наливаются кровью… Мальчик отводит взгляд, хватает сестру и тянет на пол, прикрывая ей глаза..

– ЛОЖИСЬ! – кричит он мне. – ОНА ИДЕТ! НЕ СМОТРИТЕ НА НЕЕ, СЛЫШИТЕ! ПОЖАЛУЙСТА, МИСС, НЕ СМОТРИТЕ ЖЕНЩИНЕ В ГЛАЗА!

Чистый ужас и убежденность в его словах сводят меня с ума. Я больше не могу этого выносить! Это ад!

Я прячусь за шкаф и задаюсь вопросом, ане из ада ли пришла эта игра. Арка исчезает из поля зрения, и я слышу собственное дыхание так же явно, как ветер, бушующий за окнами.

Электричество в комнате вышло из строя еще в начале игры, и только трепещущее пламя камина освещает сцену. Около огня, прижавшись друг к другу, за спинкой кресла сжались в комок Андерс и София. Они безмолвно смотрят на меня.

– Не позволяйте ей касаться вашего лица! – кричит мне мальчик, а потом что-то еще…

…Но я не улавливаю слов. Все мое внимание теперь занято другим.

Не Женщиной наверху, несмотря на скрип все приближающихся шагов…

Не безумными воплями тролля, сотрясающими землю…

…Но безмолвной каменной статуей Хåварда Ниссе.

⠀

Его суставы разгибаются, осыпая пол пылью. Брови поднимаются вверх с треском, похожим на расколотый камень.

Все трое мы смотрим на маленькую статую, замерев…

…И его глаза начинают светиться.

~

Оригинал (с) Darkly_Gathers

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны

Юмани / Патреон / Boosty / QIWI / PayPal

⠀

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Много лет назад мне не посчастливилось принять в дар Игру. Единственную игру в городе. И теперь я должна играть, чтобы все исправить.

⠀

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

⠀

~

За окном густо валит снег. Я становлюсь перед камином и ставлю на пушистый ковер коробку с потусторонней настольной игрой. Поцарапанная и потертая ее поверхность все еще блестит, мерцая оранжевыми и золотыми сполохами отраженного пламени.

Я сажусь, скрестив по-турецки ноги, и тянусь к местами порванным, выцветшим картам, похожим на таро, покоящимся в коробке в центре поля, намертво сросшейся с доской. Как и всегда, тасую карты, прежде чем начать. Таковы правила. Но, если честно, ни разу еще мне не встретилась дважды одна и та же карточка, поэтому не знаю, зачем их вообще нужно тасовать. Конечно, есть вероятность, что у меня просто как-то получается вытаскивать разные ход от хода, но что-то говорит мне, что все не так просто.

Видите ли, я играю каждый год. Обязана играть. С тех пор, как исчез мой сын ровно пять лет назад.

Это мое четвертое Рождество без него, четвертое Рождество в одиночестве, и мне остается только молиться, что это в последний раз. Игра забрала моего мальчика, и я уверена, что только в ней смогу вернуть его обратно. Страшно думать, что кто-то еще может стать заложником безнадежного ритуала, поэтому все эти годы я отклоняю приглашения на праздники, чтобы провести Рождество в своей гостиной. Один на один с Игрой.

– Проснись, Шелтапспилл (игра, забирающая души, прим. переводчика), – бормочу я.

Ветер за окнами приходит в неистовство, воет, как разъяренный зверь, я мельком смотрю на разбушевавшуюся погоду, и сердцебиение мое тревожно ускоряется. Дом стоит на границе леса, но это окно выходит на улицу, вот только снег валит такой плотной пеленой, что я не могу разглядеть дороги. Лампа в углу вспыхивает последний раз и гаснет с легким жужжанием. И теперь я знаю, что стоит протянуть руку к потрепанной коробке с игрой, кости сами найдут мою ладонь.

И я делаю это. Уверенно и медленно… вот они. Пальцы смыкаются вокруг маленьких кубиков, холодных, как лед, я бросаю их на доску. Кубики приземляются с мягким стуком. Интересно, из чего они?.. Очень похоже на кость. Но я не стала бы гадать, чья она.

Порыв ветра влетает в дымоход, заставляя пламя трепетать. Длинные, любопытные тени пляшут по стенам вслед за неверным светом. Дрожащей рукой я тянусь к колоде и снимаю карту.

Она такая тяжелая. Тяжелее, чем допустимо для листа картона.

Это всего лишь небольшой листочек, но мне приходится изо всех сил напрягать руку, чтобы удержать его.

Первая карта показывает, в каком варианте начнется игра. Каждый раз так.

И правда, когда я переворачиваю ее рубашкой вниз, на лицевой стороне меня встречает выцветшая фотография. Мать и сын. Ее рука покоиться у него на плече. Ни следа улыбки на лицах.

ДОЛГ

А ниже по-норвежски:

Возьмите кости в руки. Бросьте, чтобы начать игру.

Я на секунду закрываю глаза и глубоко вдыхаю, успокаиваясь. Вдох носом. Выдох ртом. Стараюсь сосредоточиться через грохот и рев ветра на пустой улице снаружи.

С глухим стуком карта ложится на доску. Кости впиваются в ладонь. Стиснув зубы, я делаю бросок.

Кубики крутятся и останавливаются один за другим. Четыре и два. Поток снега за окном меняет направление, закручиваясь в белое торнадо. Я изолирована. Сердце бешено колотится, но этого следовало ожидать. Теперь никто не сможет прийти ко мне.

…я одна.

Весь мир затихает, будто провалившись в вату, только часы где-то в доме тикают все громче. Игра началась. Остается только догадываться, что таит следующая карта. Со скрежетом проворачивается деревянный механизм, и моя фигурка движется вдоль края доски. На ней нет ячеек, а расстояние не зависит от выпавших чисел. Я не совсем понимаю логику перемещения… Но должна играть. А игра может быть нечестной.

…”но это единственная игра в городке”.

Я снова тянусь за картой. Сердце колотится в такт с тиканьем часов.

Поворачиваю карту.

ТЕНИ НА СТЕНЕ

Там изображен человек, идущий по коридору. И его тень, идущая в противоположном направлении.

Разъединение. Пропускаешь ход.

Меня вдруг охватывает холод, будто к пяткам и шее прижали лед. Желание обернуться и посмотреть на свою колеблющуюся тень на дальней стене побеждает. Я в смятении наблюдаю, как она сидит сама по себе, не привязанная больше ко мне, а потом становится на четвереньки и удирает по стенам в темноту за дверью.

Я оглядываюсь и понимаю, что ни одна из теней больше не связана с объектом, который ее отбрасывает. Тени свободно кружатся, скользят по стенам и наползают друг на друга.

Тиканье часов чуть ускоряется, я быстро тянусь за кубиками и бросаю во второй раз за этот вечер.

Они гулко грохочут по доске. Две пятерки.

Рукой, лишенной тени, я вытягиваю новую карту.

HÅVARD THE NISSE

С картинки на меня смотрит маленький жалкий человечек, похожий на гнома, в высоком колпаке и бородой, водопадом стекающей по скрещенным рукам.

Возлюби ближнего.

Я аккуратно кладу карточку на доску. Фигурка перемещается под стрекот шестеренок. И вот тогда я вижу его.

Håvard the Nisse – Санта-Клаус.

Он сидит на маленьком табурете, скрестив ноги, сложив руки на груди, закрыв глаза. Не больше метра в высоту. И полностью сделан из камня.

Я сразу отмечаю, что его тень, хоть и искаженная неровным светом пламени, не двигается с места. Привязана к хозяину, как и должно быть.

Он нервирует меня. Своим присутствием, своим мрачным выражением лица… Мои прошлые встречи со статуями из игры оставили не самое лучшее впечатление. Я машинально опускаю взгляд на бугристый шрам на голени, морщась от отголосков прошлой боли.

Håvard не шевелится. Вообще не подает признаков жизни, так что я тянусь к костям, не выпуская его из виду.

Он выглядит так неестественно в моей гостиной. Так неуместно. Седой камень его лица и бороды омывает теплый свет огня. Я кидаю кубики.

Семерка и единица.

…Что особенно любопытно, учитывая, что кости шестигранные.

Снаружи снова пробиваются завывания ветра. Мурашки бегут у меня по рукам от запястий до самых плеч. Снег бросается на стекло, как дикий зверь, а я тянусь за следующей картой.

КАРТИНА В ЗАЗЕРКАЛЬЕ

Внезапный пронзительный крик откуда-то справа пронзает меня как булавка бабочку. Я роняю карту, не в силах пропустить ни звука через сжатое горло, молча кричу от страха. Отшатываюсь и на локтях отползаю, широко раскрыв глаза, уставившись на аномалию, возникшую между мной и стеной.

Воздух превратился в подобие мерцающей колеблющейся вуали, Два небольших предмета в рваном ритме приближаются к поверхности “ткани” и тут же отступают.

Я почти вижу их силуэты, их очертания… Это кулаки. Кулаки отчаянно бьются о незримый барьер. И этот ужасный несмолкающий крик… как звук, искаженный метрами воды… Но такой пронзительный.

