- Ты не хочешь завтра сходить со мной в театр? – Как-то раз предложил я Лиде. Валера накануне вручил мне два билета на спектакль со своим участием. В благодарность за помощь.
Лидин ответ был последовательным и конкретным.
- Нет. Да. Я не знаю. Я в последний раз в театре в детстве была.
Я молчал. Она тоже молчала.
- Лида?
- Да?
- Ты пойдешь со мной завтра в театр?
- Понимаешь, я с одной стороны хочу пойти. А с другой – это же все-таки театр…

Такой ответ определенности тоже не прибавил. Я выжидательно смотрел на нее. Она молчала и явно не понимала – чего я от нее жду. Тогда я решил сменить тактику:
- Лида, пойдем со мной завтра в театр.
- Пойдем. – Легко согласилась она и стала выбирать наряд для похода.

- Посмотри, пожалуйста – это платье подойдет?
Я посмотрел. Выпускное платье, которое Лида примеряла перед зеркалом отлично подходило к выпускному. Для похода в театр оно не подходило. То ли дело было в кружевах и рюшках. То ли в ослепительной белизне. Но интуитивно я чувствовал, что если Лида наденет это платье, то все зрители будут смотреть на нас, а не на сцену. Актеры, скорее всего тоже. Не говоря уже о людях в маршрутке.
Я постарался тактично донести до нее свои соображения.
- Нет, - сказал я. – Мы же в театр идем, а не жениться. И немного подумав, добавил: - Пока что.

- Ладно, полиция моды. А как тебе это?
Теперь на ней было простое черное облегающее платье. Сверху был черный жакет. Дополняли наряд крохотная ручная сумочка и туфли на каблуках. Выглядела она бесспорно эффектно.
- Лида, - мягко сказал я. – В этом ты выглядишь прекрасно. Но… В общем, смотри. В театре зрителей можно разделить на две категории. Первая – это те, кто бывает там крайне редко и по билетам. Они одеваются так, как ты сейчас. И вторая - те, кто бывает там очень часто и по знакомству. И они одеваются примерно также как я сейчас (на мне были линялые джинсы и футболка с Микки-Маусом). Так вот первая категория составляет примерно десять процентов зрителей. Вторая – это все остальные. Лида, я не хочу выделяться. Я хочу смешаться с толпой.
- Знаешь, что? – Ответила она. – Я буду три часа сидеть в окружении других людей. Скорее всего - в неудобном жестком кресле. И если во время драматических пауз у меня заурчит в животе, то, как минимум человек пять это услышат. Если уж терпеть такие лишения, то могу я, черт возьми, хоть выглядеть при этом красиво?
Я был вынужден признать ее правоту.

Поскольку Микки-Маус ни в какую не хотел гармонировать с ее платьем, то я пошел Лиде навстречу. И согласился тоже надеть что-то более экстравагантное. Для этого, на следующий день, за три часа до начала спектакля мы приехали ко мне домой. И Лида стала копаться у меня в шкафу.
Я согласился на брюки, но совершенно не желал надевать рубашку и галстук. В качестве компромисса мы сошлись на нейтральной черной футболке без принтов. Потом она стала придирчиво копаться в моих свитерах.
- Так… - проговорила она откуда-то из недр шкафа. – А это у нас что такое? О да. То что нужно. – Восхищенно заключила Лида, извлекая оттуда на свет божий какую-то вещь. Я присмотрелся.
- О нет. – Простонал я, опознав ее находку.
Лида нашла черный пиджак.

Пиджак мне достался от дяди.
-Это мой счастливый пиджак, - Сказал он, когда дарил мне его. – Я был в нем, когда милиция устроила облаву. Я тогда между гаражами удачно спрятался. Я был в нем, когда Витьку Терентьева пришла его жена убивать. Мне тогда только нос сломали. А Витька потом три месяца в больнице лежал. Кровью писал. Я в нем же был, когда дом в Новосибирске подожгли. Чудом спасся тогда. С третьего этажа спрыгнул. Только ногу сломал. В двух местах. Теперь он твой. Носи, племяш, на здоровье.

