История вышла неприятная и
ругачая. В эту смену я работала не одна. Была у меня помощница
Ирина.
Поступил вызов: травма головы
у пожилого мужчины. Адрес в частном секторе. Приезжаем. Калитка во двор
приоткрыта. Я захожу первая. Сначала заглянула и позвала:
Никто не отозвался. Во дворе
никого не было. Ну, я и пошла. Ирина шла позади, несла медицинскую укладку.
Вдруг Ирина, взвизгнув и отодвинув меня в сторону, взбежала на крыльцо и
скрылась за дверями. Я оглянулась. Позади стоял пёс средних размеров. Голова
его была примерно на высоте середины бедра моего. Пёс стоял молча, слегка помахивая хвостом. Я сказала:
- Привет! - и
пошла в дом.
Есть у меня дурацкая привычка с собаками здороваться. Оказывается,
Ирина боится собак. Когда она обернулась назад, почувствовав, как кто-то ткнулся
в ногу, и увидела собаку, очень
сильно испугалась.
На адресе был шалман: грязно,
накурено, неубранная посуда с
объедками, пустые бутылки, пепельница, полная окурков. Пьяные люди, две женщины
и мужчина, представились родственниками и лучшими друзьями пострадавшего. На
табуретке в коридорчике между комнатой и кухней сидел пьяненький дед с
ушибленной раной на темени. Мы тут же наложили повязку. Я приступила к осмотру,
а Ирина к вымогательству документов.
Пациент жаловался на боль в
области левого плеча и груди слева, а также на то, что трудно дышать. Левая
ключица была сломана, она, как клавиша пианино, западала при надавливании на
неё. Но сломанная ключица – это ещё не беда. Хуже было то, что нарастала подкожная
эмфизема, которая возникает при разрыве внешнего листка плевры. Тогда воздух на
выдохе попадает в подкожную клетчатку, внешне обнаруживается припухлость с крепитацией (хруст снега) при надавливании на неё. Прямо на
глазах верхняя часть грудной клетки слева увеличивалась.
Паспорт деда принесла его
жена, пожилая женщина небольшого роста. Передала документ Ирине. Я в это время
окончила осмотр пациента и спросила:
– А кто дедушку-то так избил?
На этот вопрос ответил пьяный мужчина:
– Эээээээээ, а это его бабушка побила!
При этих словах старушка
развернулась и, ни слова не говоря,
ушла в дальнюю комнату. Тогда я сказала, что вынуждена буду сообщить о
случившемся в полицию. Что тут началось! Вся пьяная компания, кроме деда,
возбудилась, стала орать на меня, оскорблять и угрожать. Мат передавать не
буду, но суть сводилась к тому, что если я, такая-сякая, «вложу ментам», то
меня «прям здесь порешат». И ещё мужик замахиваться начал. Только зря они так.
Они на меня орут, а у меня внутри пригорать начинает. Нельзя мне угрожать – я
тогда злая становлюсь. Беру и звоню на скорую. Говорю диспетчеру:
– Вызывайте полицию на адрес. Мне угрожают расправой.
И тут наступила тишина. Потом эта
троица развернулась и ушла. Первым убежал пьяный мужик, который замахивался на меня. Мы с Ириной вздохнули
облегчённо и продолжили оказание помощи. А потом призадумались: как же мы его
потащим? Гости-то убежали. И тут заходит в помещение полицейский и обращается
ко мне:
– Собаку уберите, а то остальные боятся сюда
заходить.
Я-то здесь при чём? Объясняю,
что собака не моя, я так-то помощь оказываю. И спрашиваю:
– Вы же нам поможете пострадавшего в машину погрузить?
Отвечает, что поможет, когда
собаку уберут. Тут из дальней комнаты, где скрылась бабушка, вышла ещё одна
женщина,тоже пьяненькая. Мы к ней:
–
А я сама его боюсь. Его только хозяин не боится. А он со вчера не
появлялся.
Что делать? В общем, я
разозлилась окончательно. Устала, алкаши нервы помотали, деда нужно срочно
везти, а нервная система у меня слабая. Вышла на крыльцо. Перед домом сидит пёс
и рычит. Ну я и гаркнула на него:
– Фу! Место! Пошёл на
место!!!
Пёс замолчал, встал и… ушёл в
будку. И даже задом развернулся. Обиделся, наверное. Я скомандовала
полицейским:
Они и зашли. Дальше всё пошло
быстрее. Полицейские помогли занести деда в машину. Спасибо им огромное.
Никогда не отказывают в помощи такой. Мы успешно довезли деда до приёмного
отделения. Дальнейшей судьбы его и его гостей я не знаю.