Эти кулаки. Они все бьют и бьют в невидимую стену. И я понимаю… они детские.

Может ли это быть?..

– Нильс? – шепчу я, почти не слыша себя за ударами сердца.

Кулаки все молотят по барьеру.

Мой сын.

– НИЛЬС?! – Теперь я громко кричу. Вскакиваю на ноги и бросаюсь к стене, разделяющей нас… но пальцы проходят сквозь складки как сквозь дым.

Я хватаюсь за голову.

Карточка.

Поспешно наклоняюсь, чтобы прочитать, что там написано.

На картинке грубый рисунок улыбающейся мордочки на запотевшем зеркале ванной комнаты. Контур тут и там стекает каплями, оставляя дорожки на матовой от конденсата поверхности. Длинные тонкие ручейки стекают из глаз, а ниже надпись:

Вызов. Пожинай плоды или страдай от последствий. Попробуй угадать.

Я перевожу взгляд с карты на барьер и вижу, как между нами появляется горящая свеча. Огонь быстро пожирает мягкий воск, за несколько мгновений, что я смотрю на нее, свеча заметно тает.

Дробь кулаков по барьеру и пронзительные крики уступают место тихим рыданиям.

И вдруг я не слышу больше ничего, кроме шума ветра.

– Нильс? Нильс! Это ты?! Ты здесь?

Свеча продолжает испаряться, а я снова вижу движение. На этот раз за молочной пеленой проступают дрожащие кончики пальцев… они парят в воздухе, оставляя слабый светящийся след.

Он рисует. Рисует картину.

Я снова читаю подпись: “Вызов. Пожинай плоды или страдай от последствий. Попробуй угадать”.

Хорошо. Я вся дрожу от адреналина. Хорошо.

Мягкая мелодия наполняет мои уши. Похоже на музыку ветра, только звон жутко пронзительный, а тон звука понижается и повышается как будто случайно.

Я пристально смотрю: все внимание сконцентрировано на кончиках пальцев по ту сторону завесы.

– Это может быть что угодно, – бормочу я сквозь зубы. – Огонь!

Ничего не происходит.

– …Снежинка!

Пальцы все парят, но форма не становится яснее. Не понимаю, Нильс всегда прекрасно рисовал…

Подумай о Рождестве, это ведь рождественская игра, так?

– К-куст остролиста?

Кулак с размаху врезается в барьер, искажая его. Я подпрыгиваю от страха. Колокольчики все звенят, свеча продолжает таять. Ее уже почти не осталось. Как же мало времени, почему так мало времени…

Ну же, Каролина, возможно, это твой единственный шанс.

– ОМЕЛА! Это омела!

Свеча исчезает. Развеивается, как дым на ветру. Барьер с рисунком омелы на мгновение задерживается, а потом тоже исчезает.

Больше никакого стука. Никаких детских рыданий.

– Нильс? НИЛЬС! – В панике я оглядываюсь по сторонам, тянусь за картой и перечитываю, неужели я что-то упустила?

Надпись изменилась.

Поздравляю. Переверни карту.

Я так и делаю и нахожу на обратной стороне:

Ты угадала верно. Награда – бонусная карта. Можно разыграть ее сейчас.

…Бонусная карта?

Я с трудом подавляю разочарование таким “призом” и снова смотрю туда, где минуту назад в воздухе висела свеча.

Я спасу тебя, Нильс. Так или иначе, я верну тебя.

И поэтому тяну карту.

ДЕТИ ВУАЛИ

На картинке около дюжины детей с усталыми лицами смотрят на меня из тени.

В игры приятнее всего играть в компании.

Я поспешно оглядываюсь, но все по-прежнему…

Ветер свистит.

Огонь мерцает.

Часы тикают.

И мое сердце ровно бьется им в такт.

Тук… Тук… Тук…

Просто играй, Каролина. Играй.

Я сгребаю кости с доски и бросаю, нервно барабаня пальцами по колену в ожидании вердикта.

…Глаза змеи.

Единица и единица.

Температура в комнате заметно падает. Я ощущаю это всем телом и заранее дрожу, протягивая руку к следующей карте. Она тяжелее, чем те, что уже были до нее, и я кряхчу от напряжения, пытаясь поднести картонный прямоугольник к лицу.

Детализированная картинка изображает слегка приоткрытую дверь и темный, призрачный мир по другую ее сторону.

К моему ужасу на карточке написано:

ЖЕНЩИНА НАВЕРХУ

Хотя не каждая компания приятна.

⠀

…И внезапно гулкий удар сотрясает потолок.

~

Оригинал (с) Darkly_Gathers

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны

Юмани / Патреон / Boosty / QIWI / PayPal

⠀

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Пока я снимала шубу, он похотливо ощупал меня взглядом и подобострастно прошептал: «Проходите, проходите...»

– Гордик, твоя девушка уже пришла? – раздался с кухни дребезжащий старческий голос.

– Пришла! – громко крикнул он в кухню, а мне тихо, словно оправдываясь, торопливо пояснил. – У меня мама дома...

– Мама? – я слегка озадачилась: про маму мы не договаривались.

Гордей превратно понял мою реакцию и поспешил интимно добавить:

– Она скоро уйдет. По делам. Надолго.

Мы прошли в старомодную, плохо прибранную гостиную. Убирается тут явно старенькая мама. Гордей, наверное, только пылесосит. По воскресеньям. У Гордея есть московская прописка. Рост метр восемьдесят. И шрам над правым глазом. Шрамы украшают мужчину, поэтому шрам запишем в плюс. (Хотя это не брутальный шрам, полученный в бою или в драке. Наоборот, Гордей, поскользнувшись в гололед, рассек себе бровь о ступеньку подъезда. Ни грамма подвига – сплошная нелепость.)

Итак, что мы имеем? Высокий москвич Гордей со шрамом. Ну, вполне достаточно, чтобы женщины кокетливыми мотыльками вились вокруг его фитиля. Но они не вьются. Вот не вьются – и всё. А Гордику уже 43. Для женщины это вообще возраст – аларм-аларм! – закат возможности деторождения. В этом возрасте женщины особенно отчаянно рожают «для себя». Гордик тоже хочет «родить». Ну, в смысле, чтобы кто-то родил «для него». Ну и для его мамы, которая «видимо, так и помрет, не дождавшись внуков».

Я представилась журналисткой. У меня редакционное задание. Пишу материал о Москве как городе одиноких людей, о завидных женихах и невестах столицы. Рандомным способом вышла на Гордея: «Дадите интервью? Только не обычное такое. Жесткое. Откровенное. Дадите?» – «Очень интересно. Дам, конечно».

– Здравствуйте, уважаемая барышня! – в комнату неторопливо входит пожилая, но молодящаяся женщина, окутывает меня цепким взглядом. – Меня зовут Зинаида Макаровна. А вас как величать?

– Ольга.

– А по батюшке?

– А не надо по батюшке, – улыбаюсь я. – Просто Ольга.

– Ольга, я накрыла чай. Напекла плюшек с корицей. Вы кушайте, кушайте...

Мы садимся за стол. Зинаида Макаровна разливает чай по чашкам. Беседуем о разном. О капризном декабрьском марте, о дырявом здравоохранении, о том, как Зинаида Макаровна 32 года отработала на одном заводе, об удачной корице в плюшках, о работе Гордея, о кризисе производства, о том, что я долго искала место для парковки.

Зинаида Макаровна – хорошая женщина. Но пожилая. Она пережила тяжелые голодные времена и не смогла их забыть. Поэтому она постоянно говорит одну фразу «Вы кушайте, кушайте». Это, в принципе, обычная фраза. Но когда ее повторяют по сотне раз в час, она становится самой ужасной фразой в мире. МЫ КУШАЕМ, КУШАЕМ!!!

Я пришла к Гордею взять интервью. Как к холостяку, потенциальному чьему-то жениху. Гордей не чует подвоха. Он – жених. Да. Завидный жених. А что не так?! Общаемся. Втроем. Мне с первой минуты очевидно со стороны, почему Гордей одинок. Нет, дело не в том, что он латентный сладострастник и не в давно нестиранных усах. Просто он никакой. НИКАКАШЕЧКА. Он человек с частицей «не». Неинтересный, невеселый, неперспективный. Высокий – да. Но все остальное – не.

Женщины сегодня избалованы соблазнами. Они знают, как может быть, и не хотят хоть как-нибудь. Они смотрят «Секс в большом городе» и думают: «Вон как бывает, оказывается». Красивые свидания, полуночные бары, туфли от «Маноло», звездное небо Манхеттена с черепичной крыши, струнный квартет за углом, лукошко клубники посреди зимы, цветы с курьером, гардеробная комната с откровенными зеркалами, ловкий поцелуй главного героя... Романтика.

Гордей уверен, что всё это наносное, социальное, условное, никому ненужное. Его женщина оценит его глубокий внутренний мир. Глубину, кстати, Гордей определяет сам. На глазок.

Мы с Гордеем переходим на «ты».

– Вы кушайте, кушайте. Надо нам женить Гордика, – говорит Зинаида Макаровна, причитает. Берет меня в сообщники в деле трудоустройства сына в семью. Диалог происходит при Гордее. Он никуда не вышел, вот, сидит рядом на табуретке и молчит, будто разговор не о нем. Неинициативный.