Дело было на исходе девяностых. Весь этот непростой для страны период дядя провел в попытках разбогатеть. Для этого он связывался с мелкими аферистами и пытался проворачивать грандиозные махинации. В результате он стабильно оказывался на постое у моих родителей. Ночевал на полу в моей комнате. Залечивал мелкие травмы. И одалживал мелкие суммы у отца. Предсказуемо «забывая» их потом отдать.
- В последний раз, понял? – Неизменно говорил мой отец в такие моменты. В его глазах я видел бесконечную усталость, раздражение и слабый огонек братской любви.
- В последний раз. Понял. – Неизменно отвечал мой дядя. Я так и не смог понять, что видел в его глазах.
И оба они знали, что этот раз не последний.

Получив пиджак в подарок, я пожал плечами. Вяло поблагодарил дядю. Затем повесил обновку в шкаф. А через несколько дней, кто-то из сомнительных дядиных компаньонов, вместо того, чтобы как обычно обмануть его, по случайности с ним расплатился. Сразу после этого, мой дядя уехал в Казахстан, остепенился и завел семью.
А пиджак остался у меня.

Как-то раз, когда мне уже стукнуло семнадцать лет, я достал его из шкафа и примерил. Пиджак сидел как влитой. Разве что был чуть узковат в груди. В одном из внутренних карманов лежала ссохшаяся древняя мятая салфетка. От нее еда уловимо тянул советским шампанским. Еще там лежала сложенная вчетверо записка. «Степан! Ты урод! Будь ты проклят!», было выведено там красивым женским почерком с завитушками. Записка явно была адресована не мне. А моего дядю звали не Степаном. За всем этим, очевидно стояла какая-то интересная история. Но боюсь, мне не суждено ее узнать.

Первый раз я надел пиджак на экзамен по истории, при поступлении в институт. Мне тогда достался один из немногих билетов, к которым я не был готов. Я долго и мучительно «плавал» и едва вытянул на тройку. Второй раз на студенческую вечеринку. Где у меня вышла крайне неприятная ссора с девушкой, которая мне тогда нравилась. В третий раз я пришел в нем на подработку и меня уволили, по крайне глупому и случайному поводу.
После этого случая я снял пиджак. Осторожно повесил на плечики. Спрятал в самой дальней части шкафа. Где он и пылился до сегодняшнего вечера. И все у меня в жизни было относительно хорошо.

- Не выдумывай, пожалуйста, глупостей. – Сказала Лида, выслушав историю пиджака. – Вот уж не думала, что ты такой суеверный. Хотя бы примерь для начала.
Пиджак по-прежнему сидел, будто по мне шитый. Только в груди все так же был узковат.
- Ого. – Сказала Лида, оглядывая меня с разных ракурсов. – Ого. Я тебя очень прошу - надень его сегодня. Тебе очень идет.

Для начала мы забыли билеты, и нам пришлось за ними возвращаться. Потом мы очень долго ждали маршрутку. Она оказалась переполненной. Где-то после Нарвской она заглохла. Водитель чертыхнулся, развел руками и вернул всем деньги за проезд. Следующая все никак не подходила, и мы решили пойти пешком. Так мы дошли до моста через Обводный канал. И тут Лида сломала каблук. Она тяжело вздохнула. Оперлась о перила моста и сказала, что ей нужна передышка. Мне она тоже была нужна. Поскольку пиджак во время быстрой ходьбы сильно давил на грудь - у меня сбилось дыхание.
- Извини… Кажется вечер… Окончательно испорчен… - Пропыхтел я.

