Золотые изумрудные серьги, Рим, 1-4 века н.э.
В город приехала ярмарка. Ничего особенного: те же товары, что и везде, только с припиской «Натуральное» или «Местное производство» и на пятнадцать процентов дороже, чем в магазинах. Люди лениво слонялись туда-сюда, пробуя на вкус сырокопченую колбасу, разносолы, наливки. Из динамиков звучала музыка, на сцене разыгрывалась хлебная корзина и блендер, возле тандырной из-за лепешек ругались грузные тетки с большими пакетами, из которых торчали веники зеленого лука.
— Павловская молочная продукция! Башкирский мед! Дагестанский урбеч! Тульский пряник! Ленинградская корюшка! Московские цены! — звучало с разных уголков ярмарки. Каждая палатка сияла красивой вывеской, источала запахи и всячески старалась привлечь как можно больше людей. И только одна неприглядная стоечка с совершенно бесцветным молчаливым человечком и такой же неприветливой табличкой «Дегустация эмоций, чувств и ощущений» выделялась на общем фоне.
— Негусто у вас как-то, — заметил молодой человек, которого держала за руку привлекательная барышня. Второй рукой девушка то и дело засовывала в рот и вытаскивала обратно разноцветный леденец. — А что дегустировать-то?
Короче говоря, прежде чем хлебнуть сполна, выпей капельку сперва, — заговорил он стихами собственного сочинения. — Помогает от необдуманных решений и неблагоприятных последствий. Вот вы, например, планируете семейную жизнь? — посмотрел мужчина на молодых людей без колец на безымянных пальцах.
— Ну мы… э-э-э, — замялся было парень.
— Планируем, — уверенно ответила за него девушка, вытащив изо рта леденец.
— А вы опробуйте для начала, каково это на вкус, — предложил промоутер и стукнул о стойку донышком бутылки, внутри которой плескалась темная жидкость, а затем вытащил и поставил рядом две небольшие пластиковые стопочки.
— Фигня какая-то, мы сами разберемся. И так понятно, что мы подходим друг другу и всё будет хорошо, — поморщился парень от вида неизвестной бормотухи и уже повернулся, чтобы уйти, но девушка его остановила, придержав за локоть.
— Мы хотим попробовать, — строго заявила она. Молодой человек тяжело выдохнул, но спорить не стал.
Мужчина за стойкой кивнул и, откупорив бутылку, наполнил стопки до краёв.
— Отпейте понемногу, а затем поменяйтесь, — проинструктировал он молодых людей.
— Ну, за будущих Воробьевых, — поднял стопку парень, и девушка, широко улыбнувшись, чокнулась с ним. Оба выпили по чуть-чуть.
— На вкус как малина, — облизал губы молодой человек. Его спутница согласно кивнула.
— Меняйтесь, — кивнул промоутер.
Пожав плечами, молодые люди обменялись стопками и тут же отхлебнули. Их лица изменились, как только жидкость прошла через горло каждого.
Повисло молчание. Молодые люди задумчиво и синхронно облизали губы. Они словно боялись повернуться друг к другу и взглянуть в глаза.
— Ну как? — спросил мужчина за стойкой.
— Слушай. Что-то вообще не малина, — обратился молодой человек к своей спутнице.
— Да, горечь какая-то, — согласилась та. — У меня прям горло обожгло, и внутри такое чувство, словно меня чего-то лишили. Не знаю, как описать, я будто в тюрьму попала. Привкус заточения. Странно, но почему-то именно это сравнение в голову пришло, — задумчиво произнесла девушка, продолжая облизывать губы. — Мне как будто каменной пыли со ржавым железом намешали и всё это разбавили постной гречкой, а затем в блендере перемололи.
— Странно, у меня такого нет, — пожал плечами молодой человек. — Всё еще привкус малины, но какой-то ненастоящий, пластмассой отдаёт. У меня тут еще немного на донышке, хочешь попробовать? Может, тебе понравится? — он протянул девушке остатки своей порции.
Допив, она поморщилась еще сильнее.
— Фу, дрянь какая, больше не хочу! — она бросила стопку на стойку и прикрыла рот рукой, а затем спросила: — Это что, вот такой вот вкус у нашей будущей семейной жизни?
— По всей видимости, — ответил мужчина за стойкой, убирая бутылку.
