Марина обратилась в СЗ "Стрелы Амура".
Марина за день до свадьбы пришла в квартиру к жениху с внезапной ревизией.
Помогите Марине найти всех подозрительных женщин в квартире жениха.
Сколько Вам удалось найти?
...
Первоисточник:
Приквелы:
Служба Знакомств "Стрелы Амура". Эпизод 1. Жених, у которого только 1 маленький недостаток.
Служба Знакомств "Стрелы Амура". Эпизод 2. Женихи первого сорта и женихи высшего сорта.
===
Марина обратилась в СЗ "Стрелы Амура".
Марина за день до свадьбы пришла в квартиру к жениху с внезапной ревизией.
Помогите Марине найти всех подозрительных женщин в квартире жениха.
Сколько Вам удалось найти?
...
Первоисточник:
Приквелы:
Служба Знакомств "Стрелы Амура". Эпизод 1. Жених, у которого только 1 маленький недостаток.
Служба Знакомств "Стрелы Амура". Эпизод 2. Женихи первого сорта и женихи высшего сорта.
===
В прошлой главе мы узнали о начале творческого пути Константина Оборотова и Сергея Есенина. В этой главе вас ждет разгадка величайшей трагедии поэтического мира - смерти Сергея Есенина.
© 2024 Константин Оборотов
===
*** Глава 2 (последняя). Раскрытие тайны смерти Сергея Есенина ***
Мы с Серегой разделили наши обязанности. Я взял на себя самую простую работу. Занимался хозяйством, вел учет финансам, проводил первичные переговоры с редакторами и писал стихи. Сергей взял на себя на самый трудный и вредный для здоровья участок. Он шлялся по ресторанам, заводил амурные знакомства и выступал с нашими стихами на творческих вечерах.
Наши произведения сначала мы подписывали по-разному. Пробовали варианты: "Аристон", "Монах", "Безбожник", "КОСЕ" или даже просто "Константин Оборотов и Сергей Есенин". Но затем выяснилось, что лучше всего заходит бренд "Сергей Есенин". На нем и зафиксились.
Наш успех был таким грандиозным, что чуть было не подорвал окончательно сельское хозяйство измученной войнами России. Из деревень массово уезжали крестьяне, стремясь устроиться в больших городах "поэтами". К нам на квартиру валом валили земляки из Константиновки, да и из других близлежащих деревень тоже. Они брали у нас консультации, просили протекции, и, хуже всего, норовили прочитать нам свои стихи.
Отказывать им мы не могли. Мы же трактовали себя как "народные поэты, которые любят Родину". Плевать при этом на народ никак было нельзя. Я занялся администрированием. Придумывал разные работы для этого потока новых поэтов. Тем, кто производил самое приятное впечатление, поручал мыть полы в наших комнатах. Те, что чуть похуже, драили сортир. Других, от которых сильно воняло навозом, ставил на охрану у входа. Я считал, что так они будут отпугивать посетителей видом и запахом. Самым умным "поэтам" поручал искать рифмы к словам "пакля" и "электрификация". А также найти слово, в котором было подряд три гласных буквы.
Короче, так или иначе, но все "поэты" в нашей команде были при деле. Никто не мучился от скуки.
Денег у нас было так много, что мы не успевали их тратить. Это нас и сгубило, в конце концов. Серега медленно, но верно спивался, благо теперь собутыльников у него было много. Я попытался лечить его от пьянства стихотерапией, даже сочинил специально для него лечебные стихи.
Друг мой, друг мой,
Ты очень и очень болен.
Но я знаю, откуда взялась эта боль.
В голове твоей пустым и безлюдным полем,
Осыпает мозги алкоголь.
Это частично помогло. Сергей бросил пить, но им овладела другая страсть. Он пошел по бабам! Трагедия заключалась в том, что его голубые глаза были столь обворожительны, а стихи, которые он читал, были столь прекрасны, что никакая женщина не могла устоять перед этими чарами.
Анна Изряднова, Лидия Кашина, Зинаида Райх, Надежда Вольпин, Айседора Дункан, Августа Миклашевская, Софья Толстая, Галина Бениславская – это только краткий список любимых женщин, short list, вершина айсберга!