Лида внимательно посмотрела на меня.
- Знаешь, что? - Сказала она, глядя мне в глаза и запуская руки под ворот пиджака. - Мне кажется, тебе совершенно не за что извиняться. А еще, - продолжила она, стягивая с меня пиджак и доставая из кармана мои ключи. – Тебе пора перестать хранить и таскать на себе карму своего дяди. – С этими словами она отправила пиджак в Обводный канал. – Есть изменения в ощущениях?
- Ну, дышать определенно стало легче. Хотя стало прохладнее.
Она положила руки мне на плечи. Я обнял ее за талию.
- А вот так уже гораздо теплее. – Заключил я.

Так мы простояли несколько минут.
- А теперь, поехали домой. – Предложила Лида. – Я хочу выпить холодного пива, съесть пиццу размером с колесо и посмотреть какую-нибудь дребедень. Эта ваша культурная жизнь – определенно не мое.

Однажды я помог другу.
- Мне нужна помощь, - грустно сказал Валера в трубку. – Сегодня первое сентября.
Логическая связь между этими двумя предложениями была для меня, мягко говоря, неочевидна. Может быть, потому что на часах было восемь утра, и я еще толком не проснулся. Может быть, по какой-то другой причине.
Я попросил Валеру добавить в разговор контекста.

Попросил и тут же мысленно выругал себя. Потому что понял – вот она, точка невозврата. Сейчас меня втянут в чьи-то чужие дела. А мои собственные планы так планами и останутся.
А планы у меня на сегодня надо были простые и незамысловатые – отоспаться после двух рабочих смен в магазине. Сбрить растительность на лице, которая дошла до состояния густой неряшливой бороды. Почитать новости. Посмотреть какое-нибудь кино, которое давно хотел глянуть, да все не было времени.
Лида уехала навестить родителей, так что я мог спокойно постигать свой холостяцкий дзен.

Но я попросил деталей. А у Валеры их было в избытке.
Он учился в театральном институте. И у них на курсе была добрая традиция: первого сентября каждого года они готовили для своего мастера студенческий спектакль-капустник, сочиняли для него песню и дарили памятный подарок.

- Это все конечно очень интересно, - прокомментировал я, - Но, по-моему, мы еще далеки от сути дела.
В этом году подарком назначили полуметровую чугунную статуэтку футболиста, которая по счастливой случайности пылилась последние тридцать лет на антресолях у Валериной бабушки.
- Какое удачное совпадение. – Не удержался от комментария я.
Валера выразил неудовольствие моей привычкой перебивать собеседника.
В общем, суть его просьбы заключалась в чисто физической помощи. Футболист был тяжел. Как впрочем, и представитель любого другого вида спорта, выполненный в чугуне. Валера был бы мне крайне признателен, если бы я разделил с ним приятную тяжесть творческого подарка. И помог донести ее от площади Восстания до Моховой улицы.
- Один я эту херовину не дотащу. А Толя в какой-то шараге халтурит – Подытожил он.

Валера в аналогичных ситуациях в помощи никогда не отказывал. На моем месте он бы уже выходил из дома, пока я еще заканчивал бы фразу: «Мне нужна твоя помощь». Детали для него были второстепенны. Надо помочь, значит надо помочь. А чугунный футболист или бетонный и куда его там надо переть – дело десятое.
Поэтому мне ничего не оставалось, кроме того, чтобы наскоро умыться, одеться и поехать отдавать долг дружбы.

Через полтора часа я, уже звонил в Валерину дверь. Несвежий, помятый. С торчащими во все стороны волосами и взлохмаченной бородой.
- Не желаешь ли чаю с дороги? Бутерброд с колбасой? Или быть может кваса? Очень хороший. Холодненький. Моя бабушка сама делала. – С порога спросил нарядный, благоухающий одеколоном Валера.
- Нет, спасибо.
- Вот тут у нас еще пряники с вишней есть. Или может супчику?
- Издеваешься?
- Всего лишь проявляю радушие и гостеприимство. Ты сегодня как будто не с той ноги встал. По телефону мне нагрубил. Ставишь под сомнение мои манеры. – Удрученно проговорил Валера. - Кваса точно не хочешь? Бабушка обязательно спросит, понравился он тебе или нет. И никогда мне не простит, если узнает, что я не уговорил тебя даже попробовать. – Печально закончил он.
Квас и впрямь оказался отличный.