– Да, может, сам как-нибудь справится, Зинаида Макарна, – хмыкаю я.

– Не справится, – вздыхает мама. – За 43 года не справился...

– Значит, не хочет.

– Хочет, хочет!!! – испуганно адвокатирует сына мама.

– Пока очевидно, что он хочет сидеть на табуретке, сложа руки, и плюшками баловаться.

– Гордик, ну скажи! – приказывает мама.

– Все женщины меркантильные, – выносит приговор Гордик.

– Да? – удивляюсь я.

– Да. Московская прописка всем нужна...

– Это да, – легко соглашаюсь я. – А что еще у тебя есть, Гордей?

– В смысле?

– В прямом. Брак – это бартер. Мы вот с мужем вместе 14 лет. Я ему – детей, ноги, борщ. Он мне – юмор, легкость, деньги. Все честно. Не понимаю, почему ты с осуждением говоришь о женщинах, как об охотницах на твою прописку, если, кроме нее, у тебя ничего нет?

– Как ничего? – обиделся Гордей.

– Как ничего? – обиделась Зинаида Макаровна.

– Ну, вот я и спрашиваю: что? Что есть?

– Ну, я веселый...

– Ну, он веселый... – вторит Зинаида Макаровна.

– Гордей, расскажи анекдот, – прошу я.

– Какой?

– Любой.

– Про что?

– Про что хочешь. Любой анекдот.

– Я так не могу.

– Гордей, ты веселый, – напоминаю я.

– Встречаются русский, поляк и немец. На острове. Ну, попали туда. После кораблекрушения.

– Тааааак...

– Ну... Вот… Короче... Слушай, я так не могу!!

– Вот, – резюмирую я. – Ничего ты и не веселый, Гордей. Ты не удосужился выучить хоть какой-нибудь завалящий анекдот, чтобы рассмешить женщину.

– А мне не нужен камеди-клаб, мне семья нужна.

– Вы кушайте, кушайте, – растерялась Зинаида Макаровна: она понимает, что интервью получается какое-то странное, не таким она его себе представляла, но как вырулить из этой ситуации и спасти сына, пока не понимает.

– А еще ты какой, Гордей? Ну, веселый, это мы поняли. А еще? – спрашиваю я.

– Он хозяйственный. Он плов умеет, – вспоминает Зинаида Макаровна.

– Гордей, у тебя есть казан? – я смотрю на Гордея в упор.

– Казан? – переспрашивает Гордей.

– Какие специи нужны в плов, Гордей?

– У меня специальная приправа «для пловап. Там все. Я не вникал по отдельности.

– Зинаида Макаровна, не обижайтесь, но вот моему сыну шесть лет. Он тоже умеет плов. Ну, то есть порезать овощи и прочие ингредиенты в мультиварку, засыпать рисом, посолить и приправу добавить он сможет. И режим установить, какой я скажу. Это, конечно, будет не плов. А слипшаяся рисовая каша с со специями, но...

– Ольга! – Гордей произносит моё имя с возмущением.

– Гордей, я сейчас не издеваюсь. Я просто помогаю тебе посмотреть на себя со стороны и оценить себя объективно. Пока ты смотришь на себя восхищенными мамиными глазами. И не понимаешь, почему другие женщины не делают также. Я вот и поясняю тебе почему. Ты умеешь зарабатывать?

– Я работаю с института!!!

– Верю. Но я не спросила, как долго ты работаешь. Я спросила: ты зарабатывать умеешь?

– Я же не бесплатно работаю!

– Хорошо, – вздыхаю я. – Задам вопрос иначе. Где ты отдыхаешь?

– В сентябре ездил в Крым. Очень хорошо, правда поезд ужасный, зато там хорошо, в частном секторе, рядом с морем жил.

– А питался где?

– Там столовая рядом, чтобы первое было, мне для желудка, и пирожки покупал у женщины там, по пути. Не дорого, по 20 рублей. Домашние. С капустой.

– Ясно.

– Что ясно?

– Ты не умеешь зарабатывать.

– Вы кушайте, кушайте, – суетится Зинаида Макаровна. Она явно сбита с толку даже больше, чем Гордей.

– Ты, Гордей, усатый. – говорю я. – Это факт. И прописан в трехкомнатной квартире на улице Трофимова. Это тоже факт. У тебя, вероятно, есть сестра?

– Есть. Откуда знаешь?

– Ну, квартиру получили родители. Мама. 32 года на заводе. Трехкомнатную, вероятно, потому что были двое разнополых детей. Не сложный секрет. Очень распространенный.

– Это к чему? – Гордей сливается с бежевой стеной.

– К тому, что московская прописка не твоя заслуга. Так получилось. Это была твоя фора при старте в жизнь. Но ты и ее не использовал. Думаю, даже за коммунальные платежи платит мама. Со своей пенсии. Угадала?

При этих словах Зинаида Макаровна встает и уходит на кухню, бормоча: «Кушайте, кушайте…» – а я безжалостно продолжаю:

– Тебе остается заработать только себе на еду. Ты и не напрягаешься. Зарабатываешь свои 20 рублей на пирожок с капустой. За что женщина должна тебя любить, Гордей?

– А я ее за что?

– Ну, началось. Как маленький: «А она мне что?» Вот из-за такой стратегии, Гордей, ты и едешь с ярмарки ни с чем. Занудный. Обиженный. Пустой. Бюджетный. Списанный трамвай. И уже в депо, Гордей, в депо. Не страшно? Вот так, без результатов?

– Почему без результатов? – горячится Гордей. – У меня вон сколько грамот!!!

Он бросается к заранее приготовленной папке. Он же готовился к интервью! Выпятил все свои заслуги, оформленные на типографском картоне в формате А4. Благодарность за активность, проявленную… Грамота за участие...

– Гордей, – вздыхаю я тоном уставшей учительницы в конце рабочего дня. – Нематериальное стимулирование – это прекрасно. Оно отлично работает на мотивацию в тандеме с материальным, иногда подменяя его. Грамоты – это не показатель твоей успешности. Это показатель успешности работы отдела кадров по удержанию персонала на рабочих местах за копейки. А грамоты, будь они трижды приятные, не рожают детей и не варят борщи...

– Не понял…

– Гордей, я не журналистка. Меня прислал сюда твой отец. Он был у меня на лекции по личной эффективности. Я веду лекции. Помогаю людям быть... эффективными. Твой отец очень переживает за тебя. И хочет тебе помочь. Поэтому...

– Мааааааааааааам, – испуганно кричит Гордей в сторону кухни, не спуская с меня глаз. – Мааааааааааам…

Зинаида Макарна входит в комнату и, обиженно полоснув по мне взглядом, говорит:

– Я сейчас уйду, мне в сберкассу надо...

– Мам, она от отца. Лазутчица.

Зинаида Макаровна ошарашено переводит на меня взгляд.

– Вы от Павла?

– От Павла Ивановича.

– Она психолог, мам. Пришла меня лечить.

– Я не психолог, Гордей Павлович. Я не говорила так. В данном случае я… диагност. Ваш отец заплатил мне. Чтобы я пришла и… была собой. Я потрошитель иллюзий. Но иногда это очень полезно. Он переживает за вас.

Гордей встал с табуретки, и мне, сидящей, его метр восемьдесят показался всеми двумя.

– Мой отец в о р! – почти по слогам произнес Гордей. – Он чиновник. Берет взятки. Ворует у государства!

– Жалко, что ты так не умеешь, да? – я откинулась на стуле.

– Что не умею? Воровать? Да, я так никогда не сделаю!

– Гордей, верю. Чтобы брать взятки, надо быть рисковым, гибким и азартным. Нужно уметь быть в команде. Нужно договориться со всеми вокруг о молчании, включая собственную совесть.

– Вот-вот, совесть! – Гордей поднимает вверх указательный палец.

– Ты работаешь в компании по производству канцтоваров, да? – спрашиваю я, резко встаю и подхожу к письменному столу. На нем лежат три стопки бумаги в упаковках, россыпь ручек, маркеры, новенький степлер. – Гордей, ты купил этот степлер?

– Купил, – у пунцового Гордея раздуваются брови.

– Ты врешь. Это очевидно. Ты его украл. Вынес с работы. Легко договорился со своей совестью. «Раз вы мне платите грамотками, я вам – «честностью», – подумал ты. Ты вор, Гордей. Как и твой отец. Только он ворует на государственном уровне, а ты на уровне скрепок.

– Ты меня в чем-то обвиняешь?

– Боже упаси, Гордей! Я не из прокуратуры. Ловить преступников не моя специализация. Я пришла разоблачить тебя. Но для тебя же самого. Для твоей же пользы.

– Уходи.

