Девичий замок в Дорсете - один из самых больших и сложных городищ Железного века в Европе. Размером с 50 футбольных полей, огромные валы, построенные в I веке до н. э., когда-то защищали сотни жителей.

Тяжелые всадники, появившиеся в античности, носили название катафрактов. Название происходит от слова cataphracta, которое постоянно использует Вегеций, описывая доспехи различных типов: пехотных, конных и даже слоновьих. Некоторые их тяжелых частей получили известность под названием clibanarii. Аммиан, например, описывает тяжелую конницу, вооруженную копьями как «конница катафрактов (которую также называют клибанариями)».

Не выяснено, когда и где впервые появились катафрактарии, по-разному трактуется их роль в истории военного искусства, вероятно прообразом стала тяжелая конница сарматов. Для вооружения катафрактариев характерны три главных особенности.

Первой отличительной чертой их было наличие тяжелого оборонительного доспеха. Он состоял прежде всего из металлического панциря, чешуйчатого или комбинированного, позднее кольчуги. Голову защищал шлем с металлической маской или бармицей, закрывавшей лицо.

Второй особенностью как катафрактариев, так и более поздних клибанариев было их оружие – контосы, это копья достигавшие в длину 4-4,5 м, которые держали обеими руками. Но ряд исследователей считает, что левой рукой катафрактарий все-таки держался за поводья, а контосом действовал правой рукой, опирая его на согнутую левую. Длинный меч и кинжал служили вспомогательным оружием, равно как и лук со стрелами. Этим они отличались от более легкой обычной конницы, вооруженной легким копьем и дротиками.

Третья особенность катафрактариев заключалась в том, что доспех имел не только сам всадник, но зачастую и его лошадь, носящая чешуйчатый панцирь нашитый на тканевую или кожаную основу.

Считается, что первыми, кто систематизировал вопрос о власти, охарактеризовал форму власти, были эллины.

Они создатели полиса, они жили в условиях полиса, кстати оттуда произошло и слово политика.

Сама политическая терминология современного мира -от “анархии” до “политики”, - есть в значительной мере изобретение эллинов.

И эллин Аристотель, практик здравого смысла и систематизатор, назвал человека животным политическим. В трактате “Политика” он разработал три основных вида власти:

• монархия, которая есть власть одного
• аристократия, которая дословно есть власть лучших
• полития, которая есть власть полноправных граждан

Там одних монархий у него шесть и, что очень интересно, каждая форма власти имеет свою особую разновидность, которую он именует “искажением”.

Для монархии искажение - это тирания, власть одного себялюбца, власть монарха, руководствующегося собственными интересами своего полиса, своего общества. Искажением аристократии является олигархия, собственно власть богатых. Для политии Аристотель полагал искажением демократию, то есть власть, не ограниченную цензом, власть всего населения.

Три формы и три искажения. Идеальной властью Аристотель считал монархию.

Демократия, с его точки зрения, немногим отличается от политии, олигархия значительно хуже аристократии, она от нее далеко ушла, а самое омерзительное искажение - это тирания

То есть лучшая форма власти порождает наихудшее искажение.

Афины достигли вершин своего могущества, когда еще сохраняла свой вес аристократия, когда всегда аристократом был первый архонт, и тем не менее появился на короткое время монархический элемент в лице пожизненного стратега.

Монархия всегда символ единства. Наличие монархии - благо любого народа, потому что это персонифицированное единство социума.

Демократия - это именно та важная форма, инициативная часть схемы власти, которая наилучшим образом мобилизует гражданина или подданного, совершенно неважно, как он называется, быть одним из деятельных элементов своего социума. Демократия осуществляется полноправными гражданами.

Переход от демократии цензовой к демократии “всеобщего избирательного права” - это не “торжество демократии”, а элемент её деградации и выхолащивания сути.

То есть человек сначала вступает в строй (от pedites до equites) фаланги, легиона, ополчения etc., затем обзаводится своим домом и становится отцом семейства и в силу этого его признают соучастником демократии.

Римляне не только не предоставляли права голоса классу людей не имевших собственности (proletarii), они не пускали их и в легион, потому что не вполне доверяли этим людям, этим римлянам, этим соотечественникам (которым “нечего терять”). Это очень существенно.

Сущность аристократии в том, что человек в не меньшей степени, чем будущий монарх, и в большей степени, чем представитель “демоса”, с младенческого возраста воспитывается для занятия определенного положения, последовательно воспитывается в категории ответственности перед всем социумом. Основной воспитательный принцип аристократии - это формирование выдержки (ну и шире, нервно -психологических потенций личности -духа), основной гигиенический -закаливание.

Аристократия - носители культуры (по высшему срезу). Печальна и незавидна судьба такого социума, который лишился аристократии, особенно если он сделал это по своей воле.

Современная, так называемая “демократия” Novus Ordo, то есть система обманок и симулякров, вселенского Pax Oeconomicana (контаминации охлократии и олигархии), не имеет конечно ничего общего с демократией древних Афин.