Большую часть пути мы несли футболиста по очереди. Валерина белая рубашка потемнела от пота. Аккуратно уложенные волосы вздыбились. Когда мы сворачивали на Моховую с Белинского было принято стратегически верное решение тащить его вдвоем. Мне достались ноги и мяч. Валере – голова.

- О, зацени – Нагиев идет, - сказал Валера, когда мы собирались перейти дорогу. По противоположной стороне улицы действительно шел по своим делам Нагиев. Было так странно видеть его шагающим по грязному тротуару, что я поневоле засмотрелся и врезался в фонарный столб.

- …лядь!!! – Непроизвольно выругался я на всю улицу, прижимая ладонь к подбитому глазу. Компания нарядных первокурсников притихла и оглянулась на нас. Где-то недалеко вспорхнула в небо стайка голубей. Нагиев ускорил шаг.

- Ая-яй-яй-яй-яй… - Сокрушенно проговорил Валера глядя себе под ноги. Изначально скульптура представляла собой футболиста победоносно поставившим ногу на мячик. Мячик крепился к подставке штырьком. Встретившись со столбом, я выронил свою часть фигуры. А Валера – свою. Футболист упал. Штырек раскололся. Мячик отвалился.
В общем, теперь это была скульптура танцующего мужика в трусах и майке.
- Нехорошо получилось, - смягчил краски Валера. Но тут же оптимистично добавил: - Ну да похер. Как-нибудь смешно обыграем.

Попрощавшись с Валерой, я отправился было к себе домой – на Ветеранов. Ехать решил с Гостинки.
Вокруг глаза у меня отчетливо проступал синяк, а веко заметно припухло.
В метро было тесно. Помимо спешащих по рабочим делам взрослых, сегодня там стайками носились школьники с букетами цветов. Они разглядывали мой синяк с любопытством. А сопровождавшие их учителя – с мрачным недоверием.

На Техноложке у меня была пересадка. В толкотне кто-то наступил на задник моего ботинка. Людской поток неумолимо нес меня вперед и нога из ботинка выскользнула. Человеческие тела, несмотря на все мое сопротивление, тащили меня из вагона. А встречный поток входящих пассажиров затягивал ботинок вглубь вагона.
- Осторожно, двери закрываются, - с несоответствующим случаю пафосом произнес динамик. И поезд уехал. А я остался на платформе. В одном ботинке.

Минут пять я стоял, прислонившись спиной к колонне. И бесцельно разглядывал затейливый узор на загадочной железной двери. Наконец, я достал из кармана телефон и набрал номер.

- Привет, Толик. Мне нужна помощь. – Сказал я, в трубку. – У тебя какой размер ноги?

Однажды я сменил сферу деятельности.

Солнечным августовским утром я решил позавтракать. На часах был полдень. Под окнами шумели дети. Судя по их крикам и смеху, они играли в инквизицию и только что поймали ведьму.

От души зевая, я открыл холодильник и обнаружил там только чурчхеллу, которую Лида привезла мне с юга. А еще полупустую банку маринованных томатов черри. Я прикинул и так и эдак. Но скомбинировать из этих ингредиентов полноценный питательный завтрак никак не получалось.
Стало очевидно, что придется идти в магазин. На голодный желудок.
Переодевшись из потертых домашних джинсов в потертые уличные джинсы, я заглянул в свои финансовые запасы.

Работал на стройке я хоть и не по-стахановски, но регулярно. А тратился крайне неохотно. Поэтому привык видеть в своем секретном тайнике более-менее одинаковое количество денег. С незначительными вариациями. Сумма, которая ютилась в книжке про Карлсона этим утром, была существенно меньше этого количества.
Собственно, при очень разумной экономии оставшихся денег хватало на неделю. Если при этом заходить в гости к родителям, то можно было растянуть на две. Если заходить к ним очень часто – то на три.
Тут я решил, что чурчхелла – очень даже неплохой завтрак. И раздумал идти в магазин.

