Нарушая правила будь готов к последствиям. Кто знает, к чему приведут поиски правды и куда может вывести дорога домой.
Ребятки, мы догнали автора раньше, чем планировали, поэтому следующая часть выйдет в пятницу. Но вы не печальтесь, пока ждем, порадуем вас интересной историей)
Новые переводы в понедельник, среду и пятницу, заходите на огонек
Вы можете покидать дом, но НИКОГДА не ночуйте в другом месте.
Пока я ехал домой, теории роились и гудели в моей голове как рассерженные шершни. Неужели Пол сбил Зака, пьяным сев за руль? Неужели Пол связал проволокой разбитую вдребезги вешалку, прополз по туннелю и притащил ее обратно в мой дом? Был ли Пол слугой вторженца? Или я уже становлюсь его слугой?
После той гребанной лавины видений я смог найти смысл как минимум в паре вещей. Вторженец был связан со всеми своими жертвами, но не только. Жертвы были также связаны между собой. Что-то типа коллективного разума. Или, может, он превращал других людей во вторженцев? Сейчас все казалось возможным.
И эти подергивания глаз Пола там, у закусочной, много дней назад: будто кто-то заполз в его сознание, быстро огляделся и скрылся снова. Теперь я знал, что этот “кто-то” – я. Я впрыгнул в голову Пола. Извращенная логика всего происходящего вызывала у меня тошноту. Будто я застрял на сраной карусели и никак не мог сойти. Какая-то парадоксальная паутина хаоса и безумия, оставляющая ответы на вопросы буквально в одном шаге вне досягаемости.
И над всем этим царил один вопрос: что за “старый друг” живет в доме Пола? Человек, которому он был обязан. За которым он “присматривает”. Неужели это Зак?
В своих случайных видениях видел ли я зеленый велосипед глазами Пола? Точно такой же, как тот, на котором катался мой друг в день своей якобы смерти. Неужели Пол сбил его много лет назад? Нашел еле живым на обочине и привез домой? Неужели все эти годы он сохранял ему жизнь за счет своего опыта военного врача и всего того медицинского оборудования? Или это вообще была другая авария в совершенно другое время? Такой расклад был теоретически возможен, но даже мысли об этом сводили меня с ума.
Но каковы шансы? Человек, убивший или похитивший моего друга сейчас, много лет спустя, живет через дорогу от меня. Неужели вторженец как-то сумел специально это организовать? Что если эта сущность подспудно сопровождала мою жизнь гораздо дольше, чем только последние несколько недель? Теперь, раздумывая об этом всем, я ощущал что-то смутно знакомое, назойливое чувство дежавю.
Что-то вроде тех чувств, которые возникают у человека на пороге смерти. Вы знаете о чем я, если когда-либо попадали в серьезную аварию или сталкивались с чем-то потенциально-смертельным. Вы будто видите краешек бездны. Наконец понимаете, возможно впервые в жизни, что в какой-то момент вы просто перестанете существовать. Да вы практически и не существовали. Как говорил Макс Шумахер из фильма Телесеть: “Смерть становится осязаемой вещью с четкими чертами”. До этого момента я никогда по-настоящему не боялся смерти. Были времена, когда я был бы ей даже рад. Легко игнорировать зверя, запертого где-то там в прочной клетке. Но когда он стоит в паре шагов, глядя прямо вам в глаза…
Экран моего телефона загорелся, и он, завибрировав, начал медленно поворачиваться в подстаканнике. Я свернул на стоянку у ближайшей заправки. “Лучший бензин у Бастера”. Припарковался, схватил телефон и перезвонил на пропущенный номер.
– Брэдли? – сказали на том конце провода.
– Ох, черт возьми, Брендон! – Конечно, это был Хови.
– Ничего особенного, просто, э-э-э, проверял, как ты там. Давненько тебя не видел.
– Да, все нормально. Мотался по делам.
– О… Тебя не было дома вчера вечером?
– Ну, кто-то снес твою... арт-штуковину.