На практике “власть народа” в Novus Ordo невозможна, даже на микроуровнях. Отстранение людей от реального, полноценного труда с полноценными объектами материального мира весьма обедняет человека, холостит его сущность. Отстранение гражданина от свободного владения оружием и участия в боевых действиях неизбежно отстраняет его и от участия во власти, всегда замешанной на насилии, делает пустой оболочкой самые развитые и древние демократические институты.

Потому что нет “демоса” (имущих, свободных, полноправных, вооружённых граждан), а есть “охлос” - “жирные” и “тощие” пополаны, “электорат (пока “ученые” не изготовили “искусственной спермы” и “матки -конвейера”, управляющая система Novus Ordo ещё “играются” с охлосом, социальная мифология etc.).

Издавна спартанские девочки воспитывались почти так же, как мальчики. Занятия спортом - бегом, борьбой, метанием диска и дротика - было обязательным для них. Физическое воспитание девочек было важно, говорил "родоначальник фитнеса" Ликург, "чтобы их будущие дети были крепки телом в самом чреве их здоровой матери, чтобы их развитие было правильно и чтобы сами матери могли разрешаться от бремени удачно и легко благодаря крепости своего тела" (Плутарх).

Кроме того, спартанки должны были уметь сражаться с оружием в руках, ведь, доведись илотам поднять восстание, когда спартанские мужчины отправятся на войну, именно их женам и дочерям придется отражать атаки мятежников. Так что не слишком далеки от истины были те, кто называл спартанок амазонками.

До своего замужества они оставались в родительском доме. Впрочем, в отличие от других греческих девушек, они жили отнюдь не затворницами. Они обязаны были участвовать в празднествах и торжественных процессиях, в том числе петь и танцевать на них без одежды или в коротком хитоне, в присутствии молодых людей. В Афинах такое было немыслимо.

Спортивные тренировки не превратили спартанок в некое подобие современных культуристок. Наоборот, они слыли самыми красивыми женщинами в Греции. Красавицы Лаконии и в обыденной обстановке старались пленить юных воинов, у которых было мало времени на "прогулки под луной".

Девушки носили одежду с глубоким боковым вырезом - таким, что при каждом шаге открывал девическое бедро. По всей Греции спартанских девушек прозвали "обнажающими бедра", "phainomerides". "Одеваться по-дорийски" означало "заголять почти все тело". У Еврипида в трагедии "Андромаха" один из персанажей так порицает спартанские нравы: "А впрочем, спартанке так и скромной быть, когда с девичества, покинув терем, делит она палестру с юношей и пеплос ей бедра обнажает на бегах... Невыносимо это... Мудрено ль, что вы раступных ротите" (пер. А.Ф. Анненского).

Девушки в Спарте выходили замуж обычно 18-25 лет, в то врем как в Афинах - в 14 лет. Приданого, кроме личных вещей, им не давали, чтобы не дробить семейное имущество. Право выбора невесты оставалось за женихом (любой спартиат был обязан жениться до 30 лет). По древнему обычаю юноша похищал будущую жену и прятал ее у подруги. Потом она возвращалась домой, но свадьбы все еще не было. Долгое время молодые люди встречались украдкой.

Днем мужчина проводил время со сверстниками, а ночью навещал жену. Подобная сдержанность, писал Плутарх, помогала супругам сохранить новизну чувств, в то время как частое наслаждение пресыщает людей и гасит их любовь. Все это время женщина оставалась в родительском доме, не покидая его. "Так тянулось довольно долго, у иных уже дети рождались, а муж все еще не видел жены при дневном свете" (Плутарх).

Переселившсь, наконец, в дом мужа, женщина начинала заниматься домашним хозяйством, но вовсе не ткачеством и прядением, как друге гречанки. Эти занятия в Спарте считались "низкими", рукоделие было уделом рабынь. Спартанки были свободны от "монотонного и отупляющего домашнего труда, который в других греческих государствах превращал женщин в особую разновидность полурабынь" (Ю.В. Андреев). По преданию, когда одна из спартанок была схвачена врагами и продана в рабство, то на вопрос, что она умеет, ответила: "быть свободной". Когда же в наказание за строптивость хозяин решил заставить ее заниматься трудом, недостойным свободного человека, она покончила с собой со словами: "Ты пожалеешь, что из жадности прикупил такую вещь".

Сильная и решительная спартанка рядом с хрупкой и робкой афинянкой казалась, наверное, существом, лишенным пола. Словно стараясь ни в чем не уступать мужьям, спартанки и одежду носили, напоминавшую мужскую. Не любили украшения, не пользовались косметикой и духами. Во всей Греции не было женщин крепче и энергичнее их. Они всегда держались независимо, в то время кк афинянки жили так, как веками позже будут жить наложницы в гареме.