Через кухню, не спеша шел к своей миске кот.
- Мортон, - окликнул я его, - Не одолжишь пару тысяч до следующей зарплаты?
Кот посмотрел на меня с презрительным недоумением, и принялся шумно есть. Я уселся на кухонный стол и задумался. А до какой собственно зарплаты? Объект наша бригада сдала несколько дней тому назад. По поводу следующего речи пока не было.

Я вгрызся в чурчхеллу. Кот внимательно посмотрел на меня. И видимо сделал для себя какие-то выводы. Потому что съел только половину своей обычной нормы. Вторую половину он, недоверчиво посмотрев на чурчхеллу, на всякий случай прикопал воздухом.

Я позвонил бригадиру и спросил, известно ли что-нибудь насчет работы.
- Уууу, - ответил он, - Может месяца через два только будет объект. В Саратове. Я тебе позвоню, как чего нарисуется.

У меня осталось мало денег. И не было никаких предпосылок к тому, что они появятся. При текущем положении дел. Тут напрашивался какой-то вывод. Но он от меня ускользал.
- Твою ж мать! Мне надо искать работу. – Наконец, сообразил я.
Мортон, к тому времени удобно развалился на кухонном столе и принимал солнечные ванны. Услышав мое заявление, он одобрительно замурлыкал.

Мне позвонила Лида. Она спросила, не хочу ли я встретиться вечером и где-нибудь посидеть за чашкой кофе. Раз уж погода позволяет передвигаться по улице без зонта.
- А может лучше через пару месяцев? – Ответил я вопросом на вопрос. – Например, в Саратове?
- О, Саратов, - ответила она. – Я уже думала, что не дождусь, когда ты предложишь встретиться в Саратове. Как ты проник в мои мечты. А если серьезно – что случилось?
Я крупными мазками обрисовал картину.
- Бывает, - философски ответила Лида, - А кофе все равно пойдем пить. Об экономии не переживай. У меня флаеров есть.

После кофейни мы вышли прогуляться по Невскому. Солнце почти зашло. От тротуара веяло прохладой.
- В общем, ума не приложу, куда устраиваться. – Подытожил я наш с ней диалог о том, кем мне лучше устроиться.
- Все большое начинается с малого, - философски заметила Лида. - Малый шаг ты уже сделал – осознал, что работа тебе нужна. А вообще, расслабься: рано или поздно она сама тебя найдет.

Она поцеловала меня. Я обнял ее. Когда мы обнимались, кое-что за ее спиной привлекло мое внимание. Там был магазин. К его двери был приклеен листок, на котором в сумерках едва можно было прочитать: «ТРЕБУЕТСЯ КОНСУЛЬТАНТ В ОТДЕЛ КИНО».
Работа и впрямь меня нашла.

Заполнение анкеты и разговор с управляющей магазина прошли успешно. Поэтому, я пригласил Лиду к себе домой – отметить. У меня там как раз оставалось полбанки маринованных томатов.