– Отец хотел выдернуть тебя из этой вязкой маминой заботы. И уходя от неё, от мамы, позвал тебя с собой. Сколько тебе было? 25? Когда ты укрылся с мамой одной обидой на отца и свою слабость замаскировал совестью. Конечно, так проще. И сидишь, ждешь, что кто-то оценит. А ценителей всё нет. Вон мама только. Но мама не считается. У нее работа такая – любить тебя безусловно. И в компании, Гордей, в которой ты работаешь, женщины-коллеги видят тебя насквозь. Зачем им сорокалетний зануда со скрепками? Ты даже в любовники не годишься. Любовник, он же не только секс, он вдохновение и подарки. А ты что? Степлер и «встречаются немец, поляк и русский…»?

Спустя 10 минут за мной обиженно закрывается дверь. Слишком быстро закрывается, чтобы это можно было назвать «сама ушла». Меня выгнали.

Я набираю номер Павла Ивановича.

– Ну что? – спрашивает он вместо приветствия.

– Ну всё.

– Всё?

– Всё, как я говорила. Оставьте мальчика в покое.

– Мальчику 43.

– Он инфантилен, как Карлсон, который живет на крыше. В моем шестилетнем сыне ответственности больше. Но он счастлив.

– В смысле, «счастлив»? С мамой в 43? Без семьи и без детей? Кладовщик? Или кто он там... Моя дочь сегодня провела IPO для своей компании за границей… Да что это такое! Как будто это дети от разных матерей, не в одной семье росли!!

– Пал Иваныч, нельзя осчастливить человека насильно. Нельзя вылечить от болезни, которую он не признает. Ему хорошо. С мамой и пирожками с капустой. Он слишком слаб, чтобы иметь смелость оценить себя со стороны. Ему хватает маминых оценок. В его проблемах виноват начальник, который не платит, бабы, которые не любят, правительство, которое не заботится, ржд, которое задрало цены, газпром, который сбывает не его мечты, отец, который «бросил» его, малыша, в 25 лет и ушел от мамы. Это самая легкая жизненная позиция. Он в ней застыл как в янтаре. И никуда. А что? Он и страдалец, и жертва, и благородный, и честный, и защитник, и человек слова. Прям герой. Нашего времени. Даже если вы насильно выдернете его, наймете психологов и тренеров, причините свое счастье, все зря.

– Потому что 43?

– Да нет. Возраст не при чем. Меняться можно и в 93. Но первый шаг – признать проблему. А у него их нет.

– И что делать?

– Говорю же: оставить его в покое.

– Я не могу. Он мой сын. Он катится в пропасть. Я должен ему помочь.

– Пал Иваныч, а вот это ваша проблема. Наймите коуча и отработайте это неуемное желание нянчить сорокалетнего дядечку, свою латентную вину за «упущенного» ребенка отработайте. Это ваша очевидная проблема, не Гордея.

36,400,000.

Именно столько должно быть разумных цивилизаций в нашей галактике, если опираться на уравнение Дрейка. За последние 78 лет мы транслировали в нашу галактику все о нас - наше радио, наше телевидение, нашу историю, наши великие открытия. Мы пытались докричаться до остальной вселенной, удивляясь, одни ли мы? 36 миллионов цивилизаций - и мы до сих пор ничего не услышали в ответ спустя почти век прислушивания. Мы были одни.

Так было пять минут назад.

Передача шла по радиолинии нейтрального водорода, на которую мы были настроены. Трансцендентное число! Такие вещи, как частота водорода, рассчитанная по числу Пи, не встречаются в природе, так что я знал что сигнал был искусственный. Сигнал пульсировал очень быстро с равномерной амплитудой. Моей первой догадкой было то, что это, возможно, был какой-то тип цифровой модуляции. Я насчитал 1679 импульсов за одну минуту, в течение которой передача была активна. После этого тишина возобновилась.

Сначала числа не имели никакого смысла. Они просто казались случайной смесью шумов. Но эти импульсы были такими равномерными и на частоте они были такими тихими. Они должны были исходить от какого-то искусственного источника. Я посмотрел на передачу опять и мое сердце замерло. 1679 - эта длина совпадала с длиной послания Аресибо, которое было отправлено 40 лет назад. Я стал возбуждённо собирать кусочки послания в оригинальный прямоугольник 73x23. Я не дошел и до половины, прежде чем мои ожидания были подтверждены. Это было то самое сообщение. Числа в бинарном коде от 1 до 10. Атомные числа элементов, которые образуют жизнь. Формулы наших нуклеотидов ДНК. Кто-то прислушивался к нам и хотел, чтобы мы знали о его присутствии.

Потом до меня дошло: это сообщение было передано 40 лет назад. Это означало, что жизнь должна была быть от нас в 20 световых годах. Цивилизация, которая находилась в пределах дистанции для общения? Это должно было произвести революцию во всех науках в которых я работал! Астрофизика, астробиология, астро...

Сигнал начал пищать опять.

На этот раз медленно. Даже намеренно медленно. Передача идет менее пяти минут, каждый новый бит появляется по одному в секунду. Я начал записывать их, хотя компьютеры делали это за меня. 0. 1. 0. 1. 0. 1. 0. 0... Я сразу понял, что это было то же сообщение, что и до этого. Мои мысли мчатся сквозь возможности того, чем же это могло быть. Передача закончилась, передано 248 битов. Конечно, это слишком мало для важного сообщения. Насколько хорошее, в плане важности, сообщение для другой цивилизации вы можете переслать, имея только 248 бита информации? На компьютере, для которого файлы такого размера были бы предназначены только для...

Текста.

Что это могло быть? Могли ли они действительно прислать нам сообщение на нашем же языке? Если подумать об этом, то это не так уж и сложно. Мы транслировали каждый язык Земли на протяжении 70 лет... Я начал расшифровывать сообщение первой же схемой которая пришла мне на ум - ASCII.

0.1.0.1.0.1.0.0. - это Т...

0.1.1 0.0.1.0.1. - это Ы...

Как только я закончил складывать все кусочки сообщения, мне стало невероятно плохо... Слова говорили сами за себя.

«ТЫ ОПЯТЬ ВЫХОДИШЬ НА СВЯЗЬ, МУДИЛА?»

Я не педагог, конечно, но может быть кто-то из присутствующих пояснит, что именно определяет экзамент IELTS? Начнём по порядку.

Listening. Я не могу понять, в каком именно разделе живой природы может понадобиться навык одновременного чтения вопросов с листа и вписывания в него ответов из параллельно звучащей речи. Ну разве что, если ты ведёшь наружнее наблюдение, будучи работников ФБР... Т.е. представьте себе диалог, где помимо общей канвы (например, студент общается с деканом о переводе на другую специализацию) есть ещё и куча конкретики: часы, которые студенту хватает\не хватает, литература, которую он взял\не взял в библиотеке, фамилии преподов... Ещё раз, повторю - диалог звучит один раз, без повторов, с нормальной для разговора скоростью и без пауз. Т.е. ты должен одновременно слушать диалог, читать вопросы и вставлять из услышанного ответы в вопросник. Что за бред ваще?

Но это ладно. Темы бывают просто опизденеть какие. В 18 году, например, на аудировании былол устройство компрессора. Ну да, а чо такое? Oil return line, pistons, valve board... Т.е. я, взрослый мужик, который регулярно работает с компрессорами и представляет себе чо там у него внутри, ответил на эти вопросы даже не слушая болтовню, а вот девчули-студентки, слушали немного охуемши. Примерно так же, как я слушал про особенности какого-то биологического процесса.

Reading. Ну тут с одной стороны более просто - ты читаешь сам и можешь любое количество раз возвращаться по тексту выше\ниже. Но опять же, не без чебурашки. Например, есть статья объёмом примерно в лист А4. Она разбита на абзацы. И есть названия, которые ты должен сопоставить этим абзацам. Т.е. задание-то как бы творческое. Понятно, что если в абзаце идёт речь о машинном доении, а ты выбираешь название "похороны Брежнева" - тут как бы косяк. Но между заголовками "история технологий животноводства в Саффолке" и "увеличение механизации сельского хозяйства на примере животноводства Саффолка" как выбрать ПРАВИЛЬНЫЙ ответ и кто именно оценивает его "правильность"? Но ведь статья большая, там десяток абзацев. И они все примерно об одном и том же. И заголовки примерно одинаковые... И что именно проверяет этот тест?

Writing. Ну тут ещё больше свободы. Вот тебе задание - пиши. Главное - чтобы слов было не меньше, чем нужно. Если раньше, при рукописной сдаче IELTS это надо было считать самому, то нынче, при сдаче на компе - оно само считает. Лепота... Но опять же. Задание творческое. И проверяется не только грамматика, но и выдержанность стиля. Т.е., например, "письмо другу" должно быть неформальным. Но при этом без "yo, nigga, wuzzup". А жалоба в техподдержку, напротив, формальной. Всё это весьма странно в 21 веке, когда даже "официальные" письма по работе пишутся довольно таки вольным стилем. И за стиль тебе тоже есличо, минусца влепят.