– Арт-что? – Я уже и забыл, как оправдывал забаррикадированную дверь.
– Дверь в подвал, – сказал он. – Она исчезла. Вместе с дверной коробкой.
– О… – Я старался сохранять спокойствие. – Да, я заплатил парням, чтобы они ее вынесли, – солгал я.
– Да, видимо, так, если они пришли ночью.
– Я лег спать, дверь была на месте, а когда проснулся, ее уже не было.
– Думаю, они постарались сделать все тихо… – сказал я, понимая, что ложь становится все более абсурдной с каждым словом.
– М-даа, я вообще-то чутко сплю, – хихикнул он. – Как бы то ни было, я звоню, чтобы спросить, не против ли ты потерпеть меня еще пару недель? Я заплачу ренту, как только получу деньги.
– Да, Хови, все в порядке. Это все?
– Да, до встречи, Брэндон. Еще раз спасибо, это для меня много значит, друг.
Я повесил трубку. Ну здорово. Теперь подвал было не закрыть.
Во всей этой неразберихе я до сих пор не понимал, что нарушил правило 8: “Вы можете покидать дом, но НИКОГДА не ночуйте в другом месте”.
Я вернулся мыслями к Митчу. Он знал гораздо больше, чем говорил. Я все еще ему не доверял, но не так сильно, как Полу. Невысокая планка, знаю. Я набрал его номер. Пять гудков – и меня сбросило на голосовую почту. “Почтовый ящик полон”. Позвонил снова – та же картина. Я снова набрал его. Три гудка и тишина. Он сбросил звонок. Митч меня игнорировал. Я убрал телефон и вышел из машины.
На заправке я купил пачку сигарет и одноразовый телефон. Я вообще-то уже пару месяцев как бросил, но сейчас мне нужно было как-то успокоить нервы. И после этой пачки я снова брошу. Хватит меня осуждать. Вернувшись в машину, я закурил и набрал Митча с одноразового телефона. Так он не узнает номер. Я терпеть не мог истории о слежке и сталкерстве, но это был мой единственный вариант. Моя жизнь зависела от этого.
Три гудка и… Митч ответил.
– Митч, пожалуйста, не вешай трубку.
– Прости, что я связался с твоим… – Я еле удержался, чтобы не сказать “отцом”. – С соседом. Я просто…
– Мне нужно поговорить с тобой еще раз, лицом к лицу.
– Не знаю… – вздохнул он. – Я и так уже сказал много лишнего. Просто продолжай следовать правилам и игнорируй все остальное.
– Митч, пожалуйста. Я здесь буквально схожу с ума. Один разговор.
– Что ты рассказал соседу?
– Знаешь что, не бери в голову, – снова вздохнул он. – Бэйкер-стрит, дом 3. Позвони мне как подъедешь…
Митч жил в сорока минутах езды от заправки, в маленьком городке неподалеку от автострады. В одном из тех, в которых главная улица превратилась со временем в кладбище маленьких семейных магазинов, вытесненных из бизнеса большими супермаркетами. Дешевое всегда выигрывает. Я подъехал к старому серому многоквартирному дому. Бетонная коробка, будто телепортированная сюда прямо из советской России. Я был на месте.
Я вытащил костыли с заднего сидения, выбрался из машины и захлопнул дверцу. После ночной встречи с отбойником на боку моей машины образовалась мощная вмятина. Ну здорово. Я дважды перепроверил карман. Телефон – на месте. Складной нож – на месте. Теперь я повсюду таскал его с собой, просто на всякий случай.
На улице уже стемнело. Дни становились все короче. Воздух холодил легкие и вырывался паром изо рта. Я добрался до здания и нажал кнопку с фамилией Митча. Мне оставалось только ждать, растирая замерзшие руки.
Дверь с жужжанием открылась.
Квартира Митча напомнила мне ранние 70-е. Открытая планировка, комната разделенная пополам: полукухня-полугостиная. Между ними – барная стойка с шаткими стульями.Митч выглядел немного лучше, чем в нашу последнюю встречу, но все равно усталость наложила на него отпечаток.