Были еще сотни других женщин, никому не известных, кроме своих ревнивых мужей. Вот эти мужья, бешеные рогоносцы и устроили нам ловушку в "Англетере" 28 декабря 1925 года, куда заманили нас коварством и хитростью.
Там должно было состояться собрание поэтесс, почитательниц таланта Сергея. Мы рассчитывали на роли приглашенных звезд и на разные приятности, которые этим звездам светили.
Но, увы, на собрание пришли не прекрасные дамы, а их злые мужья в количестве пяти. И началось собрание вовсе не с пения дифирамб в нашу честь, а с критических речей в наш адрес. Им, видите ли, надоело воспитывать Серегиных детей, которые были кудрявыми, хулиганистыми, а разговаривали исключительно стихами. Прекрасных уточенных дам это сильно радовало, но приземленных простых мужиков ужасно раздражало.
В ответ мы возражали в том духе, что надо улучшать демографию страны, разоренной войнами, а заодно окультуриваться, но мы не были правильно поняты. Постепенно слова перешли в крики и оскорбления. А затем началась драка.
Мы с Сергеем, как гладиаторы, как Спартак и Крис, бились отчаянно, прикрывая спины друг друга. Но численный перевес рогоносцев в итоге все-таки сказался. Какая-та сволочь ударила Серегу металлической трубой по голове. Он упал, как подкошенный, а я сдался на милость победителей, поняв, что в одиночку против этих психов мне не удержаться.
Несчастного Сергея потащили имитировать самоубийство через повешение. А я уселся писать посмертные стихи. Негоже такому великому поэту уходить из жизни без предсмертных строк, обращенных к друзьям и потомкам!
До свиданья, друг мой, не надо тут ни слова,
Не печалься и не хмурь бровей,
В мире том ведь встретимся мы снова
Собирайся, приходи скорей.
Из разбитой губы капала кровь, поэтому я эти стихи написал красным цветом. Стихи оказались почти пророческими. Убийцы решили избавиться от меня, как от ненужного свидетеля. Меня связали, вывезли на лодке в Финский залив и бросили в воду, в надежде, что я утону. Вот когда мне пригодились уроки плаванья, которые еще в детстве преподал мне дядя Сергея!
Под водой я зубами перегрыз веревки, затем отплыл подальше от своих мучителей и незаметно вынырнул на поверхность, чтобы отдышаться. Было довольно темно. Убийцы меня не заметили и, выждав несколько минут, покинули место преступления.
Я успешно доплыл до берега, где высушил одежду и обдумал сложившуюся ситуацию.
Я понял, что преступники не отстанут от меня, если узнают, что я остался в живых. Поэтому я не стал нигде светиться, спокойно вернулся в родную деревню. Там никто не удивился моему прибытию. Все решили, что я вернулся с колчаковских фронтов.
С этого момента я решительно бросил написание стихов. Очень уж рисковое это занятие! Занимаюсь теперь исключительно сельским хозяйством. Тем и знаменит, в нашем колхозе "Красный пиит" я на очень хорошем счету. Кстати, это название предложил я. Народу название понравилось. Звучное. Все почему-то решили, что "пиит" это французский пролетарий. Я не стал разубеждать. Да и какая разница, какое название? Главное, план выполнять по заготовкам.
Теперь я ночью тайно пишу эти записки, свято веруя, что мои потомки их прочтут, и тайна смерти великого поэта и моего друга Сергея Есенина рано или поздно будет раскрыта.
...
Первоисточник:
===
Песня региона: 61 Рязанская область (Рязань). Стих "Я обманывать себя не стану..." поэт Сергей Есенин написал в 1922 году. В 1984 это стихотворение получило вторую жизнь. Композитор Сергей Сарычев и группа "Альфа" создали мировой хит - песню "Я московский озорной гуляка", используя текст поэта.