Однажды я понял, что ничего не бывает "потом".
Планы на вечер четверга у меня были простые и незамысловатые. Смыть с себя слой строительной грязи после рабочей смены. Поесть. Посмотреть какое-нибудь кино, где мало говорят и много стреляют. Пожелать Лиде по телефону спокойной ночи. Как только дело подойдет к одиннадцати часам – крепко и надолго заснуть. Выспаться и в ближайшие пару дней не вспоминать стройку. И не поднимать ничего тяжелее чайной чашки.
В семь часов вечера, чистый и сытый я уже сидел в кресле и выбирал фильм. Глаза у меня слипались, и я всерьез раздумывал - не забить ли на пару последних пунктов плана. И не задрыхнуть ли прямо сейчас. Тут у меня зазвонил телефон. Это был Валера.
- Есть вписка на «Бандабилли». Они в «Рыбзаводе» выступают. Начало в восемь. – Без ненужных приветствий энергично проговорил он. – Давай через час на Восстания.
- Да я как бы нет. Устал сегодня. – Сонно пробормотал я.
- Ты дурак? Бесплатно говорю. Вписка. Ты на «Бандабилли» был вообще хоть раз?
- Я много где не был.
- Бесплатно блин!
- Я и посплю тоже не за деньги, знаешь ли.
Минут через пять позвонил Толик. Из-за сломанного носа он сильно гнусавил. Толик быстро перешел к главному.
- Ды ждо дудак? – Первым делом спросил он. – Дебе вбизгу бреднагают, а ды выгабедиважзя…
Дребезжание Толика меня почти разжалобило, но победили здравый смысл и усталость. Я снова ответил отказом.
Еще минут через пять телефон зазвонил в третий раз. Теперь это была Лида. Я пожаловался ей на своих бесчувственных друзей. Не имеющих сострадания к чужой усталости.
- Ты дурак? – Услышал я в ответ. – Ему друзья вписку организовали. А он жалуется еще сидит, как старый пень. Ты в сорок лет, о чем вспоминать будешь? Как ты отлично выспался в двадцать три?
Я посмотрел в окно. На огромном небе зарождался дивный августовский закат. Я интуитивно почувствовал, что если сейчас останусь дома и лягу спать, то вселенная назло мне сделает этот вечер фееричным. Для всех кроме меня.
- Да хрен с ним. – Сказал я Лиде. – Я в деле. И знаешь что? Подходи тоже к восьми на Восстания. Со
впиской что-нибудь решим. Надо же тебя наконец с друзьями познакомить.
Вздохнув, я набрал Валеру.
- Валера, еще раз привет. Ситуация слегка изменилась. Предложение принимается. И нельзя ли еще одного человека вписать?
- О, разумеется. – Светским тоном ответил Валера. – Тут как раз есть два места в зоне вип.
- Да ладно?
- Да. Скажите, вам шампанское охладить перед подачей или предпочитаете комнатной температуры?
- А. Сарказм. Я понял.
- Ну, если серьезно, то так дела не делаются. То тебе на фиг не надо, а то сразу две. Кто второй-то?
- Лида.
- Вот с этого и надо было начинать. Это она тебя уговорила что ли?
- Ну, если честно, то да. – Признался я.
- Хм… Вот ни разу не видел человека. А она мне уже больше нравится, чем ты.
В восемь часов мы все встретились на выходе из метро.
Мои друзья стояли плечом к плечу. Валера задумчиво смотрел куда-то вправо. На первом курсе кто-то из педагогов по актерскому мастерству сказал, что у него выгодный профиль. С тех я почти не видел его в анфас.
Толик наоборот - смотрел на Лиду во все глаза и широко улыбался, демонстрируя зубы. Что-то в нем было от мирного туземца, впервые встретившего белого человека.
- Привет. Это Лида. Лида, это Валера и Толик. – Представил я всех друг другу.
- Здравствуйте. Очень приятно. – Продемонстрировал безупречные манеры Валера. – А это Виола.
Только сейчас я заметил, что рядом с ними стоит рыжая девушка с двумя косичками. На руках у нее была куча фенечек. За спиной рюкзак, увешанный значками. На носу у нее были красные солнечные очки. Виола кивнула нам и показала «пис».
В «Рыбзаводе» мы с Лидой взяли по первой порции пива. Толик с Валерой – по четвертой. Виола, махнув косичками, растворилась в толпе.
Пока шел разогрев, ребята активно знакомились с Лидой. Так что к выходу «Бандабилли», она уже успела услышать отличную историю о том, как меня тошнило на дне рождения Толика. Как я посокльзнулся и упал в лужу, когда мы втроем убегали от гопников. И еще несколько историй, выставлявших меня в, безусловно, выгодном свете.
- Да ладно, - В какой-то момент сказала Лида. – Ту историю, которую он мне про вас рассказал, все равно ничто не переплюнет.
- Гагую ежже издодию? – Насторожился Толик.
- Про то, как вы двое нашли на улице дыню. Сьели ее и вас потом несло обоих дня два.
- Черт… - Ругнулся воспитанный Валера.
- Двою д дать… - Очень сдержанно высказался Толик.
Ближе к концу концерта «Бандабилли» начали проигрыш к своему главному хиту. Мы решили подойти поближе к сцене. Осторожно и с извинениями протиснулись сквозь толпу. Когда после песни мы выплывали из толпы обратно, к нам неожиданно вернулась Виола.
Концерт закончился. До закрытия метро была еще уйма времени. И мы решили посидеть в «Незнакомцах».
- Виола, ты с нами? – Спросил ее Валера. Виола согласно кивнула. Я вдруг понял, что за вечер она еще ни разу не произнесла, ни слова.
- Как тебе концерт? – Спросил я у нее.
Виола показала мне большой палец.
Из «Незнакомцев» мы переместились в круглосуточную кофейню «Прокоффий».
Валера с Толиком заказали чайник черного чая. Мы с Лидой – зеленого. Я с нетерпением ждал, что скажет Виола. Но она просто показала официантке пальцем на какую-то строчку в меню. В итоге ей принесли большую чашку каппучино.
За окнами постепенно светало. Ребята стали обсуждать, как и откуда лучше вызвать такси. Я почувствовал, как у меня открывается второе дыхание.
- Да ну на фиг такси, - Сказал я. – Смотрите как на улице хорошо. Утро чудесное, погода в кои-то веки хорошая. Пойдемте лучше гулять.
Над столом повисло тяжелое молчание. Все с недоумением смотрели на меня.
- Ты с ума сошел? – Выразил общее мнение Валера. – Какие нафиг прогулки? Три часа ночи. Все устали и спать хотят.
- Дя брябо зечаз удну, - прогнусавил Толик.
Виола согласно кивала.
Я посмотрел на Лиду.
- Нет ну правда, - извиняющимся тоном сказала она. – Пойдем уже спать.