Карл Отфрид Мюллер так описывал разницу между спартанками и другими гречанками: "У ионийских греков женщина, как сообщает Геродот, делила с мужем ложе, но не стол; он не могла назвать его по имени, а звала "господином"; жила она замкнуто в своей части дома; примерно такие же порядки сложились и у афинян". Жены афинян слушали и молчали, когда говорили мужчины (известна фраза Софокла: "Молчание украшает женщину"); жены спартанцев, не стесняясь, спрашивали о чем-либо мужчин и метко комментировали происходящее. Спартанские женщины и девушки могли вступать в разговор с посторонними мужчинами, не боясь ничьих нареканий. Их остроумные "лаконические" изречения вошли в историю. Современные исследователи отмечают, что "свобода женщины представяет собой едва ли не самое парадоксальное порождение спартанского тоталитаризма".

До мозга костей эти женщины были дочерьми Спарты. Для них не было большей чести, нежели знать, что их сыновья героически пали на поле сражения. Суровость спартанских матерей стала нарицательной. Они судили своих детей строже любого судьи. Перед сраженьем спокойно посылали их на смерть и с презрением отказывались от них, в случае, если они запятнали себя недостойным поведением. Что матери чувствовали на самом деле, не скажет нам ни один древний историк.

В классическую эпоху спартанские женщины считались образцами верности и добродетели. В Спарте якобы никогда не было прелюбодеяний. Точнее говоря, спартанцы ничто не считали прелюбодеянием: например, братья могли по дружескому уговору владеть одним и тем же земельным участком и обладать одной женой на всех.

Полибий, историк серьезный и объективный, однажды заметил: "У лакедемонян издавна было заведено, чтобы трое или четверо мужчин имели (одну общую) жену, иногда же (даже) и большее их число, если они были братьями, причем их дети считались общими; а для того, кто произвел на свет уже достаточно детей, отдать (свою) жену кому-нибудь из друзей считалось делом прекрасным и согласным с обычаем". Старикам разрешалось уступать свою молодую жену лучшим из спартиатов, чтобы она родила здорового, крепкого ребенка, которого впоследствие усыновляли. Что в этом странного? Единственная цель брака, считали спартанские законодатели, заключается в рождении детей. Спарте нужны были крепкие воины.

Зато, когда славные времена остались в прошлом, спартанок стали считать воплощением бесстыдства. Об этом говорили даже такие авторитетные моралисты, как Аристотель и Платон. В одном из античных словарей прямо сказано: "Лаконяне очень плохо стерегут своих жен". По словам недоброжелателей, "спартанки весьма охотно шли на сексуальные контакты с посторонними мужчинами, не дожидаясь, пока их принудят к этому их не слишком строгие мужья. Общественное мнение, по сей видимости, поощряло их, руководствуясь соображениями евгенического или какого-то иного порядка". Спартанские женщины были одновременно и матронами-домовладычицами, и блудницами.

Исторически сложилось так, что спартанские женщины жили отдельно от мужчин, - те постоянно были на войне или в военных лагерях. Мужчины занимались чем угодно - тренировались, участвовали в трапезах, охотились, - только не проводили время с семьей. В Спарте семейная жизнь не приветствовалась. Лишь после 30 лет спартанцы покидали казармы, в которых жили, и получали право на частную жизнь.

Беллона Ахиллия из Пергама (римская провинция Азия) была дочерью квестора Пергама (провинциальный администратор и официальное лицо империи). Годы ее жизни пришлись на правление императоров Антонина Пия и Марка Аврелия 'Мудрого', В 162 н.э., когда ее жизнь резко изменилась, ей было около 20 лет.

В отличие от своих знатных сверстниц, Беллона была девушка экстраординарная, обладала крепким сложением и задиристой натурой. Поскольку в обязанности ее отца входило организовывать гладиаторские игры для народа Пергама (причем, за его собственный счет), девушка была близко знакома с гладиаторским делом.

Когда ей было 17 лет, она стала посещать городской 'людум' (гладиаторскую школу), где наблюдала тренировки гладиаторов и реальные поединки. В этом отношении она не отличалась от других знатных женщин, которые были неравнодушны к гладиаторам; они открыто восхищались их мужеством и даже становились их любовницами. В то время как ее отец сопровождал соправителя императора, Люция Вера, Беллона (в тайне от близких) стала брать уроки гладиаторского боя у управляющего школой и бывшего гладиатора, Адальбаро.

В людуме она встретила звезду медицины Клавдия Галена, который служил там врачом (позже он стал личным доктором императора Аврелия). Галену было тогда тридцать с лишним лет, и он влюбился в привлекательную и уже повзрослевшую девушку.

Оба они - и Беллона и Гален были людьми необычными - каждый по своему. Гален был великим врачом и ученым, он изучал анатомию человека на раненых и убитых гладиаторах. Гален обладал широкими взглядами и не отговаривал Беллону от занятий по гладиаторскому искусству. Он обучил ее основам человеческой анатомии, в частности, в связи с различными боевыми ранениями. Эти знания помогли ей понять какие части человеческого тела уязвимы, что было немаловажно в искусстве вооруженного единоборства.

Тренируясь с деревянным мечом, Беллона обучилась основам гладиаторского искусства, а также некоторым борцовским приемам. В возрасте 19 лет она впервые участвовала в спарринг-поединке на деревянных мечах с настоящим гладиатором-мужчиной, которому наверняка велели быть осторожным с дочерью Кастора.