===
Гараж у меня хороший, большой. Помимо транспортных средств есть также в нем склад старых семейных вещей. Время от времени я провожу строгие ревизии этих артефактов, стараясь сделать быструю выборку предметов для утилизации. Задумываться нельзя! Иначе нахлынут воспоминания, которые будут мешать процессу уничтожения старья. В прошлый раз я нашел свои школьные предметы (тетрадки, книжки, самодельные кастеты и прочий хлам). Перед тем как их уничтожить пришлось написать роман воспоминание "Гузель, или Двойное слово пацана". Иначе что-то мне мешало провести процесс очистки. На этот раз я отрыл большой старинный сундук столетней давности, в котором с изумлением обнаружил вещи своего прадеда и тезки Константина Оборотова, включая его личные дневники. Оказывается, мой предок дружил с самим Сергеем Есениным. Кое-что из записей мне удалось разобрать, я сделал литературную обработку и кое-какие отрывки предлагаю вашему вниманию. Я не ручаюсь за правдивость этих материалов. Мой прадед был тот еще фантазер!
© 2024 Константин Оборотов
===
*** Глава 1. Начало поэтического пути ***
С Серегой я дружил с самого раннего детства. Судьба у нас была схожей. Оба мы рано потеряли родителей, а также многих братьев и сестер. На воспитание нас взял дядя Сергея, мы росли с Серегой как родные братья. В семье этого дяди был на воспитании еще один приемыш, мой родной младший брат. Его тоже звали Костик, как и меня. В нашей деревне Карловке большинство мужиков звались Константинами, потому и переименовали нашу деревеньку в 1914 году в Константиновку.
Воспитание у дяди было простое и суровое. Взял он как-то нас, троих пацанов в возрасте примерно семи-восьми лет, да отвез на лодке далеко от берега. Там выбросил всех нас в воду и сказал, "кто доплывет до берега, будет жить". Доплыли только Серега и один Костя. Я был в таком шоке, что даже не понял сразу, кто доплыл я или брат. Короче, осталось нас только двое иждивенцев.
Дядя сказал, что на все воля Бога, и теперь прокормить оставшихся парней будет гораздо проще.
Мы с Серегой уже тогда задумались, как снискать хлеб насущный. Крестьянский труд был нами сразу и решительно отвергнут. Он нам показался скучным, тупым и малодоходным. Решили сделать ставку на бокс и стихосложение. Благодаря дяде, мы также научились хорошо плавать. Но сам процесс плаванья был нам крайне неприятен. Вспоминался мой утонувший брат. Нам было его очень жалко. Мы же не звери, как дядя.
А вот боксом и стихами занимались с удовольствием. Бывало, сходим в соседнюю деревеньку, начистим там кому-нибудь морды и довольные идем домой, по ходу сочиняя разные стишки. Народное влияние на нас было колоссальное. Мы очень любили слушать частушки, включая матерные. А затем пробовали сами что-то сочинить в этом духе.
Свои первые стихи мы читали друг другу. Мы были друг у друга и первыми читателями, и первыми критиками.
- Слушай, Серега, я тут накалякал несколько строк, как думаешь, это можно будет опубликовать? – спросил я как-то Сергея и продекларировал следующий стих.
Член ты мой упавший, член заледенелый,
Что грустишь, болтаясь, ты в штанине левой?
На это мое творчество сильнейшее влияние оказала тетушка Сергея, которая часто, не стесняясь детей, ругала дядю за плохое выполнение супружеских обязанностей.
- Сильно! – похвалил меня Серега, - в таком виде, правда, не пойдет, слишком пошло. Но если чуток переработать, то получатся вполне нормальные стихи. Чую, народу понравится.
Но в редакциях все наши стихи, которые мы посылали почтой или с оказией, стабильно отвергались.
- Надо явиться в редакцию лично, - предложил я, - может нам повезет и там будет дама главным редактором? Сияние твоих голубых глаз должны действовать не только на наших деревенских девчушек, но и на московских чик тоже. Лучше бы, конечно, сразу рвануть в Петербург, но чую, не доедем. Денег мало.
- Возьмем еще на всякий случай боксерские перчатки, - предложил Серега, - дело такое, не понятно, что и как сыграет к нашей пользе.
Серега оказался прав. Чтобы пробиться к редактору, нам пришлось послать в нокаут человек пять охранников, а Серега еще взасос поцеловал секретаршу.
- Что за безобразие, я сейчас полицию вызову, - заявил главный редактор, когда мы ворвались в его кабинет, - графоманов я принимаю строго по записи!
- Мы пришли с миром! – заявил я, - просто прослушайте наши стихи. Если Вы скажете, что они плохие, мы немедленно уедем в нашу деревню собирать урожай.