Но более всего, разумеется, блядь, Speaking радует. Вот мне 40 лет, я работаю металлистом. Мне задаётся вопрос "последняя статья на медицинскую тему, которую вы читали". На подготовку минута. Потом надо изложить на две минуты. Окей, канеш, но блин, я не читаю медицинские статьи вообще. О чём мне рассказать? Ну вот просто тема-то довольно "нишевая". Всё равно, что рандомной женщине задать вопрос "какую статью по металлообработке вы читали в последний раз". Разумеется, пытаюсь вспомнить хоть учебник по биологии... ну помнить-то я может что-то и вспомню. Но я ж не знаю лексики на медицинскую тему! Т.е. поддерживать разговор о straddle milling и, например, tangential milling или затереть про разницу между flow и mist coolant я как бы могу. А про медицину я тупо слов не знаю. Ииии? Вот что этот тест проверил? При этом, в личном общении, что с носителями, что с изучавшими язык - особых затруднений не имею.

Короче, какая-то ебанина, вот. Избегайте, по возможности... :)

Я ставил прививки не потому что что-то там. Не потому что мне нравится, когда в меня иголками тыкают, а потом меня штормит несколько дней. Я ставил прививки исключительно ради получения квадрокода.

Через несколько дней после первой прививки я обнаружил, что у меня на госуслугах вообще нет сведений о первой прививке. Меня это слегка напрягло... пообщался с людьми. У некоторых сведения о первой прививке появлялись сразу, у других - потом, уже после второй, появлялись сведения об обеих прививках. И, соответственно, квадрокод. Так что, вроде как, можно не беспокоиться.

С другой стороны парень из соседнего офиса к тому моменту ждал квадрокод уже около трех недель... а это - наоборот, вызывало беспокойство.

Через три дня после второй прививки, несмотря на то, что квадрокод обещали в течение трех дней, я еще не решил - беспокоиться или нет. В конце концов, я в молодости тоже многим обещал жениться. Но женился на одной и недолго.

Более-менее сильно я начал беспокоиться на пятый день. Квадрокода все еще не было. Как и сведений о прививках. Отправил жалобу через госуслуги и надеялся, что проблема решится... ответ от МинЗдрава пришел на следующий день - мол, так и так, проблема не у нас, проблема на госуслугах. Звоните в техподдержку.

Позвонил. Там убедились, что запись подтверждена и пояснили, что проблема не у них, а в МинЗдраве. Посоветовали еще раз отправить жалобу через госуслуги.

Хорошо... еще раз отправил жалобу через госуслуги... и вскоре пришел ответ, от того же МинЗдрава, что проблема со стороны госуслуг, нужно опять звонить в техподдержку.

Я еще раз позвонил в техподдержку... но теперь все было хуже. Женщину убрали, вместо нее посадили робота. И робот, после того, как я покормил его цифрами, сообщал, что не нужно беспокоиться - квадрокод придет на третий день, как максимум. А если не пришел - нужно жаловаться через портал госуслуг...

Да, блин!!! Не пришел квадрокод на третий день! И через портал я жаловался неоднократно!

Позвонил в МинЗдрав, где мне сообщили, что проблема или на сайте госуслуг, или в больнице, где мне ставили прививку.

Хрен с вами. Сегодня поехал в больницу. И там мне сообщили, что проблема, совершенно точно, со стороны госуслуг!

Замечательно! Каждый признает проблему, но в возникновении проблемы винит кого-то другого!

Тут уже я слегка выбесился и пошел к главврачу.

Главврачу я объяснил, что все происходящее расцениваю как идеалогическую диверсию или преступное раздолбайство. И, вообще, я - легендарный болтолог с Пикабу, меня все знают. Да мне сам Михалков во сне приходил, просил продать права на экранизацию моей биографии. Да я еще в детстве в Master of Orion галактиками управлял!

А еще добавил, что прежде, чем вводить квадрокоды для людей - их нужно было проверить на лабораторных мышах или морских свинках. Вон, тот же интернет постоянно фотками котиков тестируют. Потому все и работает.

К тому же, если проблема с квадрокодом не решится - то сегодня ночью мне уже приснятся Лаврентий Палыч и Иосиф Виссарионович. А уж они-то умеют правильно вопросы с врачами решать.

И что бы вы думали? Не успел доехать до офиса - а на госуслуги пришла информация о первой прививке! Весьма своевременно - через месяц. А к вечеру пришел и сам квадрокод собственной персоной...

Вот, блин, почему? Почему, чтобы чего-то добиться, приходится идти и ругаться? И это еще хорошо, что я - всемирно известный болтолог. А если б на моем месте был обычный гражданин? Стала бы решать его проблемы главврач, или нет?

Завершить пост мне хочется строчками из стихотворения гениального поэта kka2012:

Если кто без квадрокода -

Вражина тот и козья морда!

Всю жизнь я придерживался странного обычая, принятого в наших краях. Всю жизнь считал его суеверием. А теперь только он и может спасти меня.

⠀

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

⠀

~

Многие уже не помнят, что Рождество замешано на страхе. Ужас завернули в красивую упаковку, дали ему лицо веселого бородатого толстяка и окутали звоном колокольчиков и топотом копыт восьми северных оленей.

Но в моем маленьком городке в Пенсильвании помнят.

Мы называем недели, предшествующие Рождеству, Красным Сезоном. В первый день декабря появляются первые ленты, как множество алых ран на животах самых древних деревьев перед нашими домами. На закате каждая семья собирается на своей лужайке и туго повязывает ленту цвета крови. Никаких бантов, никаких украшений. Лишь один тяжелый узел. Каждый член семьи прикасается к ленте, прежде чем вернуться к своей жизни еще на двадцать четыре часа. А потом все повторить снова.

Новая лента на каждый день, перед Рождеством.

Для меня в этом обычае не было ничего странного. Я занимался этим всю жизнь и думал, что все остальные тоже празднуют свой Красный Сезон, пока в шестнадцать лет не пригласил лучшего друга Ника в гости первый раз. Мы познакомились с ним в Интернете в одной из онлайн-игр, и почти полгода я убеждал родителей, что он не какой-нибудь престарелый педофил. Убеждал позволить ему приехать к нам ненадолго. В конце концов они согласились. Рейс был забронирован. И за три дня до Рождества он прибыл в наш опутанный красным город.

***

– Вы, ребята, тут отрываетесь вовсю, да? – сказал Ник, выглядывая в окно, пока мы медленно ехали по нашей улице.

– Мы должны, – мудро изрекла моя младшая сестра Тони с заднего сидения. Она настояла на том, чтобы поехать со мной в аэропорт, конечно, чтобы убедиться, что Ник тот, за кого себя выдает. Мой двенадцатилетний телохранитель. – Только так можно держать подальше Застывшего человека.

– Застывшего человека? – Ник полуобернулся к ней. Я прекрасно видел печать скептицизма на его лице даже краем глаза.

– Это просто суеверие, – вступил я. – У вас в Небраске такого нет?

– В Небраске нихрена нет.

– Берегись, берегись, Застывший человек идет! Вырванный из ледяного сна твоей благостью и весельем, теперь он идет за тобой, воплощение ужаса, и единственное твое спасение – спрятаться за полосами красного! Лента, повязанная перед домом, будет отгонять его и хранить тебя от участи добычи, – послушно продекламировала Тони.

Ник рассмеялся. Ей это не понравилось.

– И что, весь город участвует в этой фигне про застывшего человека? – Он попеременно смотрел на нас, ухмыляясь.

– В основном да. – Я пожал плечами. – Если кто-то не вешает ленты перед домом, за них это делают другие.

– Да эти деревья все замотаны! Как долго вы, ребятки, этим занимаетесь?

– Двадцать четыре дня, – ответила Тони. – Мы должны вязать ленты, пока Санта не придет и не загонит Человека обратно в его могилу.

– Санта? Реально?

– Ну, это скорее как Дух Рождества или приход Иисуса, или что-то в этом роде. – Я решил вступить.

– И что же такого страшного в “застывшем человеке”, что все занимаются… этим?

Я позволил Тони, все еще безумно увлеченной городской легендой, самой объяснить историю Застывшего человека. И она воспользовалась возможностью на все сто. С пылом Истинно Верующей.

Мрачная история рассказывала о забытом и всеми отвергнутом бродяге, которого люди оставили умирать на улице, пока праздновали свое Рождество. Его нашли перед церковью, замершего на месте, как вкопанного, стоящего с рукой, протянутой к двери… Люди похоронили его в безымянной могиле на окраине и забыли, как о ненужной вещи. Но ровно до следующего декабря. Первого числа поползли слухи, что его видели стоящим на улице под окнами горожан. Начали исчезать люди. В первый день – один. Во второй – два. И так дальше. И только те горожане, чьи дома были украшены красными лентами, избежали печальной участи. Никто не знал, почему он не мог пересечь алую черту, но с тех пор красная лента стала символом защиты от злого духа.

– Но, если он все-таки найдет тебя, тебе почти никак уже не спастись. Он двигается, только если двигаешься ты, так что ты будешь обречен стоять на месте, пока не замерзнешь. Либо побежишь, но с каждым твоим шагом он будет оказываться все ближе и ближе, пока не поймает тебя! – Тони схватила воздух обеими руками. – Единственный способ спастись – попасть в дом, защищенный лентами.

– Звучит тупо, – усмехнулся Ник.

– Ну, раз ты такой храбрый, может, тогда и подождешь его снаружи, – отрывисто заявила Тони.

– Может, и подожду.

– Хорошо!

– Отлично!