Тем не менее, ее умение превзошло все ожидания - она дралась практически на равных с опытным бойцом. Поскольку Беллона от рождения была левшой, Адальбаро научил ее использовать это в борьбе с правшами, поскольку те чувствовали себя непривычно против левшей.

Любовница Люция Вера, Пантея из Смирны, была большой поклонницей гладиаторских сражений и тоже увлекалась фехтованием. Во время посещения пергамской гладиаторской школы, она почувствовала непреодолимую ревность по отношению к Беллоне, увидев в ней серьезную соперницу. Однажды, оскорбленная замечанием Пантеи, Беллона набросилась на нее, и завязался женский рукопашный бой без оружия. Опытные в боевом деле мужчины, оказавшиеся рядом, не вмешивались в поединок двух крупных девиц. Боясь дотронутся до любой из двух знатных девушек, они просто наслаждались свирепой схваткой, которая завершилась тем, что Пантея оказалась на спине, до полусмерти удушенная разъяренной Беллоной.

К несчастью для Беллоны, Пантея пожаловалась своему покровителю, Люцию Веру, который тогда находился в соседнем городе Эфесе. Он приказал наказать Беллону за избиение его любовницы, сделав ее рабыней-гладиаторшей (тогда Беллоне исполнилось 20 лет, и это не противоречило римским законам). Таким горьким образом исполнилось желание Беллоны стать гладиаторшей. Отец Беллоны был так на нее зол, что даже не стал пытаться защитить ее.

Уже знакомая с основами гладиаторского искусства, Беллона осваивала это ремесло очень быстро. После года интенсивных тренировок ей пришлось сражаться с дикой и свирепой сарматской гладиаторшей. Беллона дралась как тигрица, но была ранена и проиграла бой более опытной и сильной противнице. Поскольку это был ее первый бой, публика не требовала от сарматянки убить соперницу. Через некоторое время она вылечилась (при содействии преемника Галена) и с тех пор ни разу не проигрывала на арене.

Когда Луций Вер приказал отправить Беллону в гладиаторскую школу, он также велел найти для нее сильную соперницу, способную драться с ней на арене. Соперницу Беллоне быстро нашли, это была Анахита, пленница, захваченная в парфянской армии. Она была настоящей воительницей и сражалась на гладиаторской арене Смирны. Анахита была настолько воинственна и бесстрашна, что ее прозвали "Амазония".

Жена императора, Фаустина, знаменитая своим своенравием, жестокостью и любовными похождениями, обожала гладиаторские игры и старалась не пропускать ни одной. После победы римлян над парфянами в Армении, она совершала поездку по провинции и посещала гладиаторские игры в городах Малой Азии. В Галикарнассе (город к югу от Пергама) она увидела поединок Беллоны и Анахиты. Толпа буквально стонала, когда два сильных, обнаженных до пояса тела Беллоны и Анахиты и их мечи сверкали на солнце сквозь густой жаркий воздух, а воительницы стремительно двигались взад-вперед по арене. Мощный гул потряс амфитеатр, когда Беллона исполнила выпад слева и нанесла противнице удар мечом.

Грозная и непобедимая Анахита запросила 'миссио' (пощады). Толпа была в хорошем расположении духа, и поверженной девушке была дарована жизнь. Фаустина была поражена тем, как яростно и умело сражались девушки и велела высечь в камне скульптуру в память о смелых воительницах. Талантливый местный скульптор выполнил заказ, и барельеф с изображением Ахиллии и Амазонии сохранился до нашего времени и напоминает об этих дрвух славных женщинах.

Фаустина была настолько потрясена силой и сноровкой Беллоны, что помиловала ее, освободила из рабства и взяла ее в свою свиту в качестве телохранительницы и помощницы - Фаустине было удобно иметь сильную женщину-телохранителя. С тех пор Беллона сопровождала свою освободительницу в ее длительных путешествиях и в конце концов обосновалась в Риме, где жил Гален.

В начале ХХ в. система правоохранительных органов была достаточно сложной и разветвленной. Большая роль в ней принадлежала Военному министерству. Русская императорская армия не только являлась основным поставщиком кадров в правоохранительные органы, – воинские команды активно участвовали в подавлении беспорядков. Военное министерство оказывало огромное влияние и на Отдельный корпус жандармов, который был базовым учреждением политической полиции государства.

Военное ведомство руководило кадровой политикой жандармерии, а также занималось ее хозяйственным обеспечением. Сам корпус жандармов и его подразделения (губернские жандармские управления, жандармские полицейские управления железных дорог и др.) были устроены как воинские части, подчиняясь армейским уставам в организационном плане, в то время как полицейскую работу (розыск преступников, следственную часть, деятельность агентуры и наружного наблюдения) курировал департамент полиции министерства внутренних дел.

В губерниях Центральной России местной полицией (кроме спецслужб) руководили полицмейстеры, подчинявшиеся губернаторам. Городские полицейские управления делились на части под руководством частных (с 1866 г. – участковых) приставов, которые, в свою очередь, делились на околотки, которые возглавляли околоточные надзиратели.