- Черт с вами, читайте! Только быстро! – махнул рукой главред, - как называются стихи? Кто автор?
- Стихи называются "Березка", - сказал Сергей, - автор он – Константин Оборотов.
- Мы вместе сочинили, - поспешил добавить я, - декламировать будет Сергей Есенин.
Серега прочитал стихи так замечательно, что даже я чуть было не заплакал от умиления.
Белая березка за моим окном
Чуть прикрылась снегом, словно серебром.
На пушистых ветках нежною каймой
Распустились кисти снежной бахромой.
А главреда и вовсе охватил культурный шок.
- Это гениально, - прошептал он, вытирая глаза большим платком, - конечно, надо сначала утвердить у Владимира Владимировича. Но я уверен, ему тоже очень понравится.
- А кто такой этот Владимир Владимирович? - наивно спросил я.
- Вы, ребятки, из какой глуши прибыли? – поинтересовался главред, - впрочем, теперь это неважно. Сбор урожая отменяется. Квартиру в Москве или в Санкт-Петербурге я вам устрою. А Владимир Владимирович, это Маяковский, конечно. Какие тут могут быть варианты?
Так начался наш стремительный взлет, который не смогли прервать ни мировая война, ни революция, ни гражданская война.
...
Первоисточник:
===
Гараж у меня хороший, большой. Помимо транспортных средств есть также в нем склад старых семейных вещей. Время от времени я провожу строгие ревизии этих артефактов, стараясь сделать быструю выборку предметов для утилизации. Задумываться нельзя! Иначе нахлынут воспоминания, которые будут мешать процессу уничтожения старья. В прошлый раз я нашел свои школьные предметы (тетрадки, книжки, самодельные кастеты и прочий хлам). Перед тем как их уничтожить пришлось написать роман воспоминание "Гузель, или Двойное слово пацана". Иначе что-то мне мешало провести процесс очистки. На этот раз я отрыл большой старинный сундук столетней давности, в котором с изумлением обнаружил вещи своего прадеда и тезки Константина Оборотова, включая его личные дневники. Оказывается, мой предок дружил с самим Сергеем Есениным. Кое-что из записей мне удалось разобрать, я сделал литературную обработку и кое-какие отрывки предлагаю вашему вниманию. Я не ручаюсь за правдивость этих материалов. Мой прадед был тот еще фантазер!
© 2024 Константин Оборотов
===
*** Глава 1. Начало поэтического пути ***
С Серегой я дружил с самого раннего детства. Судьба у нас была схожей. Оба мы рано потеряли родителей, а также многих братьев и сестер. На воспитание нас взял дядя Сергея, мы росли с Серегой как родные братья. В семье этого дяди был на воспитании еще один приемыш, мой родной младший брат. Его тоже звали Костик, как и меня. В нашей деревне Карловке большинство мужиков звались Константинами, потому и переименовали нашу деревеньку в 1914 году в Константиновку.
Воспитание у дяди было простое и суровое. Взял он как-то нас, троих пацанов в возрасте примерно семи-восьми лет, да отвез на лодке далеко от берега. Там выбросил всех нас в воду и сказал, "кто доплывет до берега, будет жить". Доплыли только Серега и один Костя. Я был в таком шоке, что даже не понял сразу, кто доплыл я или брат. Короче, осталось нас только двое иждивенцев.
Дядя сказал, что на все воля Бога, и теперь прокормить оставшихся парней будет гораздо проще.
Мы с Серегой уже тогда задумались, как снискать хлеб насущный. Крестьянский труд был нами сразу и решительно отвергнут. Он нам показался скучным, тупым и малодоходным. Решили сделать ставку на бокс и стихосложение. Благодаря дяде, мы также научились хорошо плавать. Но сам процесс плаванья был нам крайне неприятен. Вспоминался мой утонувший брат. Нам было его очень жалко. Мы же не звери, как дядя.
А вот боксом и стихами занимались с удовольствием. Бывало, сходим в соседнюю деревеньку, начистим там кому-нибудь морды и довольные идем домой, по ходу сочиняя разные стишки. Народное влияние на нас было колоссальное. Мы очень любили слушать частушки, включая матерные. А затем пробовали сами что-то сочинить в этом духе.