– Привет, Митч, – сказал я, через силу улыбнувшись.
Митч молча стоял в паре метров от меня. Он слегка улыбнулся в ответ, вернулся на кухню и продолжил мыть посуду. Я снял пальто и закрыл за собой дверь. Митч сосредоточенно отскребал грязь с чугунной сковороды, стоя ко мне спиной. Я подошел поближе и огляделся. Квартира была опрятной и безликой, как гостиничный номер.
– Что сосед сказал тебе? – спросил Митч, подразумевая своего “отца”.
Митч вздохнул, бросил посуду и закрыл кран. Стряхнув воду с рук, он повернулся и прислонился к столешнице.
– У меня есть пара вопросов, – сказал я. “Пара” это было не то слово.
– Э-э-э… – Я даже не знал, с чего начать. – Прошлой ночью я чуть не сбил медведя. Я отвернул в последний момент, ударился головой о стекло. Почти потерял сознание, как вдруг…
– ...Ты проник в сознание других людей? Видел вещи из прошлого, а может быть, даже и из будущего? – договорил за меня Митч, скрестив руки на груди.
Я уставился на него, удивленный.
– Да, даже больше чем это, но…
Митч покачал головой, как бы говоря: ”Я этого и ожидал”.
– Послушай, то, что ты сейчас делаешь, этот бесконечный поиск “правды”, просто затягивает тебя глубже в это дерьмо. Чем больше поглощает тебя эта ситуация, тем больше ты сходишь с ума. Чем ты безумнее, тем легче тебя контролировать.
Митч проигнорировал мой вопрос.
– Перестань ждать, что тебя кто-то спасет. Что придет священник или медиум и объяснит происходящее. Никто не придет и не скажет тебе, что эта штуковина возникла как результат древнего проклятия или другого бреда, и все, что тебе нужно сделать, чтобы от нее избавиться, это принести в жертву собаку или помолиться Иисусу, – насмешливо сказал он. – Дело совершенно не в этом. Ты не сможешь урезонить то, что даже думать не умеет. Единственное, что ты можешь сделать, это следовать правилам и максимально оттягивать момент… – Он погрузился в мрачное молчание. – Если ты думаешь, что можешь как-то это прекратить, завязать миленьким бантиком и задвинуть подальше… То ты, блять, закончишь абсолютно бесповоротно ебанутым.
Ну-ну, будто я уже не был.
Митч поднял глаза к потолку, тщательно обдумывая свои следующие слова.
– Есть веская причина, почему я даю такие расплывчатые объяснения. Чем больше ты вовлечен, чем больше знаешь, чем больше делишься с другими, чем больше ищешь ответы… Тем больше оно проскальзывает в твою жизнь. В мысли, сны, везде.
– Я сам едва избежал этого, – сказал он, глядя через комнату на дверь позади меня. Я оглянулся через плечо: на ней висело зеркало в пол, частично скрытое моим пальто.
– После того, как он забрал моего отца, – продолжал Митч, – меня почти затянуло в это дело. Я начал рыть и копать. И вот тогда-то начались видения, как те, что были у тебя в машине. Вторженец скармливает нам эти маленькие случайные фрагменты чужих жизней. Они все кажутся связанными, кажется, что у них есть общее, какая-то причина. Возможно, так и есть. Но если даже у этого всего и есть причина, кто сказал, что она будет хорошей?
– Уже стало. Ты становишься слугой тульпы или как ее там. Хуже всего, что ты думаешь, что все под контролем, но это не так. Очень скоро ты начнешь вламываться в чужие дома по ночам, расставляя вешалки, прямо как мой отец. Может, ты уже этим занимаешься, просто ничерта не помнишь. А потом ты будешь говорить людям не беспокоиться об этом, рассказывать, что нужно работать над собой. Что призраков не существует.
– ...Откуда ты знаешь об этом?