Рядовыми сотрудниками городской полиции 1900-х гг. были городовые. Их количество определял закон от 14 апреля 1887 г. «О численном составе и устройстве полицейских команд в городах…», по которому на каждые 500 жителей города полагался один городовой. Из 5 городовых один назначался старшим, остальные – младшими.

Городовой имел свой определенный участок, на котором он проживал и должен был обходить его пешком по несколько раз за сутки. Также ежедневно по 6 часов он нес постовую службу. При этом служебные инструкции требовали не просто стоять на посту, а вести постоянное патрулирование в зоне своей ответственности. Сотрудник полиции мог отлучиться с поста только для задержания преступника, при оказании необходимой помощи пострадавшим или в случае вызова с другого участка.

Полицейский обязан был досконально знать территорию своего района. Многие жители, прежде всего дворники, выступали тайными информаторами. Помимо полицейской работы городовые несли почтовую службу, отвечали за противопожарную безопасность и вывоз мусора. В обязанности старших городовых входили периодические проверки постов, они совершали ночные обходы и докладывали начальству о происшествиях.

По закону 5 мая 1903 г. «Об учреждении в 46 губерниях Европейской России полицейской стражи» был сформирован новый аппарат полиции в сельской местности. Его руководство оставалось прежним. Всю полноту власти в уездах сосредотачивали в своих руках исправники – главы местной администрации. Следующим звеном выступали становые приставы, а в волостях за правопорядок отвечали урядники.

Закон полностью изменил структуру нижних чинов уездной полиции. Вместо выборных от крестьянства десятских и сотских, которые отбывали полицейскую службу в порядке повинности, были учреждены штатные должности сельских стражников. Теперь охраной правопорядка в уездах занимались не «народные дружинники» из крестьян, а профессионалы. Уездная полицейская стража состояла из отрядов пеших и конных стражников, общее число которых составляло в среднем один сотрудник на каждые 2500 человек.

Пешие стражники, примерно как городовые, осуществляли патрулирование в уездных городах (где также действовала городская полиция) и селах. Задачи конных стражников были более широкими. Помимо выполнения прочих полицейских обязанностей, конно-полицейская стража была призвана заменить воинские команды при подавлении крестьянских беспорядков. Для этого стражники дислоцировались крупными отрядами по 30–50 человек в местностях с высоким уровнем преступности.

Эти формирования оказались гораздо эффективнее воинских команд. Во-первых, участие в карательных операциях «против своих» подрывало боевой дух в частях. Во-вторых, стражники были намного мобильнее армейских подразделений, которые могли дислоцироваться за сотни километров от охваченных беспорядками местностей. Конная полицейская стража, которая стала предтечей современного ОМОНа, достаточно быстро показала свою эффективность и просуществовала до 1917 г.

После отмены крепостного права правительство кардинально изменило принцип набора кадров в органы правопорядка. До 1862 г. на службу в городскую полицию принудительно переводили негодных к военной службе рекрутов. Это было крайне неэффективно. В условиях, когда помещики зачастую отправляли в войска худших работников из крепостных крестьян, а там, в свою очередь, самых безнадежных переводили в полицию, городовыми часто становились чрезмерно пьющие или даже неблагонадежные по своему поведению люди. Конечно, с таким контингентом полиция не только не могла защитить население от преступников, но и сама создавала немало затруднений местным жителям. По новым правилам на службу стали нанимать добровольцев. Преимущество отдавалось демобилизованным после действительной службы в армии. В рядовой состав отбирались физически крепкие кандидаты, не имеющие судимостей и долгов.

Критерии отбора кандидатов на службу в уездную полицию определял вышеупомянутый закон. Желающий стать урядником должен был знать, как правильно составляются полицейские протоколы, иметь хотя бы общее представление о службе и обязанностях полиции. От стражников требовалось лишь умение читать и писать и «общее достаточное развитие». В конные отряды полицейской стражи набирали только отслуживших в кавалерийских частях. Предпочтение отдавалось выходцам из других губерний, чтобы при подавлении беспорядков, сопровождавшихся порою применением оружия, исключить возможность родственных или дружеских отношений между стражниками и бунтующими крестьянами.

Обучение сотрудников правоохранительных органов Российской империи налаживалось постепенно. Первая школа при резерве полиции была открыта в 1867 г. в Санкт-Петербурге. Для городовых в ней проводились непродолжительные курсы от двух до четырех недель, на которых слушателей обучали элементарной грамотности и поверхностно знакомили с полицейским делом. По окончании выпускник должен был выдержать экзамен.

К началу ХХ в. подобные курсы действовали лишь в крупных городах страны, поэтому в основной своей массе городовые оставались полуграмотными людьми, окончившими приходские школы или уездные училища, а то и вовсе без начального образования. Нужные умения приобретались с опытом службы.