Однажды я убедился, что хорошо там, где нас нет.

Лида уехала с родителями на юг. Я остался в Питере.

- Слушай, тут о-фи-генно! Море теплое, чистое, огромное! – Слушал я взволнованный Лидин голос в телефонной трубке.

- Здорово, - неискренне порадовался я за нее. Я стоял у окна. Вдалеке виднелся Финский залив. Маленький, грязный и холодный.

- В следующий раз мы обязательно поедем вместе. – Обнадежила Лида, и где-то на фоне издевательски закричали чайки. – Буду звонить тебе каждый день. – Добавила она с теплом в голосе. И перестала мне звонить.

У меня сразу неожиданно образовалась масса свободного времени. Его стало так много, что было не совсем ясно, что с ним делать.

Позвонить самому мешала гордость. И роуминг.

На третий день телефонной тишины я вспомнил, что пока в моей жизни не появилась девушка, в ней вроде бы были еще и друзья. С которыми я вроде бы даже дружил. И временами нам даже было весело вместе.

Я набрал Толика, и приготовился подробно объяснять, почему меня не было видно последние три месяца.

- О, здорово. – С ходу сломал систему Толик. – Че вечером делаешь?

Вечером я делал ниче. Поэтому в семь вечера уже сидел на продавленном Толиковом диване. Напротив меня сидел сам Толик. Он на правах хозяина занял единственное удобное кресло. Колченогий табурет занимал Валера. Валера учился на актера. И поэтому заполнял собой все ментальное пространство немаленькой комнаты. Он был как бы одновременно ведущим вечера, основным исполнителем и саундтреком заодно.

- Ну, рассказывай. – Кратко предоставил слово мне Толик, когда в Валерином бенефисе случился небольшой перерыв на уборную.

Я рассказал.

- Ну, - успокоил меня Толик, - Либо она там с другим мужиком. И поэтому не звонит. Либо че-то у них там серьезное случилось.

Ну что может быть лучше дружеской поддержки?

Часам к одиннадцати пустых бутылок в комнате стало значительно больше.