Шикарное начало выходных.

***

Я представил Ника родителям, и те вздохнули с облегчением, увидев все того же неуклюжего подростка, что и на фотографиях. Показали дом. Совсем немного времени понадобилось, чтобы исчезла затянувшаяся неловкость первой личной встречи, и вот мы уже загрузили ноутбуки и запустили игру.

Той ночью, после очередного раунда в Call of Duty, Ник закрыл свой бук.

– И ты реально веришь в этой бред про человека?

– Не, это то же самое, что и все остальное рождественское дерьмо. Как злобный Санта из Германии, или откуда он там, и все такое.

– Значит, ты бы не расстроился, если б пропало несколько лент?

Я закатил глаза и откинулся на спинку стула.

– Нет, это же просто сказка.

– Так давай сделаем это.

– Что?

– Пойдем и снимем несколько ленточек! Будет весело! Немного попугаем народ.

Я колебался. Конечно, я давно уже не верил в Застывшего человека, но вот наказание, если нас поймают, было вполне реальным. Разозлить родителей, особенно перед тем, как на Рождество ожидалось несколько приятных подарков, было намного более пугающей перспективой, чем встреча с монстром из сказки.

– Ну, не знаю, чувак. Рыться в вещах соседей... У нас могут быть неприятности.

– Уже почти полночь, кто там будет сейчас выглядывать нарушителей в окна? Мы просто быстренько пошалим у какого-нибудь дома. Никто нас не заметит. Никто ничего не узнает до следующего утра.

Я буквально видел, как новый внешний жесткий диск, о котором я так мечтал, уплывает из-под елки.

– Давай, Пит, не будь такой трусливой сучкой!

***

Весь вечер валил снег, и теперь белоснежное одеяло хрустело у нас под ногами. Я прятал ледяные, несмотря на перчатки, руки глубоко в карманах куртки.

– Мы оставляем следы, – проворчал я. – Они приведут прямо к моему дому.

– Хорош ныть, тупица, – пренебрежительно бросил Ник. – Просто потопчемся туда-сюда еще по нескольким подъездным дорожкам, чтобы и там были следы.

– Тупость.

– Заткнись и выбери дом.

И я выбрал. Дом миссис Тепитт. Пожилой дамы, которая жила одна и всегда гасила свет ровно в восемь тридцать. В такой поздний час она точно должна была спать. Мы тихо прокрались по ее лужайке, и Ник перерезал ленты на старом дереве кухонными ножницами.

– Скорей! – прошипел я.

Он отмахнулся и разрезал последнюю алую полосу. С торжествующей ухмылкой засунул пачку лент в карман и бросился бегом к входной двери миссис Теппит и обратно, оставляя за собой отчетливые следы.

– Ты пробегись по тем домам, а я – по этим. Вперед!

Когда мы закончили, грязные цепочки следов опутали всю улицу. Запыхавшиеся и раскрасневшиеся от холода, мы бегом вернулись в дом и рухнули в моей комнате, зажимая рты руками и давясь от смеха. Ник победно поднял над головой разрезанные ленты, как трофей.

Соседей же наша ночная выходка позабавила куда меньше. Когда с утра на дереве миссис Тепитт не обнаружили лент, в городе начали поговаривать о вандализме. Что было намного, намного серьезнее, чем какая-то легенда. Мы с Ником делали самый невинный вид, пока мои родители рассуждали, кто мог сотворить подобное с рождественскими украшениями бедной старушки. Кто-то из соседей позвонил в дверь, чтобы проверить, как она.

Миссис Тепитт не ответила.

– Она, наверное, уехала к родным в Филадельфию, – сказал папа.

– Вчера она была дома. – Моя мама не согласилась.

– Лил, это же всего в трех часах езды. Не кругосветное путешествие.

Тони, вместе с нами наблюдавшая за происходящим с крыльца, вцепилась мне в руку с побледневшим лицом и широко раскрытыми глазами:

– Застывший человек!

Ник счел все это крайне веселым.

– Давай повторим сегодня вечером! – прошептал он после того, как все ушли в дом.

– Все вроде очень расстроились из-за этого, – сказал я, неопределенно махнув рукой в сторону дома миссис Тепитт.

– И поэтому это так классно! Да ладно тебе, чувак, какая-то пара ленточек. Если нас поймают, просто повяжем новые.

Я вздохнул. Определенно, мне не видать нового жесткого диска.

***

Той ночью Ник сам выбрал следующую цель: дом Кларков ниже по улице. Тони дружила с их маленькой дочерью Эммой. И, судя по словам моей сестры, бедняжка дико испугалась, что Застывший человек теперь придет за ней. Пока девочки играли, она ни о чем больше не могла говорить. Я подумал, что немного подло резать ей ленты, зная все это… но в то же время это было и забавно. И согласился.

– Но это в последний раз, хорошо?

Ник мотнул головой, что в равной степени могло означать и согласие, и ироничное “да, конечно”.

Как только храп отца из комнаты родителей разнесся по дому, мы спустились вниз и выскользнули через парадную дверь. Я и Ник, снова с полюбившимися ножницами в кармане

На этот раз на улице было холоднее. Знаете такой холод, который просачивается через все слои одежды и дальше в самую глубь тела, пробирая до костей? Я громко клацал зубами, обхватив себя руками. Ник шел впереди, оставляя длинные полосы обледеневшего белого пара при дыхании. Погода охладила наш энтузиазм. До лужайки Кларков мы добирались почти бегом.

Ник опустился на колено у обмотанного лентами дерева и приготовил ножницы.

Над нашими головами распахнулось окно.

– Вы что делаете? – требовательно спросил тихий голос.

Эмма Кларк пристально смотрела на нас сверху.

– Э-э-э, – только и смог выдавить я, слишком закоченевший, чтобы придумать правдоподобный ответ.

– Просто проверяем ваши ленты, плотно ли держатся. – Ник был само спокойствие.

– И тогда зачем тебе ножницы?

А вот к этому Ник был не готов.

– Это вы украли ленты миссис Тепитт, так? – обвиняюще сказала Эмма. – Вы… – Ее слова затихли пораженным вздохом.

– Эмма? – Я окликнул ее так громко, как только осмелился.

Но она больше не смотрела на нас. Глаза девочки, настолько широко открытые, будто хотели выпрыгнуть из черепа, были прикованы к чему-то за нашими спинами. Даже в тусклом свете я увидел, как побледнело ее лицо. И повернулся посмотреть, что так ее напугало.

Посреди улицы в желтом свете фонарей стоял человек. Изможденный, с побагровевшими губами и лицом, обезображенным мертвенными пятнами обморожения. И тянул к нам руку. Он стоял совершенно неподвижно, не считая шороха заиндевевшей одежды на резком ветру, трепавшем обмотанные алым деревья по обе стороны дороги.

– Н-ник… – Я нащупал плечо друга и рывком поднял его на ноги.

– Ты чего…

Я прервал его возмущения, ткнув локтем в ребра и указав пальцев на дорогу.

Холод вокруг нас стал еще сильнее.

– Да ты издеваешься… – В пораженном голосе Ника сквозило неверие.

Я еще крепче сжал его руку.

– Пит?.. – пробормотал он менее храбро, не в силах отвести глаз от застывшей фигуры.

– Не издеваюсь. – Я с трудом нашел силы для ответа.

Окно Эммы захлопнулось.

Застывший человек не пошевелился.

Я весь заледенел и теперь не смог бы отпустить плечо Ника, даже если бы постарался.

– Пит…

Я отступил на шаг назад. Застывший человек не шевельнул ни мускулом, могу в этом поклясться, но каким-то образом подошел на два шага ближе.

– Какого хрена. – Голос Ника превратился в испуганный писк.

Берегись, берегись, Застывший человек идет! Вырванный из ледяного сна твоей благостью и весельем, теперь он идет за тобой, воплощение ужаса, и единственное твое спасение – спрятаться за полосами красного! Лента, повязанная перед домом, будет отгонять его и хранить тебя от участи добычи

– К моему дому, – едва шевеля замерзшими, непослушными губами прошептал я. – Беги!

Дом был всего лишь в минуте ходьбы. Буквально несколько метров вверх по улице. Но во внезапно рухнувшей на город темноте и адском холоде короткий путь превратился в бесконечный. Ноги отказывались слушаться, я тащился, как во сне: отчаянно пытаясь бежать, но почти не сдвигаясь с места. У Ника получалось не лучше. Он скулил, пытаясь заставить заледеневшие конечности двигаться… Я обернулся через плечо. Зря.

Нисколько не изменив положения, Застывший человек сократил расстояние между нами вдвое. Его покрытые коркой льда белесые мертвые глаза жги меня, как угли.

И я заставил себя идти дальше. Прижал подбородок к груди и двинулся вперед через холод и поднявшуюся метель. Помчался, как мог, к своему дому, к дереву, обернутому красными лентами, горящими в темноте, словно маяк. Я нырнул во двор в последнем прыжке, прокатился по снегу и рывком вскочил на ноги. Входная дверь была так близко!

– Пит!