– А я и не знаю. Просто предполагаю. В конце концов, кто может сказать, что, черт побери, вообще что-нибудь знает? Кто знает чего хочет тульпа? Может, он питается хаосом и разрушениями. Может, хочет чего-то большего. Я не знаю. И знать не хочу.
– Как на самом деле умер Пол?
Митч стиснул зубы. А потом уставился прямо на меня, и в глазах его отчетливо читалось: “Ты, блять, правда хочешь это знать?”
– Я был еще ребенком, – начал он, – прошло уже несколько лет с тех пор, как мама забрала нас и уехала. Папа бросил пить, начал налаживать свою жизнь, перестал оставлять свои жуткие записки в чужой обуви, начал пить лекарства и так далее. Поэтому мама позвонила ему и пригласила на кофе, после намеков моей сестры.
Митч замолчал, уставившись в стену позади меня. Его глаза бегали туда-сюда.
– В тот же вечер, сразу после ее звонка, папа напился до чертиков и поехал в Боули-Клиффс. На ту же смотровую площадку, на которой они с мамой любили смотреть на звезды. – Митч поморщился. – И вот он на полной скорости понесся к обрыву и врезался в отбойник. Хочешь верь, хочешь нет, но он был не первым, кому пришла гениальная идея покончить с жизнью сиганув с обрыва. Администрация города установила отбойники как раз для таких случаев за пару месяцев до того. – Митч прижал язык к внутренней стороне щеки, раздумывая. – Так или иначе, папа был пьян в стельку и потерял сознание, уткнувшись лицом подушку безопасности. Бензобак был пробит, и машина загорелась. Он сгорел заживо. – Митч постучал костяшками пальцев по столу. – Полиция убеждала нас, что он был без сознания и ничего не почувствовал. Но я знал достаточно, чтобы понять, что это неправда. Я мельком увидел фото трупа: его рот был широко открыт. – Митч разинул рот, показывая. – Я, конечно, не эксперт, но спящие люди обычно не кричат.
Митч прервался, хлопнул рукой по столу и пару раз провел ей туда-сюда.
– Итак, мы решили продать папин дом. В выходные мы пришли вывозить вещи, а потом… – Он сделал паузу, глядя мне в глаза. – Потом приехал папа на новеньком мотоцикле. Он был так удивлен, никак не мог понять, что мы делаем с его вещами, понимаешь? – Митч выдохнул через нос. – Он сказал, что уезжал из округа на время. Конечно, мама не в себе, мы все сходим с ума. Папа восстал из долбаной могилы и все такое. – Митч отвернулся с влажным блеском в глазах. Он топнул по ламинату. – Как будто не было ни полиции, ни отчета коронера. Мама была в истерике, ворвалась в полицейский участок, кричала, что они морочат нам голову. Но это было не так. Документов по делу отца никогда не существовало. Ну, по крайней мере, теперь. Нас с сестрой чуть не отняли у нее, в глазах государства она была безумна. Поэтому она просто перестала об этом говорить. Как и мы все. Когда рассказываешь людям, что веришь в призраков, разговор становится неловким. Когда рассказываешь, что твой отец вернулся из мертвых, – попадаешь в психушку.
– Единственное, что меня безумно бесило в нем, помимо очевидного, это его руки. – Он поднял руки и растопырил пальцы. – Все десять пальцев на месте. Включая тот, что он отстрелил в подвале.
Митч снова посмотрел на меня.
– Эта штука искривила реальность вокруг нас, как лист бумаги. Как будто мы попали в параллельный мир или что-то типа того. – Митч снова отвернулся, уставившись на кухонные шкафы. – Папа, или кто там его заменил, все время пытался наладить с нами отношения. Но мы не собирались этого делать. Знаешь, оборвали все связи, переехали подальше. – Митч вздохнул. – Дела пошли немного лучше. Особенно после переезда. – Он погрузился в молчание.
– Что заставило тебя вернуться?
– Не знаю, может быть, чувство вины. Или нездоровое любопытство.