Свои первые стихи мы читали друг другу. Мы были друг у друга и первыми читателями, и первыми критиками.
- Слушай, Серега, я тут накалякал несколько строк, как думаешь, это можно будет опубликовать? – спросил я как-то Сергея и продекларировал следующий стих.
Член ты мой упавший, член заледенелый,
Что грустишь, болтаясь, ты в штанине левой?
На это мое творчество сильнейшее влияние оказала тетушка Сергея, которая часто, не стесняясь детей, ругала дядю за плохое выполнение супружеских обязанностей.
- Сильно! – похвалил меня Серега, - в таком виде, правда, не пойдет, слишком пошло. Но если чуток переработать, то получатся вполне нормальные стихи. Чую, народу понравится.
Но в редакциях все наши стихи, которые мы посылали почтой или с оказией, стабильно отвергались.
- Надо явиться в редакцию лично, - предложил я, - может нам повезет и там будет дама главным редактором? Сияние твоих голубых глаз должны действовать не только на наших деревенских девчушек, но и на московских чик тоже. Лучше бы, конечно, сразу рвануть в Петербург, но чую, не доедем. Денег мало.
- Возьмем еще на всякий случай боксерские перчатки, - предложил Серега, - дело такое, не понятно, что и как сыграет к нашей пользе.
Серега оказался прав. Чтобы пробиться к редактору, нам пришлось послать в нокаут человек пять охранников, а Серега еще взасос поцеловал секретаршу.
- Что за безобразие, я сейчас полицию вызову, - заявил главный редактор, когда мы ворвались в его кабинет, - графоманов я принимаю строго по записи!
- Мы пришли с миром! – заявил я, - просто прослушайте наши стихи. Если Вы скажете, что они плохие, мы немедленно уедем в нашу деревню собирать урожай.
- Черт с вами, читайте! Только быстро! – махнул рукой главред, - как называются стихи? Кто автор?
- Стихи называются "Березка", - сказал Сергей, - автор он – Константин Оборотов.
- Мы вместе сочинили, - поспешил добавить я, - декламировать будет Сергей Есенин.
Серега прочитал стихи так замечательно, что даже я чуть было не заплакал от умиления.
Белая березка за моим окном
Чуть прикрылась снегом, словно серебром.
На пушистых ветках нежною каймой
Распустились кисти снежной бахромой.
А главреда и вовсе охватил культурный шок.
- Это гениально, - прошептал он, вытирая глаза большим платком, - конечно, надо сначала утвердить у Владимира Владимировича. Но я уверен, ему тоже очень понравится.
- А кто такой этот Владимир Владимирович? - наивно спросил я.
- Вы, ребятки, из какой глуши прибыли? – поинтересовался главред, - впрочем, теперь это неважно. Сбор урожая отменяется. Квартиру в Москве или в Санкт-Петербурге я вам устрою. А Владимир Владимирович, это Маяковский, конечно. Какие тут могут быть варианты?
Так начался наш стремительный взлет, который не смогли прервать ни мировая война, ни революция, ни гражданская война.
...
Первоисточник:
===
В предыдущих главах рассказывается о том, как наши герои подцепили неприятную болезнь и добрались до санчасти. Теперь о приключениях в лечебном заведении.
© 2024 Константин Оборотов
===
*** Глава 5 (посл). В санчасти ***
Мы поднялись в процедурный зал и замерли от смущения. Такого скопления офицеров мы раньше не видели. Возглавлял собрание генерал Дулов (руководитель ревизионной бригады), присутствовали также: командир части полковник Добродумов, майор Федотов, главврач капитан Хворобов.
Мы осторожно устроились в малозаметном уголке и принялись с интересом наблюдать за спектаклем.
Главный доктор части капитан Хворобов лечил больных по-военному просто. Он ловко отфильтровывал симулянтов, а оставшихся либо мазал мазью Вишневского, либо мочил раствором марганцовки. Когда наблюдались симптомы внутренних болезней, то этот же раствор вливался внутрь.
В этот день в санчасти на процедурах пять солдат отмачивали в специальных тазиках на полу в растворе марганцовке свои пораженные грибками ноги, а известный ловелас сержант Блудин в таком же тазике на столе отмачивал свое мужское достоинство, чем и привлек внимание бдительного генерала.