Для повышения профессиональных качеств сотрудников уездной полицейской стражи в губернских городах образовывались учебные команды-школы. Прошедшие в ней обучение и выдержавшие экзамен комиссии под председательством губернатора назначались старшими в отрядах или даже получали должности урядников. После пятилетней выслуги урядник мог рассчитывать на повышение из рядовых в офицерские чины полиции. «Двоечники», напротив, возвращались в свои уезды с рекомендацией к увольнению со службы.

Учебные программы в этих школах были рассчитаны не только на приобретение профессиональных навыков и знаний, но и на общее развитие полицейского стражника. Подобные учебные заведения, где бы готовили городовых, в большинстве регионов Российской империи так и не появились.

Финансирование городской полиции России осуществлялось как из фондов столичных учреждений, так и за счет местных городских бюджетов. Регионы не всегда располагали необходимыми средствами, что отражалось на материальном и хозяйственном обеспечении правоохранительных органов. Уездная полицейская стража полностью содержалась за счет столичных ведомств, поэтому она своевременно получала финансирование.

К началу ХХ в., согласно закону от 14 апреля 1887 г., старшие городовые получали годовой оклад в размере 180 руб., младшие – 150 руб. плюс квартирные деньги и компенсацию служебных расходов. Даже само руководство полиции оценивало эти доходы как небольшие. Указывалось, что «получая 15 руб. в месяц, тогда как поденщики зарабатывают 25–30, а мастеровые – все 50 руб., а то и больше, большинство городовых смотрят на свою полицейскую службу как на переходную стадию и при первой возможности пристраиваются на лучше оплачиваемые места». Поэтому с 1 января 1906 г. содержание полицейских повысилось: старшие городовые теперь получали по 275 руб., младшие – по 215 руб. Дополнительно выдавались по 25 руб. на обмундирование и ежемесячно по несколько рублей на наем и содержание квартиры.

До революции 1905 г. годовой оклад сотрудника уездной полицейской стражи составлял 240 руб. у старшего стражника и 200 руб. – у младшего. Дополнительно министр внутренних дел мог назначить при необходимости до 30% добавочного содержания. В последующие годы оклады стражников тоже повышались и всегда оставались несколько большими, чем в городской полиции.

Для сравнения: к началу ХХ в. годовое жалование более высоких чинов полиции насчитывало у уездного исправника – 1500 руб., у его помощника – 1000 руб. Городской (становой) пристав получал 600 руб., околоточный надзиратель и урядник – по 400 руб. Изучая материальное положение сотрудников полиции в рамках работы над проектом полицейской реформы, премьер-министр П. А. Столыпин указывал, что с такими доходами полицейские просто не могут не брать взяток. Так что материальное положение рядовых полицейских и даже руководителей среднего звена в начале ХХ в. сложно назвать благополучным.

Путем различных надбавок правительство стремилось стимулировать полицейских оставаться на службе. По правилам о преимуществах службы городовых от 8 июня 1892 г. городовому, прослужившему в этой должности в одной и той же полицейской команде 7 лет, полагалась прибавка в треть оклада, но не более 50 рублей. Еще через 5 лет выслуги полагалась такая же прибавка. При увольнении в отставку с выслугой 20 лет единовременно выплачивалось 250 руб. За 30 лет стажа полагалась пенсия 96 руб. в год.

Государство предоставляло определенные гарантии в случае получения ранений и увечий на службе. Сотрудники полиции имели право на бесплатную медицинскую помощь. Увольняясь со службы по ранению, городовой, имеющий стаж более 15 лет, получал единовременное пособие в размере 250 руб. Вдова погибшего на службе полицейского получала ежегодное пособие 36 руб., но только если ее муж имел стаж более 15 лет.

В начале ХХ в. отношение общественности к полиции было далеко не однозначным. Отметим лишь одну тенденцию, распространенную в сельской местности в среде крестьянства – наибольшей по численности части населения России. Эту тенденцию лучше всего отражают достаточно частые примеры из служебного опыта сельской полиции Воронежской губернии.

В марте 1912 г. урядник В. Жилинский с четырьмя подчиненными зашел на двор к крестьянину О. Каширскому и попытался увести, судя по всему, украденных лошадей. В этот момент сзади к уряднику незаметно подкрался сын Каширского, Иван, и ударил полицейского в голову черенком от лопаты. После этого Каширские стали избивать упавшего урядника всей семьей. Вокруг них собрались несколько крестьян, которые с самого начала подстрекали семью конокрадов к расправе над В. Жилинским. Четверо других полицейских стояли в стороне и ничего не сделали, чтобы отбить от крестьян своего начальника, получившего в итоге серьезные травмы!..

В том же месяце в селе Давыдовке Коротоякского уезда полицейский патруль задержал несколько пьяных за антиобщественное поведение. В этот момент кто-то ударил в набат, и собралась толпа крестьян около 400 человек. Они попытались отбить задержанных, поэтому полицейским пришлось прибегнуть к угрозам применения оружия, до которого, правда, так и не дошло. Эти и многие другие примеры свидетельствуют о том, что крестьяне нередко допускали насилие в отношении представителей полиции.

