Если черная туча изольет на тебя горе, не печалься

Река жизни также течет из мрака.

из персидского поэта Саади, в переводе Олеария

После прошлого поста затруднительно искать иные причины провала Проекта, кроме очевидного личностного фактора Брюггемана (а ему еще Фридрих дал карт-бланш). Но вот Олеарий в книге V, главе 18 приводит цифры по персидскому шёлку. В год собирают от 10 до 20 тыс тюков, в одном тюке 216 фунтов. Немецкий фунт приближен к 500 г, поэтому грубо оцениваем годовой сбор в одну-две тысячи тонн. Гольштинцы планировали закупить 500 тыс фунтов, или 250 т. Стоимость фунта шёлка в Персии не менее 2 любекских марок, то есть 2/3 талера. Итого стоимость партии - 330 тыс талеров; на счетах делегации должны быть 500 тыс.

Реально было закупить такой объем? Да, персы потребляли одну тысячу тюков, остальное шло на экспорт. Взамен были востребованы медь и олово (которые хотели продавать шведы, но запретили русские), европейское сукно (как раз везли), локоть (в Гамбурге от 57 до 67 см) такой ткани уходит в Исфахане за 8-12 талеров. Хотя учитывая перипетии путешествия в Персию, в частности, неспособность Брюггемана перебить голландское предложение о двойной цене закупки, ни значимых денег, ни груза полотна гольштинцы не довезли до Персии...

Из состава делегации уволились пятеро, в т.ч. фон Мандельсло, который поедет дальше в Индию по заданию герцога (его книгу будут издавать вместе с Олеарием в XVII веке). Чуть позже к путникам присоединились Алексей Романчуков и персидский посол в Европу Имамкули-султан. 6 января 1638 г. с лошади упал Брюггеман «на совершенно ровном поле», сломал руку и «на целый день как бы лишился рассудка». Обратно ехали через Гилян, где видели «шелковые деревья» [тутовник, его листья поедают личинки шелкопряда]. 14 февраля Романчуков решил поздравить Брюггемана с днем рождения стрельбой, на что немцы окопались вокруг багажа и «устроили бруствер». У горы Бешбармаг видели фонтаны «земляного масла», нефти.

Обратно двигались шустрее, считай, в два раза - уже в апреле пересекали нейтральный Дагестан. Там было неспокойно, местные пытались заманить в ловушки. Однажды Романчуков не выдержал, схватил за руку гонца от шемхала: «Cкажи твоему шавкалу, что мы пойдем той дорогой, которая нам угодна будет; он, правда, может справиться с нами, так как нас всего горсть, но царь, для которого важны дела обоих посольств, не оставит этого неотмщенным». Кумыки не осмелились напасть. Цитата подтверждает жалкое состояние посольства: «о нас ходят слухи, будто при нас очень много товаров и даже несколько сот тысяч денег». Поистрепались; на вооружении имели всего 52 мушкета и 19 пар пистолетов, 6 пушек.

Хотя Брюггеман не унывал, на приеме у шамхала заявил: «Мы ежегодно будем посещать эту страну, привозя богатые товары; теперь мы лишь готовили дорогу, что шах Сефи велел подтвердить своему послу». Впрочем, эта ложь оправдана безопасностью его людей. Когда прибыли в Терки 20 мая, то радовались «обществу русских, к которым мы давно привыкли. Нам казалось, что мы уже в отечестве своем». В Астрахани, куда прибыли 14 июня, и правда встретили земляка: Шумахер предоставил провиант, который заготовил представитель Компании в Москве Давид Рутц. Брюггеман хотел было оставить делегацию и налегке двинуться в Москву, но его отговорил Романчуков. После чего Алексей оставил немцев. Говорят, будто в Нижнем он получил письма с обстановкой в Москве, узнал, что его ждёт опала. Алексей Романчуков предпочел принять яд и умер. Эх, не довели тебя до добра эти ляхи...

25 июля в Астрахани был немец Андрей Рейснер, он ехал в Персию от герцога. Брюггеман переговорил с ним, и Рейснер отложил поездку и сопровождал делегацию. Видимо, от него узнали первые сведения, из Москвы он сразу поехал в Гольштейн. А пока в Гамбурге, в среде купцов, был ажиотаж, будто с шахом всё решено, и вообще, «он предпочитает, чтобы нераскупленные англичанами и голландцами товары приобретали гольштинцы». В 1637 г. Готторп писал шведам, что обо всем договорились, и хотел уточнения соглашения в Галле. По приказу Оксеншерны гамбургский резидент Сальвиус затягивал ответ. Молчали и другие шведские представители, а вот про голландскую крепость в Ингерманландии доходили подтверждающие слухи. Письма Фридриха игнорировались, так что герцогу пришлось отправлять посланника Томаса Хауга в Стокгольм в декабре 1638 г.

Тем временем в Астрахани стрельцы привезли двух ногайских девочек, 10 и 7 лет, которых отбили у татар из рабства. Брюггеман выкупил их за 25 и 16 талеров. Деньги немалые, гребцу заплатили 12 талеров за работу от Астрахани до Казани. Для путешествия вверх по Волге закупили, помимо предоставленных русскими, ещё две лодки, по 12 сажень [= 22 м] длиной и 2.5 сажени [= 4.5 м] в ширину, на каждой 30 гребцов; сами лодки стоили до 600 талеров. Девочек потом отдали в услужение супруге герцога, и крестили в лютеранство в торжественной придворной обстановке в 1642 г. Делегация отбыла из Астрахани 7 сентября 1638 г. и успела добраться до Казани 8 ноября, прежде чем река замерзла. Переждали, пока уляжется погода, и на санях выехали 13 декабря.

2 января 1639 г. были в Москве; путешествие туда-обратно заняло 2.5 года. To be continued...