- Почему ты тут балуешься, сынок? - ласково поинтересовался удивленный генерал.
Сержант одной рукой отдал честь, а второй продолжал макать свое хозяйство, обдумывая, как лучше ответить генералу.
- Разрешите доложить, товарищ генерал! - решился подать голос главврач, - сержант Блудин проводит лечение личного детородного органа согласно моей научной работе "Лечение гонореи в боевых условиях"!
- Ясно, - кивнул генерал, - вольно, сержант, работайте обеими руками! Гонорея - это я знаю что такое. Разновидность триппера. Ужасная штука! Как же ты так, сынок? Не суй куда попало! Разве вам не выпадают специальные предохранительные средства?
- Товарищ генерал, в презервативе делать совсем не то удовольствие, - важно заметил наглый Блудин.
- Как ты себе позволяешь разговаривать с генералом, мерзавец! - не сдержался полковник Добродумов, - он тебе приятель что ли? Ты что с ним это...
- На бутерброд пил, - услужливо подсказал майор Федотов.
- Я тебя посажу на эту... как ее..., - волновался полковник.
- Гауптическую вахту, - вновь помог майор.
- Рассуждает тут! Удовольствие надо ему! Комфорт! - кипятился полковник, - катает тут свои эти, как их... Да не подсказывай, ну тебя на фиг! Кто ты есть! Позор части! От тебя же воняет как из этого... как его...
- Из клоака, - не выдержал все-таки Федотов.
- А че я такого сказал, - прохрипел Блудин, - не че такого не сказал, генерал спросил, я ответил...
- Как же ты теперь, сынок? - сочувственно спросил генерал, - тебе же жениться надо, детей делать...
- Ничего! До свадьбы заживет, - оптимистично заметил врач, - он еще ого-го как побарахтается! Что там гонорея, пустяки! Насморк нижнего носа... Моим методом СПИД можно лечить!
- Ну, хорошо, - удовлетворился генерал, - смотри, сынок, больше так не простужайся. Идем далее. А это кто такие? Почему не лечатся?
Это генерал обратил внимание на наши скромные персоны.
- Товарищ генерал, разрешите обратиться к товарищу полковнику? - попросил Андрей.
- Разрешаю, - важно кивнул генерал,- только подтяни ремень сначала.
- Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу майору? - спросил Андрей, подтянув ремень.
- Валяй, - буркнул полковник.
- Товарищ майор, разрешите обратиться к товарищу капитану? – Андрей продолжал игру на понижение.
- Быстро говори, что тебе надо, - потребовал майор.
- Товарищ капитан, разрешите...
- Да, да! Разрешаю! – закричал главврач, - если немедленно не прекратишь спрашивать разрешения, я в тебя такой клистир вставлю, что ты забудешь про разрешения! И всю оставшуюся жизнь будешь совершать поступки без всяких разрешений! Говори по сути!
- Хорошо, - согласился Андрей, - докладываю. Группа больных дизентерией прибыла для прохождения курса лечения. Вот и все, если "по сути".
- Что-то слишком они бодрые и веселые для роли больных, - засомневался генерал и пошел на выход.
- Тщательно проверь этих наглых симулянтов, - потребовал полковник у главврача и пошел за генералом.
Майор ничего не сказал, только предостерегающе показал нам сжатый кулак.
Капитан Хворобов облегченно вздохнул и выдал нам по градуснику и горшку, чтобы мы могли наглядно доказать свою болезнь.
У нас ничего не получилось. Градусники показали нормальную температуру, т.к. действие аспирина продолжалось. А наши желудки и кишечники были тщательно предварительно промыты, и мы ничего не могли из себя выдавить, как ни старались.
- Что же нам теперь делать? – вежливо поинтересовался Борис, предварительно подробно объяснив ситуацию, - прошу проинструктировать.
- Пошли вот отсюда, - кратко проинструктировал нас капитан, - в моей санчасти нет мест для симулянтов.
Ошарашенные таким негостеприимным приемом и недоверчивостью со стороны высшего медицинского руководства мы покинули санчасть в раздумьях, что же делать дальше.
