Андрей Валентинович всё рассчитал. Ровно полтора года нужно было откладывать на фундамент, год — на сруб и еще полгода — на крышу и материал для котла и внутренней обшивки бани. Три дня он потратил на расчеты и учел абсолютно всё: продукты питания, коммунальные платежи, амортизацию мотоцикла, интернет и телефонию, покупку нового насоса для септика, мелкие расходы — и всё это с учетом инфляции и истерики курса всевозможных валют. Не учел Андрей Валентинович только одного.
— Андрюш, как тебе мой маникюр? — раздался как-то раз вопрос из темной бездны.
Андрей Валентинович открыл глаза и увидел перед своим носом десяток красных, как спелая клубника, и непозволительно длинных для деревенской жизни коготков.
— Это что? Ань, если ты этим картошку собралась выкапывать, то идея неплохая ― кроты от инфаркта передохнут, — сказал он первое, что пришло в голову.
— Сосем дурной, что ли? Какая еще картошка? Ты посмотри на дизайн! — достала она ногтями чуть ли не до глазного хрусталика мужа. — Не хватало мне этой красотой землю собирать.
— То есть картошку мне теперь одному копать? Ну здо́рово… — скрипя пружинами, муж встал с дивана и направился в кухню.
— Это всё, что тебя волнует? — обиженно фыркнула ему в спину жена.
— Нет. Еще меня волнует, купила ли ты свечку в бензопилу, как я просил. Ты ради нее ездила в город.
— Маникюр две пятьсот стоил, на свечку не хватило.
Тут Андрея Валентиновича прошиб холодный пот. В расчетах появилась новая переменная, сроки сместились на бесконечно долгие четыре дня, голос его начал дрожать.
— Две пятьсот?! — бросился он к жене и, схватив за руки, начал внимательно разглядывать ногти. — Что ими можно делать? Обмотку с проводов снимать? Конопатить стены удобнее? Или сорняки подсекать? Зачем это?!
— Для красоты, эстетический ты австралопитек!
— Сама ты авсрало… астрало… короче, питек этот, — теперь обиделся муж. — Я это не учитывал в своей бухгалтерии.
— Ну, значит, учтешь. Записывай: каждый месяц — две тысячи пятьсот, и это при условии, что раньше не сломаются.
— К-к-каждый м-м-месяц? — начал было задыхаться Андрей. — Ты сдурела? Да это же плюс полгода накоплений! Да за что тут платить вообще?
— Чтоб ты знал, там целый список манипуляций на два часа: обработка кутикул, придание формы, покрытие гель-лаком…
— Два часа? Да я на заводе болванки восемь часов на станке обрабатываю и придаю форму за три тыщи в день, а тут за два часа и одну болванку такие расценки?
— А еще там кофе наливают. Это называется сервис. И вообще, красота требует жертв.
Жена отвернулась от ничего не понимающего мужа и спрятала руки в карманы.
— Почему она требует именно моих жертв? Ну не-е-т! Так, знаешь ли, дело не пойдет. Слышишь меня?!
Не дождавшись ответа, Андрей Валентинович поднялся на чердак, где располагался его кабинет, с пинка завел системный блок компьютера, достал бухгалтерскую тетрадь и калькулятор.
— Две пятьсот каждый месяц за ногти… Я всю жизнь их грыз бесплатно! Да я напильником шестеренки вытачивал… Тоже мне мастера! — бубнил он себе под нос, производя расчеты.
Теперь после работы и всех дел по дому Андрей Валентинович подолгу пропадал на чердаке, что-то скрупулезно вычитывая и высматривая в интернете. Через две недели он вышел из дома, а вернулся, притащив какие-то коробки с наклейками из маркетплейса.
— Когда там у тебя второй визит на этот твой маникюр? — спросил он у нарезающей салат жены.
— В следующую субботу, а что?
— Так, ничего, — буркнул он и снова пропал на чердаке.
В следующую субботу Андрей Валентинович разбудил жену раньше будильника и как-то таинственно произнес:
— Вставайте, Анна Александровна, у вас запись через пять минут.
— Андрюш, что происходит-то? — открыла глаза жена.