– Я стал аккуратно расспрашивать людей, не видели ли они чего необычного, не слышали ли о моем отце. В этом пригороде все были такими странными, чертовски похожими. Этот их тик типа… – Митч потер лоб тыльной стороной большого пальца. – Плюс, они даже базовые слова не в состоянии были запомнить. Их глаза то и дело загорались и метались туда-сюда, будто за ними кто-то внезапно появлялся. То же самое я заметил и у отца. Будто тварь из его подвала распространялась, захватывала округу как вирус. – Митч замялся, переступая с ноги на ногу.
– ...Как ты выяснил правила?
– Да я и не выяснял. Ну то есть… Не то чтобы выяснял. Это просто было то, что замедляло его в случае моего отца, по крайней мере. Еще до того, как мама ушла от него, я нашел их нацарапанными на салфетке. Папа, при всех его недостатках, был чертовски умен. Логический ум. Он все проверил, провел эксперименты. Выяснил, на что именно реагирует сущность, на что не реагирует и так далее.
– Ты ведешь к тому, что чем больше ты знаешь, тем больше он тебя контролирует?
– Может быть. Это просто теория.
– И он меня поимеет, что бы я ни делал?
Митч отошел от стола, подошел к раковине и уставился в кирпичную стену.
– Послушай, – сказал он, – Брэндон. Я должен был сказать тебе прямо еще раньше. Ты хочешь знать правду, так ведь?
– С тобой было покончено с самого начала.
– В тот момент, когда ты сломал вешалку пополам, игра закончилась.
Он обернулся и посмотрел на меня через плечо.
– Я ничего тебе не сказал, потому что не хотел, чтоб ты запаниковал. Чем ты спокойнее, тем лучше себя контролируешь. Тем больше времени понадобится этой штуке, чтобы объять тебя.
– Ты станешь частью нее, как мой отец, как все соседи.
– И я никак не могу это остановить?
Митч покачал головой и посмотрел в окно.
– Тебе пора уходить, – сказал он, сгорбившись и положив руки на столешницу.
– УБИРАЙСЯ! – рявкнул он, и его голос прозвучал неожиданно громко.
Я покачал головой, поковылял к двери, натянул пальто и взялся за ручку.
– Спасибо за помощь, – сказал я с сарказмом.
Я повернул ручку – заперто. Странно. Я повернул замок и попробовал снова. Все еще заперто.
– Э-э-э, Митч, – сказал я, глядя на него в зеркало на двери. Митч, повернувшись ко мне спиной, стоял сейчас в центре кухни. Прямой как жердь. Закрывая руками лицо, будто ребенок, играющий в прятки.
– М-Митч? – спросил я, оглядываясь через плечо.
Комнату внезапно затянул мрак, но свет не погас. Как будто кто-то неспеша закрывал диафрагму камеры, и все тускнело в замедленном кошмаре. Левая рука Митча взметнулась вверх, будто ее дернули за веревочку. Затем правая. Обе руки прямо вверх. Он стоял на цыпочках, подняв руки, как хренова балерина. Я смотрел на него широко раскрытыми глазами. В ужасе. Парализованный.
И вдруг его руки упал вниз и крепко прижались к телу по бокам. Будто его крепко спеленали невидимой простыней. Он был абсолютно неподвижен. А потом закашлялся, сгорбился и поплелся к раковине, потирая на ходу лоб. Слава богу, его движения вернулись в норму.
– Ты в порядке? – сказал я, делая несколько осторожных шагов к нему.
Он вскинул руку, жестом приказывая мне оставаться на месте. Я так и сделал. Но его отчаянное хрипение и кашель только усиливались, он будто задыхался. Он бил себя в грудь снова и снова, пока что-то наконец не вылетело у него изо рта и не шмякнулось в грязную воду в раковине.
– Я в порядке… – прохрипел он, задыхаясь. – Я в порядке…
Митч, все еще стоя ко мне спиной, погрузил руку в мыльную воду. Он пытался выловить то, что только что выскользнуло из его горла. Он замер, подняв брови… Медленно вытянул что-то из воды...