- Эта проблема решается просто, - заявил наш командир Андрей, - надо просто пойти в столовую и нажраться до отвала. После этого успех мероприятия обеспечен. Я понял, что самое главное при этой болезни. Это обосраться в нужное время и в нужном месте. Вот так.
План был отличный, исполнение тоже прошло на высоте. Наевшись до отвала, мы немедленно рванули в санчасть и потребовали горшки, опасаясь хоть грамм драгоценного материала выдавить "не туда".
- Какой кошмар! – изумился врач, бегло посмотрев на наши экскременты.
А там было чему удивиться! Представьте себе горячую пузырящую лаву, которая переливается всеми цветами радуги с преобладанием темного-коричневого. Белая пена была высокой и устойчивой, как у хорошего пива. Это были не просто экскременты. Это было произведение искусства. Микробы и вирусы, касалось, радостно прыгают в горшках, подавая нам сигналы, которые мы пока не можем расшифровать.
Нам немедленно выделили отдельную палату на троих, и мы радостно залегли на свои коечки. А к вечеру и температура подтянулась до 39 градусов, тут уже никто не мог сомневаться в нашей честности.
А что будет дальше, возможно, спросите вы. О, дальше будет много чего интересного и скучного, хорошего и плохого. Будет выздоровление и новые болезни. Будут встречи с Полинкой и Каринкой. Будут обнадеживающие победы на соревнованиях. Будут обескураживающие поражения. Будет счастье. И будут трагедии. Будет много чего. Будет интересная жизнь. Но об этом будут другие истории.
===
Конец
===
Первоисточник:
===
В предыдущих главах рассказывается о том, как наши герои подцепили неприятную болезнь и добрались до санчасти. Теперь о приключениях в лечебном заведении.
© 2024 Константин Оборотов
===
*** Глава 5 (посл). В санчасти ***
Мы поднялись в процедурный зал и замерли от смущения. Такого скопления офицеров мы раньше не видели. Возглавлял собрание генерал Дулов (руководитель ревизионной бригады), присутствовали также: командир части полковник Добродумов, майор Федотов, главврач капитан Хворобов.
Мы осторожно устроились в малозаметном уголке и принялись с интересом наблюдать за спектаклем.
Главный доктор части капитан Хворобов лечил больных по-военному просто. Он ловко отфильтровывал симулянтов, а оставшихся либо мазал мазью Вишневского, либо мочил раствором марганцовки. Когда наблюдались симптомы внутренних болезней, то этот же раствор вливался внутрь.
В этот день в санчасти на процедурах пять солдат отмачивали в специальных тазиках на полу в растворе марганцовке свои пораженные грибками ноги, а известный ловелас сержант Блудин в таком же тазике на столе отмачивал свое мужское достоинство, чем и привлек внимание бдительного генерала.
- Почему ты тут балуешься, сынок? - ласково поинтересовался удивленный генерал.
Сержант одной рукой отдал честь, а второй продолжал макать свое хозяйство, обдумывая, как лучше ответить генералу.
- Разрешите доложить, товарищ генерал! - решился подать голос главврач, - сержант Блудин проводит лечение личного детородного органа согласно моей научной работе "Лечение гонореи в боевых условиях"!
- Ясно, - кивнул генерал, - вольно, сержант, работайте обеими руками! Гонорея - это я знаю что такое. Разновидность триппера. Ужасная штука! Как же ты так, сынок? Не суй куда попало! Разве вам не выпадают специальные предохранительные средства?
- Товарищ генерал, в презервативе делать совсем не то удовольствие, - важно заметил наглый Блудин.
- Как ты себе позволяешь разговаривать с генералом, мерзавец! - не сдержался полковник Добродумов, - он тебе приятель что ли? Ты что с ним это...
- На бутерброд пил, - услужливо подсказал майор Федотов.
- Я тебя посажу на эту... как ее..., - волновался полковник.
- Гауптическую вахту, - вновь помог майор.
- Рассуждает тут! Удовольствие надо ему! Комфорт! - кипятился полковник, - катает тут свои эти, как их... Да не подсказывай, ну тебя на фиг! Кто ты есть! Позор части! От тебя же воняет как из этого... как его...
- Из клоака, - не выдержал все-таки Федотов.