— Мне не нравится, — холодно заявила девушка и отпустила руку молодого человека, а затем, поежившись, добавила: — Слушай, Паш, я пойду кофе попью с подругой, а лучше коктейль махну, мне нужно этот вкус перебить чем-то. Я тебе позвоню позже. Завтра, ладно?
Не дожидаясь ответа, она убежала.
— Вы нафига это сделали? — разозлившись, молодой человек ударил кулаком по стойке.
— Я ничего не делал, я дал вам попробовать на вкус ваше будущее. Каждый ощутил то, что ощутил. Вы, как я понял, — предательство и подмену ожиданий, ваша девушка — полное разочарование и ощущение заточения. Вот и подумайте, надо оно вам? Возможно, с годами всё это дело настоится, станет концентрированным, придется искать, чем или кем разбавлять.
— Ужас какой… — побледнел молодой человек. — Пожалуй, надо подумать, спасибо… — повесив голову на грудь, он направился прямиком к выходу.
Следующей к стойке подошла женщина лет пятидесяти с двумя огромными пакетами, до отказа набитыми разными продуктами: колбасой, копченой рыбой, разносолами.
— А чё это у вас тут? — спросила она с любопытством.
Мужчина в кепке объяснил смысл дегустации, и женщина, поставив пакеты, изъявила желание отведать жидких чувств.
— Плесните-ка мне пятьдесят граммов материнской заботы. Сын с невесткой, видите ли, от мяса и от мучного решили отказаться. У Оксаночки этой то аллергия, то диета, то новомодное питание! Не понос, так золотуха. Придумала какую-то ерунду и сыночка моего заставляет вместе с ней страдать, — огорченно мотала головой женщина. — Я вот планирую к ним поехать в отпуск на недельку, а то непонятно, чем они там питаются. Святым духом небось. Наготовлю и ни копейки не попрошу, — гордо заявила она.
— Понял вас. Не могли бы вы дыхнуть в стаканчик, чтобы я смог настроить напиток на вас?
После того как женщина выполнила условие, бармен достал из-под стойки несколько разноцветных бутыльков и, смешав жидкости, налил в стакан, на стенках которого сохранился налет дыхания. После он добавил немного льда, чтобы убавить градус концентрированной заботы, а затем сдобрил взбитыми сливками. И всё равно женщина сильно поморщилась, сделав всего один глоток.
— Тьфу, дрянь какая, — плевалась она. Достав из пакета бутылку воды, женщина прополоскала горло. — Я этот вкус узнала. Теплое молоко с маслом. В детстве, когда отец брал меня с собой на рыбалку или по грибы, вместо чая в термос молоко горячее всегда наливал. Я просила его этого не делать, а он знай своё. Говорил, что полезно, что я ничего не понимаю, мол, маленькая еще. Фух, аж до тошноты, — женщина смахнула рукой проступившую испарину со лба. — Хотите сказать, что для них моя забота — такое же молоко? Что я, мол, как лучше хочу, а сама упрямая, как мой папка был? — разворчалась женщина.
— Вы сами такие вывод сделали, — заметил промоутер.
— Знаете, не поеду я к ним. Раз такое дело, пусть сами решают, что им есть, а что не есть. Взрослые уже. А захотят меня проведать, так приедут, — бубнила женщина, освобождая место для следующего человека в очереди.
По ярмарке прошел слушок о необычной дегустации, и любопытных возле стойки становилось всё больше.
— У меня тут мысль попробовать кардинально сменить профессиональную деятельность. Есть у вас что-то со вкусом перемен? — спросил толстощекий мужчина в камуфляжном кителе и протянул руку, куда ему через минуту сунули зеленоватый коктейль в пол-литровом стакане. — Вкус какой-то слишком незнакомый. Пугает, — причмокивая, бубнил дядька, делая глоток за глотком. — Я, пожалуй, поспешил с решениями. Не готов я вот так с обрыва вниз. На нашем комбинате мне спокойней, да и потом обратно хрен устроишься — не возьмут предателя. Спасибо.
Он поставил стакан и, сделав шаг в сторону, набрал номер начальника.
За день через стойку с дегустацией прошло ни больше ни меньше — треть посетителей ярмарки. И далеко не все получали противные на вкус коктейли, шоты или крепкие и горькие, как эспрессо, чувства. Были и те, кому от сладости сводило зубы; другие чувствовали перчинку и экзотические нотки, когда захотели узнать, что такое иметь любовницу или любовника; кому-то человек в кепке просто насыпал в стакан льда, когда люди спрашивали, что будет, если они возобновят отношения с бывшими партнерами.