Важно отметить, что численность полиции была относительно невелика, особенно в провинции. В Воронеже, например, в 1904 г. штат городской полиции не превышал 200 человек, а в уездах служили около 1200 полицейских стражников почти на 3,5 млн жителей губернии.

Социальные проблемы полиции вытекали из действовавших в российском обществе того времени сословных порядков. Наблюдался значительный разрыв между высшими чинами полиции и низшими в плане уровня материального благосостояния, образования, продвижения по службе (рядовым полицейским за редким исключением был закрыт путь в полицейское начальство). Закономерно, что колоссальное социальное неравенство проявлялось в этике общения между руководством и подчиненными. Рядовые сотрудники называли начальство «ваше высокоблагородие», а те даже в официальной переписке обращались к рядовым исключительно на «ты».

Тем не менее российская полиция успешно развивалась, показывала результаты и была серьезной силой. В таком состоянии она смогла победить революцию 1905–1907 гг. и доказывала свою эффективность вплоть до начала марта 1917 г., когда правоохранительная система Российской империи была расформирована официальными распоряжениями Временного правительства.

Источник

Дошли руки до фотографий из осенней поездки в сказочный город Акко. Начало здесь.

Точное происхождение названия Акко неизвестно. Своя легендарная версия есть и у евреев (Акко похоже на сочетание слов "ад ко", то есть "до этих пор", коими согласно мидрашу Всевышний определил уровень подъема моря), и у греков (они считали, что название происходит от лекарственного растения, которым в этих местах Геракл исцелил нанесенные гидрой раны). А вот европейское название города – Acre по-английски и по-французски или Acri по-итальянски – связано с нелепой ошибкой крестоносцев. Они почему-то связали захваченный средиземноморский порт с библейским Экроном, который на самом деле находится совсем в другой части страны.

Во многом благодаря стратегическому расположению у естественной бухты на морском берегу, Акко традиционно служил своего рода вратами Эрец-Исраэль. Еще праотец Авраам побывал в Акко на пути из Харана. В Талмуде рассказывается, что мудрец рабби Аба, родившийся за пределами Эрец-Исраэль и переехавший в нее, в знак любви к Земле Израиля и признания ее святости целовал скалы Акко – именно в этот порт привез его корабль из-за границы.

 Акко, как явствует из разных источников, был тогда городом со смешанным – еврейским и языческим – населением. В эпоху римского владычества в Акко жил и другой еврейский мудрец и один из величайших законоучителей раббан Гамлиэль. В Мишне приводится поучительная история, связанная с тем, что, будучи в Акко, раббан Гамлиэль купался в купальне, где была установлена языческая статуя Афродиты. Когда его спросили, как он может так поступать, мудрец ответил: "Это статуя служит украшением купальни, а не купальня служит статуе".

Христианский паломник из итальянской Пьяченцы, посетивший Акко в 570 году, оставил заметки, свидетельствовавшие о невероятном расцвете и богатстве города. Он описал красивые общественные здания города и существовавшие на его территории величественные монастыри, однако до недавних пор никаких материальных следов всего этого великолепия не было – Акко словно "пропустил" эпоху византийского правления. Рытье котлована для возведения нового торгового центра в 2011 году позволило, наконец, пролить свет и на этот этап городской истории: прибывшие по вызову строителей археологи с удивлением обнаружили внушительное здание из тщательно оттесанных камней, которому примерно 1500 лет. Строение располагало мраморными украшениями и мозаичными полами; их археологи нашли вместе с многочисленными древними монетами.

В 1989 году городом-побратимом Акко стала итальянская Пиза. Интересно, что исторические пути двух этих городов уже пересекались в прошлом. В Средние века в Акко были целые кварталы, которыми правили поселившиеся здесь богатые торговцы из Пизы. Впрочем, в те времена пизанское влияние в Акко не ограничивалось торговлей – далекая Пиза направляло сюда морские и сухопутные войска для помощи крестоносцам, сражавшимся с мусульманами.

 Помимо пизанцев свои автономные кварталы – или, выражаясь тогдашней терминологией, коммуны - в Акко были у венецианских и генуэзских купцов. Вражда между, казалось бы, расположенными так далеко итальянскими городами перенеслась и сюда, и в итоге стычки между аккскими венецианцами и генуэзцами стали обычным явлением. Но даже на этом фоне день 24 июня 1258 года отметился неординарным событием – Генуя и Венеция сошлись в настоящей морской битве прямо в Акском заливе. Победила Венеция, и генуэзским торговцам пришлось покинуть Акко.

 Интересы главных торговых сил тогдашнего мира неслучайно сошлись именно в Акко. Город был не просто главным портом Восточного Средиземноморья, но и основным источником богатства королевства крестоносцев. По свидетельству современников, Акко давал крестоносцам больше денег, чем все доходы британской короны вместе взятые. Основные торговые и пассажирские потоки проходили через Акко, и даже Марко Поло в свое путешествие на Дальний Восток отправился именно отсюда.