- А че я такого сказал, - прохрипел Блудин, - не че такого не сказал, генерал спросил, я ответил...
- Как же ты теперь, сынок? - сочувственно спросил генерал, - тебе же жениться надо, детей делать...
- Ничего! До свадьбы заживет, - оптимистично заметил врач, - он еще ого-го как побарахтается! Что там гонорея, пустяки! Насморк нижнего носа... Моим методом СПИД можно лечить!
- Ну, хорошо, - удовлетворился генерал, - смотри, сынок, больше так не простужайся. Идем далее. А это кто такие? Почему не лечатся?
Это генерал обратил внимание на наши скромные персоны.
- Товарищ генерал, разрешите обратиться к товарищу полковнику? - попросил Андрей.
- Разрешаю, - важно кивнул генерал,- только подтяни ремень сначала.
- Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу майору? - спросил Андрей, подтянув ремень.
- Валяй, - буркнул полковник.
- Товарищ майор, разрешите обратиться к товарищу капитану? – Андрей продолжал игру на понижение.
- Быстро говори, что тебе надо, - потребовал майор.
- Товарищ капитан, разрешите...
- Да, да! Разрешаю! – закричал главврач, - если немедленно не прекратишь спрашивать разрешения, я в тебя такой клистир вставлю, что ты забудешь про разрешения! И всю оставшуюся жизнь будешь совершать поступки без всяких разрешений! Говори по сути!
- Хорошо, - согласился Андрей, - докладываю. Группа больных дизентерией прибыла для прохождения курса лечения. Вот и все, если "по сути".
- Что-то слишком они бодрые и веселые для роли больных, - засомневался генерал и пошел на выход.
- Тщательно проверь этих наглых симулянтов, - потребовал полковник у главврача и пошел за генералом.
Майор ничего не сказал, только предостерегающе показал нам сжатый кулак.
Капитан Хворобов облегченно вздохнул и выдал нам по градуснику и горшку, чтобы мы могли наглядно доказать свою болезнь.
У нас ничего не получилось. Градусники показали нормальную температуру, т.к. действие аспирина продолжалось. А наши желудки и кишечники были тщательно предварительно промыты, и мы ничего не могли из себя выдавить, как ни старались.
- Что же нам теперь делать? – вежливо поинтересовался Борис, предварительно подробно объяснив ситуацию, - прошу проинструктировать.
- Пошли вот отсюда, - кратко проинструктировал нас капитан, - в моей санчасти нет мест для симулянтов.
Ошарашенные таким негостеприимным приемом и недоверчивостью со стороны высшего медицинского руководства мы покинули санчасть в раздумьях, что же делать дальше.
- Эта проблема решается просто, - заявил наш командир Андрей, - надо просто пойти в столовую и нажраться до отвала. После этого успех мероприятия обеспечен. Я понял, что самое главное при этой болезни. Это обосраться в нужное время и в нужном месте. Вот так.
План был отличный, исполнение тоже прошло на высоте. Наевшись до отвала, мы немедленно рванули в санчасть и потребовали горшки, опасаясь хоть грамм драгоценного материала выдавить "не туда".
- Какой кошмар! – изумился врач, бегло посмотрев на наши экскременты.
А там было чему удивиться! Представьте себе горячую пузырящую лаву, которая переливается всеми цветами радуги с преобладанием темного-коричневого. Белая пена была высокой и устойчивой, как у хорошего пива. Это были не просто экскременты. Это было произведение искусства. Микробы и вирусы, касалось, радостно прыгают в горшках, подавая нам сигналы, которые мы пока не можем расшифровать.
Нам немедленно выделили отдельную палату на троих, и мы радостно залегли на свои коечки. А к вечеру и температура подтянулась до 39 градусов, тут уже никто не мог сомневаться в нашей честности.
А что будет дальше, возможно, спросите вы. О, дальше будет много чего интересного и скучного, хорошего и плохого. Будет выздоровление и новые болезни. Будут встречи с Полинкой и Каринкой. Будут обнадеживающие победы на соревнованиях. Будут обескураживающие поражения. Будет счастье. И будут трагедии. Будет много чего. Будет интересная жизнь. Но об этом будут другие истории.
===
Конец
===
Первоисточник:
===