Я не видел, как Ник упал. Но слышал. Удар тела об асфальт. Суету и метания, когда он пытался встать на ноги. Я развернулся, протягивая ему руку…

Застывший человек стоял теперь над Ником. Но не тянулся вперед. Он наклонился, скрючился, смыкая изувеченные пальцы на куртке Ника…

Я завопил.

– ПИТ! – последний раз вскрикнул мой друг…

А потом я остался один кричать в смертный холод.

***

Родители вскоре нашли меня и отвезли в больницу. Тяжелое переохлаждение требовало серьезного вмешательства. Я то приходил в сознание, то снова терял его и, как мне потом рассказали, все время твердил, что Застывший человек забрал Ника. Мама и Тони не отходили от моей постели, а папа вызвался помочь полиции разыскать моего друга.

И утром в канун Рождества его нашли. Перед церковью, замершего на месте, как вкопанный, стоящего, протягивая руку к двери. И разевая рот в безмолвном крике.

Взрослые решили, что мы улизнули из дома и потерялись на улице из-за рекордного холода в ту ночь. Я, по их версии, сумел найти дорогу домой, а вот Ник забрел в город. И, поскольку он никого больше не знал, полиция предположила, что мальчик пытался найти убежище в церкви, но не успел.

Мою уверенность, что его забрал Застывший человек, назвали просто галлюцинацией. Они пытались допросить и Эмму, но она просто рыдала, и все решили, что девочке не нужен такой стресс. Ситуация только усугубилась, когда миссис Тепитт, названная мной еще одной жертвой Человека, вернулась домой после Рождества, которое провела с детьми в Филадельфии.

Тело Ника вернули в Небраску родителям.

Красный сезон закончился. Все продолжили жить.

Все, кроме меня.

***

Я все еще вижу Ника каждую ночь во сне. Замерзшего, с лицом, искаженным отчаянным криком, поднятой рукой. Ему не нужна была никакая церковь.

Ему нужен был я.

Все годы, что я живу в этом маленьком городке, я почитаю Красный Сезон, тщательно оборачивая дерево во дворе туго завязанными красными лентами каждый день, с первого по двадцать четвертое декабря. От начала до конца.

Но даже сейчас, если выгляну в окно после полуночи, я увижу их. Две фигуры, застывшие, как статуи в морозной ночи. Тянутся ко мне. Ждут меня.

Того, кто сбежал.

~

Оригинал (с) Pippinacious

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

А еще, если хотите, вы можете поддержать проект и дальнейшее его развитие, за что мы будем вам благодарны

Юмани / Патреон / Boosty / QIWI / PayPal

⠀

Перевела Юлия Березина специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Кажется, я наконец-то знаю, что нужно делать. Остается надеяться, что еще не слишком поздно.

⠀

Главы: 1 • 2 • 3 • 4 • 5

Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек

~

Извините, что заставила ждать. Я была очень занята. Чтобы со всем разобраться потребовалось больше времени, чем я ожидала.

Пожалуй, я была чересчур уверена в своих ведьминских способностях. Но когда начала читать о “Проявлениях”, осознала сколько всего мне еще неизвестно. Откровенно говоря, я просто считала их проявлением чувств, намерений, реакцией на события. Вы, наверное, тоже слышали все это и раньше. И я до сих пор не понимала насколько злыми и неуправляемыми они могут быть.

Теперь я знаю: существо – это Проявление. Проявление моего чувства вины. И причина, по которой оно так сильно, должно быть, в том, что я не собиралась его проявлять. Оно подпитывалось каждой мыслью, каждой эмоцией, которые я подавляла в себе.

Я еще раз посетила лесную деву, сразу же после моего последнего поста. С моей стороны было довольно безрассудно приходить к ней домой, распространяя вокруг себя энергию страха и неуверенности, но выбора не было. Когда я вышла на поляну, она уже была там.

– Вижу, ты все-таки поняла, – ухмыльнулась она. Голос был как всегда спокоен, но я видела злобу в ее глазах.

– Думаю да, – ответила я. – И подозреваю, ты знаешь, что я собираюсь сказать.

– Просвети меня.

– Наша сделка… Я отказываюсь от нее. Я не хочу продолжать это делать.

– Ты ведь знаешь, что потеряешь, верно? – Внезапно в воздухе повисло знакомое чувство голода.

– Я устала эксплуатировать тех, кто приходит ко мне за помощью. Цена слишком высока.

– Но они ведь согласны платить ее, не так ли?

– Да. Они согласны. А я нет. Больше нет.

– Жаль, – ухмыльнулась она. – Но ты знаешь… есть способ все сохранить.

– Какой?

– Твое имя.

Вы должны понять, насколько сильно я этого желала, насколько для меня это было важно. Моя связь с лесом. Мое право собирать урожай, мое право пожинать его силу.

– Я подумаю об этом.

– Не слишком долго.

Я пошла прочь оттуда, а лес как будто стал тише, чем когда-либо. У меня были дела, которые нужно было закончить.

Первая остановка: девушка, которая пришла ко мне в первую ночь, мужа которой я помогла убедить завести детей.

– О, привет! – улыбнулась она мне, открывая дверь.

– Привет! – улыбнулась я в ответ. – Я буквально на секунду. Просто хотела сообщить кое-что о нашей сделке.

– Это по поводу оплаты?

– Оплаты, да. Считай, что мы квиты. Оставь себе своего первенца.

Она вытаращилась на меня.

– Ч-что? – В ее голосе послышалось облегчение.

– Это было…– я колебалась. – Это была просто... проверка. Тест, чтобы понять, насколько сильно ты этого хотела. Я должна была... должна была знать, что ты хочешь этого всем сердцем и душой, прежде чем помогать тебе.

Она обняла меня. Долгое, теплое объятие. Когда она отстранилась, по ее лицу текли слезы.

– Но ты же все равно поможешь мне с родами?

Я была ошеломлена.

– Конечно... конечно, я помогу. – В конце концов, у меня есть опыт.

Попрощавшись, я пошла дальше по улице.

Вторая остановка: Мария.

– Как поживает твой муж? – спросила я, сидя в ее гостиной с чашкой чая.

– Он быстро поправляется! Сегодня даже выбрался в паб с парой друзей. Думаю, еще несколько дней и он окончательно придет в себя!

– Приятно слышать, – улыбнулась я.

– И оплата, уверяю, как только он полностью оправится...

– Ты ничего не должна, – перебила я ее. – Заводи детей, не заводи детей – мне все равно. Я ничего у тебя не возьму.

Она прослезилась.

– Ты… ты это серьезно?

– Целиком и полностью, – заверила я.

– Но мне нечем больше по достоинству отплатить тебе, я… Может, когда-нибудь я смогу что-то для тебя сделать?

– Не надо. Я просто рада, что смогла помочь.

Мы с Марией долго разговаривали. Кажется, мы по-настоящему подружились. Я не из тех, кто легко заводит друзей, по причинам, которые после прочтения этого, вероятно, для вас очевидны.

Третья остановка: миссис Буфорд. Она живет с дочерью, недалеко от деревни. На улице уже стемнело и я еле могла разглядеть заросшую тропинку, по которой пробиралась к их дому. С тех пор как прошлой зимой исчез муж миссис Буфорд, она почти всегда сидит дома, только раз в неделю выбирается в продуктовый магазин. Действительно печальная история. Мы были довольно близки, когда я была еще совсем юной ведьмой. Тогда я была неопытна и наивна. После всего произошедшего, подозреваю, что в этом отношении мало что изменилось.

Она выглянула в окно, прежде чем медленно открыть дверь.

– Вера, – произнесла она. Я вздрогнула. Совсем об этом забыла. Все же сейчас я немного менее наивна и не называю своего имени практически никому.

– Здравствуйте. Могу я войти?

Она поколебалась, но открыла дверь немного шире, жестом приглашая меня войти.

В доме царил беспорядок, повсюду валялись пустые бутылки. Я и не знала, что она пьет, но обстановка говорила сама за себя. Или, может быть, пьет ее дочь?

– Миссис Буфорд...

– Зови меня Этель, – тихо произнесла она.

– Этель… Мне нужно Вам кое-что рассказать. Это касается Вашего мужа.

И я рассказала ей о той ночи у реки. Как я спешила и заметила чью-то фигуру, идущую вдоль реки. Как фигура поскользнулась и упала. Как тело пронеслось мимо меня, захваченное рекой, которая внезапно показалась такой сильной, такой голодной. Я смогла мельком увидеть мужское лицо в воде, но не разглядела его черты.

Я не сказала ей, что пришла туда, чтобы встретиться с лесной девой. Та редко выходит из леса, но если выходит, то только у реки и держится поближе к воде. Я не рассказала миссис Буфорд, что смолчала, чтобы защитить лесную деву. У меня нет никаких сомнений в ее причастности. Река никогда раньше не бывала такой дикой и уже несколько недель не было ни снега, ни дождя. Это не был банальный несчастный случай.

Я решила, что эти подробности лучше опустить.

Не знаю, какой реакции я от нее ожидала. Она просто улыбнулась.

– Я знаю, – тихо сказала она.

– Знаете?

– Я знаю, что он мертв, Вера. Прошло столько времени, нет ни единого шанса, что он жив.