Под конец дня подошли мужчина и женщина: на вид обоим лет по сорок. Им нетерпелось узнать, что это за ощущения — быть приемными родителями ребенку из детского дома.
— Знаете, мы ведь даже не расписаны. Считай, просто сожители, — признались будущие опекуны промоутеру. — Детей ни у кого не было. Страшно очень.
— Это не моё дело, — тактично ответил тот и вежливо улыбнулся, разливая чувства по стопкам.
— А я думала, вы тут боретесь за чужое счастье, — хмыкнула женщина.
— Я? — удивился промоутер. — Нет, я вообще не вмешиваюсь. Вы сами принимаете решение. Я даже не даю советы. Ну разве что, кроме как хорошенько подумать. Но это просто акт вежливости и слоган нашей торговой марки.
Дегустаторы сделали по глотку и поморщились.
— Ну как?
— На вкус будто недоспелое яблоко, вымоченное в лимонной кислоте, — вытирая губы, оценил мужчина. — Слушайте, а сюда можно добавить что-нибудь?
— А что бы вы хотели добавить? — оживился промоутер.
— Ну что-нибудь сладенькое.
— Можно заботы немного подлить, — кивнул промоутер и плеснул из небольшого красного пузырька.
— А еще? Чтобы не такое вязкое было, — попросила женщина.
— Легко. Давайте добавим щепотку взаимопонимания.
— Ну и пряностей каких-то, что ли, — нюхнул стопку мужчина.
— Ага, — поднял палец вверх бармен в кепке, — выжмем в напиток любви и самопожертвования.
Смешав все в шейкере, он заново разлил по стопкам напиток и присыпал сверху сахарной пудрой.
Посетители сделали по глотку и, облизав губы, довольно улыбнулись.
— Слушайте, то что надо, — почти в один голос ответили они.
— Ну вот. Видите, всё не так плохо.
— А почему вы сразу не предложили добавить что-то? — нахмурился мужчина. — Мы же видели, как многие опускали руки, едва попробовав на вкус свои будущие начинания и отношения.
— Значит, для них проще бросить всё, даже не попытавшись добавить что-то в состав. Я не по технологическим картам смешиваю — каждый сам решает, что добавить, — пожал плечами промоутер, собирая пустые бутылки и одноразовую посуду в большой мешок и протирая липкую стойку.
— Но ведь вы им не подсказали даже, что так можно!
— Знаете что… — мужчина снял фартук, сложил его в рюкзак и только потом сказал: — В таких делах любой советчик — враг. Тем более человек со стороны. Никто не запрещает работать над своими собственными проблемами, тем более над теми, которые только ожидаются. Было бы желание. Вот, к примеру, сегодня приходила женщина, которая хотела учить жизни своего взрослого сына и невестку. А когда поняла, какова на вкус ее забота, не придумала ничего лучше, чем гордо уйти в тень. Вкус обиды на ее губах будет только усиливаться с годами. Она могла бы приготовить то, что порадует детей и приехать к ним с гостинцем, предварительно согласовав дату, но не захотела из-за гордости. Как я должен ей объяснить очевидные вещи? Каждый сам выбирает, что будет в его стакане. А вас я поздравляю. Вы будете замечательными родителями.
— Спасибо большое. А что мы можем у вас купить? — спросила женщина, горячо пожимая руку промоутера.
— Я ничего не продаю, только даю попробовать. Наша компания планирует запустить массовое производство этих напитков. Представляете, сколько необдуманных поступков получится предотвратить! А сколько семей спасти от разводов!
— Но ведь эти люди просто никогда не женятся…
— А разве это плохо, если они не готовы бороться за свое семейное счастье? — подмигнул мужчина.
— Наверное, нет.
Попрощавшись с промоутером, пара поспешила к палатке с медом, которую тоже начинали сворачивать. Мужчина посмотрел им вслед, а затем достал из внутреннего кармана личную флягу и, открутив крышку, произнес:
— Хорошо, когда живы те, с кем еще можно строить отношения и вместе перепробовать сотни разных вкусов.
Он сделал затяжной глоток и, вытерев резко подступившие слезы, покинул ярмарку, никому так и не поведав, что этот чудо-рецепт он разрабатывал в надежде уничтожить собственные чувства, изнуряющие его душу, но ошибся в расчетах и сделал совершенно иное открытие…
Александр Райн
Развернуть
–