 Под властью крестоносцев в Акко существовала и процветающая еврейская община. Не последнюю роль в этом вновь сыграл здешний порт – благодаря нему город был первой станцией для евреев, прибывавших в Страну Израиля из диаспоры. Так, в 1165 году в Акко прибыл Рамбам, а почти сто лет спустя, после того как во Франции по указанию властей сожгли и запретили Талмуд, сюда перебралась знаменитая парижская ешива, которую затем возглавил  Рамбам. Еще через семь веков, в 1972 году, в ходе раскопок в южной части Акко археологи нашли его личную печать, изготовленную из меди. 

Дважды за свою 4000-летнюю историю Акко был главным городом всей Земли Израиля. Первый раз это произошло в 13 веке н.э., когда Акко стал столицей королевства крестоносцев; пять столетий спустя история повторилась – на этот раз в главный город страны его превратил жестокий турецкий наместник Ахмед Аль-Джаззар. Любопытно, что без первого раза не было бы и второго: сонная маленькая деревушка не смогла бы превратиться во второй половине 18 века в крупный город, если бы не решение использовать в качестве основного строительного материала развалины сооружений крестоносцев.

В Европе известность Акко и его правителю Джаззару принесла осада города войсками Наполеона Бонапарта. Наполеон был уверен, что завоевать всю Эрец-Исраэль и прилегающие к ней Сирию и Ливан, удастся в течение самого кратчайшего времени. Начало кампании соответствовало планам – Яффо войска Бонапарта захватили всего за 3 дня. Но на Акко великий француз споткнулся. Армия Джаззара при поддержке английского флота совершила невозможное – Наполеон простоял под стенами Акко около двух месяцев, но так и не взял город. Многие ученые считают, что это событие изменило ход всей мировой истории: план по походу на Индию и план захвата Европы с востока через Стамбул провалились, и Наполеон был вынужден отступить сначала в Египет, а потом и обратно во Францию.

 Тем не менее, следы пребывания французского полководца и его армии остаются в Акко и до сих пор. На вершине холма, носящего красноречивое имя Гиват Наполеон, стоит символическая конная статуя Бонапарта (в руке он держит шпагу, к которой в виде забавы часто крепят израильский флаг). А на территории кампуса Академического колледжа Западной Галилеи вам покажут могилу генерала Луи Мари Максимилиана де Каффарелли, главного военного инженера французских войск, а также ученого и философа. Генерал был ранен во время осады одним из албанских снайперов, подразделение которых базировалось на крепостной стене Акко, и умер от заражения крови.

 Наполеон скорее всего захватил бы Акко, если бы вдобавок к английской артиллерии и солдатам Джаззар-паши ему не противостоял еще и подлинный гений организации Хаим Фархи, еврейский советник и казначей Джаззара. В частности, по замыслу Фархи в осажденном городе возвели вторую оборонительную стену, и когда французы с большими потерями, наконец, пробили брешь в основном крепостном сооружении, они вместо того чтобы ворваться в город, лишь наткнулись на второе препятствие.

 Старый город Акко таит в себе настоящие жемчужины прошлых веков – старинные синагоги, мечети и церкви, древние постоялые дворы, турецкие бани, развалины разных эпох...  Но самые загадочные сокровища находятся под землей. В 1990-х археологи обнаружили под городом, и в частности под крепостью, целый комплекс великолепно сохранившихся Рыцарских залов, построенных, очевидно, госпитальерами, а затем и катакомбы тамплиеров. Помимо радости от самих находок, ученые укрепились во мнении, что многочисленные культурные слои городской истории еще только ждут своих первооткрывателей. Про них я расскажу позже.

Бхудж (также кутти, гандаса) — индийское оружие типа глефы. Состоит из недлинной рукояти (около 50 см), соединённой с массивным клинком в виде ножа или тесака. Таким образом, это оружие схоже с короткими вариантами пальмы или дадао.

Это вещь конца эпохи Средних Веков, когда до события, ознаменовавшего наступление Нового Времени, Английской революции, оставалось всего 10 лет.

Бутлегеры - самогонщики в США времен Сухого закона, а это ружье Shapleigh Hardware Company калибр 10/70 Ga, специально "для них".

Это оружие было произведено Питером Пеком в 1540 году, и оно работает с вероятно, самым сложным ударно-спусковым механизмом того времени.

Работал инструктором, готовил военных летчиков, воевал в первую мировую, написал книгу о практике полетов на аэропланах...

Совершил 157 боевых вылетов, за мужество и героизм был награжден орденов Станислава и Георгиевским оружием. Революцию не принял, неизвестно, каким путем оказался в Париже. Там его встречал публицист Николай Рощин, от которого на родине и узнали о судьбе первого русского военного пилота.

Руднев работал в парижском такси, не обращался в французским властям за помощью и не предлагал свои услуги опытного летчика. Был беден, истощен, одинок, болен. Страшно скучал о России и бесконечно о ней говорил, мечтал вернуться, вспоминал о своей работе на самолетах "Илья Муромец"и летательных аппаратах Слесарева. Умер в 1945, похоронен на кладбище Сен Женевьев Де Буа под Парижем.