- Слушайте. А давайте пойдем гулять? – Немного покачиваясь на истерзанном табурете, предложил Валера.

- А давайте не пойдем? – Внес я встречное предложение. Толик тоже не хотел никуда идти. Тогда мы втроем стали голосовать, и я почему-то оказался в меньшинстве.

Мы вышли к набережной Невы. Видимо нас манил прохладой несвежий речной воздух.

- Пацаны, зацените как я могу. – Сказал Валера и пошел по краю парапета.

- Пацаны, а зацените как я могу. – Сказал Толик, попробовал запрыгнуть на парапет с места, поскользнулся и разбил нос. Он присел на гранитную плиту набережной и запрокинул голову, чтобы унять кровотечение. Нос медленно, но верно распухал.

- А вот так слабо? – Сказал Валера и стал делать стойку на руках. На парапете. Туристы стали притормаживать возле нас и фоткать Валеру. Некоторые, подумав, щелкали заодно и Толика. Кто-то вручил ему пачку салфеток.

Возле моего плеча материализовался молодой милиционер.

- Добрый вечер. – Произнес он, ни к кому вроде бы не обращаясь. И в тоже время будто ко всем сразу. – Хорошо время проводите ребята, как я посмотрю.

Отвечать решил я.

- Добрый вечер. Да просто гуляем.

- А с другом твоим что?

- Поскользнулся. Нос разбил.

Милиционер внимательно посмотрел на меня.

- Поскользнулся или ты помог?

- Поскользнулся.

- А чего тогда злой такой стоишь?

- Да у меня девушка на юг поехала. И чего-то не звонит третий день. – Вдруг совершенно честно выдал я.

- Пфффф… Тоже мне… - Фыркнул милиционер. – У нее сейчас либо акклиматизация, либо воды в море хлебнула. На море что ли не был? Тут уж знаешь не до звонков, когда полощет со всех сторон… А вот этот у вас, - он показал на Валеру, который снова сделал на парапете стойку. – В цирке, что ли, работает?

- Нет. Он на актера учится.

- Да ладно, - удивился служитель правопорядка. – У нас, что ли? На Моховой?

- Ну да.

- Я ведь поступал. Представляешь? – С грустью продолжил он. - На втором туре слетел. Бродского читал.

Милиционер перевел глаза куда-то на горизонт. И начал с чувством декламировать Бродского. А у меня зазвонил телефон.

- Привет… - У Лиды был мученический голос. Она часто и тяжело дышала.

- Привет.

- Прости, что не звонила. Я тут заболела, представляешь? На второй же день. Непонятно, то ли отравилась, то ли просто акклиматизация. Половина поездки уже, а я только с постели встала. А ты там как?

- Да я тут… С друзьями встретился, гуляем в центре. – Я хотел много всего сказать, но слова почему-то разбегались в разные стороны.

Она немного помолчала.

- Как прогулка? Как там Питер?

Я посмотрел на Валеру, который в очередной раз стоял на руках. Он успел собрать вокруг себя небольшую толпу. На Толика, который уже пришел в себя. Разливающиеся вокруг глаз синяки делали его похожим на панду. Посмотрел на милиционера, который все декламировал Бродского и, кажется, не собирался заканчивать. И совершенно честно ответил:

- О-фи-генно. В следующий раз обязательно пойдем вместе.

Сегодня около 15-00 на Караванной улице, в 30 метрах от Невского пр.

Позавидовал мужику - у него и пляж, и отпуск, и тихая локация недалеко от центра.

Подсказка - смотреть на балкон.

Увидел как в Московском метро Lenovo поставили зарядные станции с виндой и активатором в посте http://pikabu.ru/story/yekonomiya_5088731 и вспомнил как в Питерском метро наткнулся на экран инфососа со слетевшим видео)

Питерцы не воруют, а знают толк в хороших дистрибутивах :)

Снималось на Lumia 625, эх, жалко микрософтофоны. Снимал по моему в 15 году.