Какой-то предмет, размером с губную помаду, но я не мог разглядеть его со своего места.
– Это что за хуйня? – прошептал Митч. Его руки вновь внезапно прилипли к бокам. Предмет пролетел по кухне, скользя по полу и остановился у моих ног.
Отрезанный палец. “Что за хуйня” – вот уж точно.
Митч отшатнулся от раковины. Семь быстрых шагов. Он снова неестественно выпрямился и застыл. Он пытался заговорить, но из горла вырывались только булькающие хрипы, будто он задыхался.
Я отступил к двери, обшаривая глазами комнату в поисках другого выхода. В квартире не было балкона, но я в любом случае находился слишком далеко от земли.
– КАКОГО ХРЕНА?! – кричал Митч. – КАКОГО… – Его голос оборвался, превратившись в придушенный хрип. Его горло внезапно распухло, будто что-то распирало его изнутри. Голова откинулась к потолку, а потом… что-то вырвалось из его рта. Несколько длинных, извивающихся как черви, бледных…
Длинные пальцы выскользнули из его рта и обвились вокруг лица как пиявки. Неестественно большие изможденные руки проталкивались через его рот, стиснутые вместе. Цвета свиной кожи. Они обхватили его голову, как лицехват. Те же самые руки, которые я в видел обнимающими вешалку в подвале много ночей назад. Они растягивали его рот все шире и шире, пока кожа в уголках губ не начала трескаться и рваться.
Хватит с меня этого дерьма. Я развернулся и плечом впечатался в дверь. Всем своим весом я толкал ее снова и снова. И наблюдал в зеркало за чудовищным представлением, разворачивающимся позади меня. Скрытое тенями, что-то непомерно высокое, похожее на эмбрион, выбиралось из тела Митча. Голый, весь в крови и ошметках кишок вторженец стаскивал с себя то, что осталось от кожи парня, будто вылезая из гидрокостюма не по размеру.
Дверь, наконец, поддалась. Я вывалился в коридор и врезался в противоположную стену. Один из моих костылей упал обратно в квартиру. Прощай, костыль.
Цепляясь за оставшийся костыль, я уматывал оттуда так быстро, как только мог. Но коридор изменился: он теперь тянулся бесконечно в обоих направлениях, становясь все темнее и темнее. Сейчас было не время задумываться об этом. Я просто шел вперед, ковыляя по все сужающемуся проходу. Звук неуверенных шагов звучал все ближе, подбирался ко мне со спины.
Тогда я понял, что растянувшийся коридор был иллюзией. Пятнышко света из холла впереди становилось все меньше, чем дальше я продвигался вперед. Я просто продолжал идти. Потолок давил на голову, вынуждая меня присесть, потом встать на четвереньки. Я полз по коридору, стены сдвигались, а шаги сзади медленно подбирались все ближе и ближе. Запах горелых волос и бензина становился уже почти невыносимым.
Воздух изменился. Из прохладного кондиционированного он стал влажным и тяжелым. Мне было все равно, я просто продолжал двигаться, рывками продираясь вперед. Земляной потолок царапал мне спину. Внезапно не дальше, чем через 6 метров, появился свет. Комната. На последнем издыхании я пополз быстрее. Мои собственные сиплые вдохи эхом отражались от земляных стен. Наконец, я вывалился в комнату и заглянул в туннель. Пусто. В поле зрения не было видно того, что преследовало меня. Пока что. Я подтянул себя к ближайшей стене, прислонился к ней и затаил дыхание. Не спуская глаз с туннеля.
Через пару минут я перевел дыхание и немного успокоился. Огляделся по сторонам. Земляной пол. Стены, обитые фанерой. Этот невероятно длинный туннель привел меня в дальний угол подвала. Не просто подвала.
Обсудить или предложить свои идеи вы можете в нашем уютном чатике =)
Еще больше атмосферного контента, который здесь не запостишь, в нашей группе ВК