— Вставай, говорю. Когтищи твои сейчас калибровать будем, — уже приказным тоном завил мужчина.
Ничего не понимающая Анна проследовала за мужем на чердак, который изменился до неузнаваемости. Посреди убранной комнаты стоял старый верстак, отделанный оргстеклом. На потолке была закреплена целая система прожекторов разной мощности. На столе Анна Александровна заметила набор для маникюра, антисептик, а еще несколько штативов с разными увеличительными стеклами, тиски, паяльник, микрометр и таблицу RAL, как в кровельном магазине. Неподалеку стояли точильный и сверлильный станки. Воздух пах непривычной чистотой и чем-то жженым.
— Андрюш, ты что, в маньяки подался? — проглотила комок жена, глядя на эту пыточную.
— Если маньяки начнут брать по три тысячи за свои услуги, то придется, а пока вот.
Он поставил на стол пол-литровую кружку, налил в нее из турки горячего кофе и протянул жене огромный бутерброд с колбасой и помидорами.
— Это что? — спросила перепуганная жена.
— Это сервис, — пояснил муж. — Садись, будем сейчас тебя маникюрить.
— Сдурел? Я тебе не доверю такое, это тонкая работа!
Она хотела сбежать, но муж преградил ей путь.
— Садись, говорю! Я тебя не обижу. Видишь эти пальцы? — показал он свои руки. — Я ими точные детали для станков делаю ― что мне какие-то там ногти!
— Волков бояться — в маникюрный салон не ходить. Не дрейфь, я уже на кошке тренировался.
— То-то, я думаю, она меня в прошлый раз так нежно царапнула, — немного успокоилась жена.
— Если не понравится, я тебе хоть каждую неделю буду деньги на салоны давать.
Эти слова полностью сняли налёт стресса, и женщина уселась за верстак. Андрей Валентинович нацепил на нос огромные очки, включил старый радиоприемник, затем взял руку жены и внимательно изучил гель-лак, который надо было снимать.
— Что такое? — испугалась Анна.
— Да как будто пьяный второкурсник из училища с врожденным артритом это ляпал.
— Прекрати! — шикнула жена. — Елена хороший мастер…
— Грелкин Иван Семенович хороший мастер, а это — бракодел, — бурчал муж, включая фрезер.
Андрей Валентинович делал всё очень аккуратно и так ловко орудовал кусачками, фрезой, пилками и другими инструментами, что если бы не убойная доза кофе, ничего не чувствующая жена уснула бы прямо за столом.
— Какое странное покрытие, — смотрела Анна на гель-лак, что ее муж смешал с растопленной паяльником субстанцией.
— Собственная разработка. Чтобы не ломалось. Сможешь старые доски от забора отдирать без инструмента, хоть какой-то толк будет от этих ногтей.
— Шучу я, — улыбнулся муж.
Анна выбрала номер по таблице RAL, и муж аккуратно, словно маляр, рисующий вручную линию на роллс-ройсе, приступил к дизайну.
— Как ты это сделал? — не верила своим глазам женщина, разглядывая тончайшую работу, когда муж убрал микрометр. На каждом ноготке умещалась целая картина, где были изображены какие-то цветы и волшебные существа, а если пальцы соединялись в одну линию, получалась настоящая композиция. Тут были и Жар-птица, и русалки, и другие известные персонажи.
— Андрюш, это… это великолепно! — не могла отвести взгляд от ногтей супруга. — Где ты такому научился?
— У австралопитеков. Две пятьсот, — сухо сказал тот и выключил прожекторы.
— А терминал есть? У меня кредитка…
Андрей Валентинович был рад, что вопрос с маникюром закрылся. По его расчетам, оборудование должно было окупиться через полгода, и пусть сроки возведения бани сместились, а раз в месяц ему теперь суждено проводить время за новым хобби, он все равно был в выигрыше.
— Валентиныч, привет! — встретила Андрея как-то раз соседка, когда тот возвращался домой с работы.
— Привет, Кать. Аня в городе у дочери.
— В смысле ко мне? — удивился мужчина. — Ты это брось, я не из тех, кто за чужими юбками бегает.