– Я просто подумала, что это может помочь...

– Жить дальше? Нет, это мне не поможет. Знаешь, что могло бы?

– Расскажите.

– Если бы люди не пытались делать вид, будто ничего не произошло. Когда муж исчез, вся моя жизнь пошла прахом. Но дело в том, что это происходило медленно.Через два месяца все уже смирились и забыли о нем. Все, кроме меня и Энн, наша жизнь продолжала разрушаться.

Меня охватило сочувствие к этой бедной женщине.

– И, когда я все еще горевала, люди начали отдаляться. Я потеряла всех своих друзей. – она впилась в меня глазами. – Сначала я потеряла тебя.

– Я... я думала, Вам нужно побыть одной…

Она рассмеялась.

– Я тоже так думала, но мне было нужно не это. И Энн тоже. Знаешь, она начала пить. Такая юная, и уже... уже потерявшаяся в своем собственном мире.

Мой мозг лихорадочно работал. Хотя бы что-то я могла для нее сделать.

– Знаете… По поводу выпивки, – произнесла я, – с этим я могу ей помочь. И с уборкой в доме, это мне тоже под силу.

– Уже поздно, Вера.

– Я хочу. Пожалуйста, позвольте мне попробовать. Я многим Вам обязана.

В конце концов я убедила ее позволить мне навещать их раз в неделю. Все шло неплохо. Конечно, с уборкой я разделалась довольно быстро. Но на самом деле я не только для этого хотела туда приезжать. Ей нужен был друг. Кажется, мне тоже нужны друзья, хотя раньше я этого и не осознавала.

Покинув ее дом я почувствовала как с моих плеч свалился огромный груз. Я надеялась, что этого будет достаточно, чтобы ослабить Проявление, хоть и не была уверена. Было уже поздно, и мне нужно было обдумать кое-что важное. К моему огромному облегчению, посетитель в тот вечер не явился.

На следующее утро настал черед моей четвертой остановки: лесная дева.

Ее не было, когда я пришла. Я села у озера, оглядываясь по сторонам. Может быть, она не в настроении принимать гостей? Я решила подождать. Если бы она не захотела появиться, то я бы снова вернулась на следующий день. И на следующий.

Я ждала, как мне показалось, несколько часов. Возможно, это было и не так, время на этой поляне ведет себя… странно. Словами толком не описать, если хотите понять, то вам придется испытать это на себе.

Я встала и обернулась, она была там, прямо за моей спиной.

– Ты напугала меня, – сказала я и тут же об этом пожалела.

– Зачем ты пришла? – Ее тон был настолько ледяным, что у меня волосы на руках встали дыбом.

– Насчет моего имени…

– Да? – ее глаза вспыхнули.

– Я не назову его тебе. Но может я могу назвать тебе чьи-то еще?

Она рассмеялась. Сначала тихонько, потом почти маниакально.

– А ты действительно злая маленькая ведьма, не так ли? – усмехнулась она. Я проигнорировала ее замечание.

– Я просто подумала… Если кому-то не нравится его имя. Если кто-то чувствует, что оно сдерживает его, действительно чувствует, что его старое имя не позволяет ему быть собой…

– Это убьет его прежнее "я". Заставит забыть, кем он были, как его звали. – Она вновь рассмеялась.

– Тогда… это то, что я могу тебе дать. Чьи-то старые имена, чьи-то старые личности. Этого будет достаточно?

Внезапно она успокоилась.

– Пока да. Ты сохраняешь свою свободу действий в лесу, а взамен я узнаю имена.

Я отрезала у себя прядь волос и отдала ей, в подтверждение нашей сделки. Это обычай ее рода.

Конечно, я могла бы использовать нашу новую сделку во вред людям. Это был бы не первый мой проступок. Однако, я знаю немало людей, которые больше всего на свете хотели бы, чтобы их никогда больше не называли их мертвым именем. Которые ничего не потеряют, забыв свою семью, забыв, кем они себя считали и когда родились. Они чувствуют себя запертыми в тесной клетке, не имея возможности вырваться из нее. Это очень… по-человечески. Я помогаю им. Сомневаюсь, что лесная дева способна это понять. Ее восприятие сильно отличается от человеческого.

Так что весь последний месяц я занималась именно этим. Коллекционировала старые имена и избавляла людей от их беспокойного прошлого. Мои клиенты редко возвращаются, что я предпочитаю расценивать как успех. Я помогаю им, каждый день, по-настоящему. И посетитель, проявление моей вины, больше не возвращался.

Конечная остановка: создание этого поста.

У меня такое чувство, будто я обманывала вас. Вы поддерживали меня, бесконечно поддерживали и помогали понять, что происходит, но моя совесть ныла все сильнее. Ведь вы поддерживали ведьму, которая, под предлогом помощи, делала ужасные вещи, зарабатывая себе на жизнь. Это несправедливо по отношению к вам, и, в надежде полностью устранить злобное Проявление, я должна была рассказать всю правду. Теперь вам должно быть совершенно ясно, в чем состояли мои подношения владычице леса и что я получала за них. Я хочу, чтобы вы знали, что эта глава моей жизни закончена.

Меня зовут Вера. Я ведьма. Ведьма, которая нашла новый способ зарабатывать на жизнь.

~

Оригинал (с) Witchcraft By Vera

⠀

Телеграм-канал, чтобы не пропустить новые посты

Еще больше атмосферного контента в нашей группе ВК

⠀

Перевела Юлия Криницкая специально для Midnight Penguin.

Использование материала в любых целях допускается только с выраженного согласия команды Midnight Penguin. Ссылка на источник и кредитсы обязательны.

Недавно я прошел весь курс вакцинации - поставил обе прививки от хвори иноземной, и теперь могу поделиться всем спектром чувств. Не с чьих-то там слов, а из собственного опыта.

Первую прививку я ставил днем. День еще был достаточно поганый - я плохо выспался. Поначалу, первые несколько часов, я наивно предполагал, что все обойдется. Но вечером понял - не обойдется... начало ломить все тело.

Все еще надеясь, что это - явление краткосрочное, я лег спать... а утром было еще хуже. Ощущение, словно грузовик переехал. Даже встать с дивана - и то сложно. Место укола тоже болело. Я понял, что совершил ошибку, что подставил под укол правую руку. В место укола отдавалось каждое движение мышкой. Вдобавок, захотелось сладкого. Именно лимонада.

Кое-как доковылял до магазина, схватил, от жадности, две бутылки лимонада и вернулся домой. Выпил половину бутылки... и все! Больше не хотелось!

Ближе к вечеру напал озноб. Колотило не по-детски, даже под двумя одеялами. Причем, температуры не было! К счастью, это продолжалось всего пару часов, после начало отпускать. Утром следующего дня я ощущал себя получше. Место укола все так же болело, забегая вперед - оно болело еще дня 2-3, когда напрягал мышцы. Но ломота в теле пошла на спад. Ощущал себя полностью разбитым.

Полностью очухался только на четвертый день после прививки.

Когда подходило время второй прививки - меня уже потряхивало от предвкушения этих незабываемых ощущений. Еще и начитался в интернете про всякие побочки после прививки. Перед сном! А я - мужик! Мне нельзя страшное на ночь!

Радовало лишь то, что я подготовился - бутылка лимонада у меня еще оставалась в холодильнике.

Вторую прививку я ставил вечером, так что всю прелесть начал ощущать только утром. Опять ломило все тело. Озноба не было, зато начала трещать голова. Хоть какое-то разнообразие!

И снова хотелось сладкого. Но уже не лимонада, а тортика. К сожалению, я был в таким состоянии, что доковылять до кулинарии уже не решился. В этот день я задумался о том, что хорошо бы жениться. Я лежу, страдаю. А жена мне тортики носит! Благодать!

Следующим утром, как и в прошлый раз, я ощущал себя полностью разбитым. Голова еще побаливала, но не так сильно. Место укола тоже особо не беспокоило - вторую прививку я ставил в левую руку.

Умудрился даже сходить на работу. На обратном пути зашел в кулинарию и взял тортик. Правда, не тот, что хотел - того не оказалось. Другой. Но компенсировал качество количеством, взял не кусочек, а половинку тортика.

Вернулся домой, покушал тортика, убрал его в холодильник и отправился подремать. Проснулся часа через два и решил доесть тортик. Открыл холодильник... а там - пусто! Пустая упаковка от тортика выглядывала из мусорного ведра.

Кто бы мог слопать тортик, если я живу один? Ответ напрашивается сам собой - воры! Вот тоже замечание по криминогенной обстановке в городе. Когда к спящему человеку домой пробираются воры, съедают тортик и так, издевательски, демонстративно, оставляют в мусорном ведре коробку от него! Сволочи? Несомненно!

После второй прививки не могу сказать, что ощущения были жестче или мягче. Они были другими. Но все равно достаточно погаными. Зато не столь продолжительными. Очухался я уже на третий день.

И еще раз ощутить эти незабываемые ощущения у меня нет никакого желания!

Несмотря на то, что с момента второй прививки прошло уже 6 дней, квадрокод до сих пор не пришел. Когда получу квадрокод - расскажу еще про эти приключения.