— Какие юбки, Андрей, я тебя умоляю, мне бы ногти сделать. Анька показала твою работу, я просто в шоке была…
— Я только жене делаю, — отмахнулся Валентинович, пытаясь пройти.
— Так я заплачу! Сколько там? Две пятьсот? Вот, — протянула женщина деньги.
Андрей немного помялся, но, взглянув на деньги и посчитав в голове сокращение сроков по возведению бани, согласился.
Включились прожекторы, завелся радиоприемник и точильный камень, на котором Андрей довел кусачки до идеальной остроты; в кружке дымился свежесваренный кофе, а на тарелке сиял богатырский бутерброд с сыром, индейкой и огурцами.
— А можешь мне под хохлому сделать? — хихикнула соседка.
— Да хоть под ивановский палех, — усмехнулся Валентинович и начал работать.
Через неделю у крыльца Андрея и Анны скопилась разновозрастная женская очередь, и все требовали маникюр.
— Андрей, даже не вздумай никого из них впускать, — протестовала жена, чувствуя уколы ревности. ― Что это за несанкционированный маникюринг под моем крышей!
— Думаешь, мне это нравится? Отобью оборудование и прекращу, — поднимаясь с дивана, сказал муж.
В итоге оборудование отбилось за месяц, а поток клиентов лишь увеличивался. Сначала Андрей брал заказы на ногти только по выходным. Затем начал работать по вечерам, после основной работы. А когда начали подтягиваться клиентки из города, он взял отпуск за свой счет. К кофе и бутербродам добавилась окрошка на домашнем квасе и разносолы. Заветная баня становилась всё ближе, а женщин с красивыми ногтями всё больше.
Поначалу к Андрею приходили разгневанные соседские мужчины, которые подозревали его в соблазнении чужих жен, но быстро поняли, что ничего такого на чердаке не происходит, да и сам Андрей был не против присутствия знакомых ребят во время работы. Потом мужья начали обвинять его в том, что женщины не хотят больше копаться в земле и берегут руки, а еще через неделю и вовсе стали говорить, что Валентинович разоряет чужие бюджеты.
Но это были не единственные перемены. К красивому маникюру деревенские женщины стали добавлять красивый макияж, покупать модные платья, делать красивую укладку и следить за питанием. Они преображались на глазах, а их мужчины, чья страсть давно поутихла, стали замечать, как огонь в сердцах разгорается вновь, словно кто-то смочил остывшие чувства бензином.
По деревне прокатилась череда страстных свиданий. С окон старого клуба сняли доски, вернули разворованное, а ныне никому не нужное музыкальное и световое оборудование; возродились танцы, потихоньку затягивалась демографическая яма.
Андрея больше не донимали. Наоборот, мужчины стали отправлять к нему жен чаще. Если не было денег, Андрей брал цементом, щебнем и песком, а то и физической силой.
Когда баня наконец была построена, Андрей хотел остановиться. Теперь у него было всё, о чем он мечтал, а денег хватало на то, чтобы отправлять жену делать маникюр в салон. Вот только она не хотела ни в какие салоны. И другие женщины тоже не хотели. Да что там женщины! У Андрея уже была своеобразная мужская клиентура в лице каменщика Суслова и водителя автобуса Сереги Иванова.
Пришлось уволиться с завода и подать объявление о поиске помощника. В резюме Андрей Валентинович требовал от соискателей указать токарный разряд, приложить рекомендательные письма с предприятий или из училища и справку из наркодиспансера. Он ни за что не взял бы на такую работу пьющего человека, так как сильно дорожил репутацией и пальцами клиентов.
Со временем он сменил оборудование на более профессиональное и заказал сайт для онлайн-записи клиентов.
А потом Андрею взбрело в голову сделать террасу, и он начал откладывать деньги. Но как-то раз жена пришла из другого городского салона и похвасталась очень красивой стрижкой и укладкой.
— Пятнадцать тысяч, — хитро улыбнулась она, крутясь перед зеркалом.
— Что-о-о?! Пятнадцать?! За вот это вот?! — начал задыхаться Андрей Валентинович и, поднявшись на чердак, включил компьютер.
