Светлая #19

Продолжаю публиковать главы из недописанной книги "Светлая".

Предыдущие главы можно почитать в исправленном и улучшенном виде здесь с 1 по 5, с 6 по 10 здесь, а с 11 по 15 тут.

16 глава опубликована здесь, 17 - здесь, а 18 - тут.

Либо можно пройти по тегу "Светлая" и увидеть все главы, но без исправлений - черновой вариант.

Всё, что написано ниже, является вымыслом. Любые совпадения случайны. )))

Глава 19.

"Новый этап."

А потом...

Естественно, что здоровый ребёнок не смог долго лежать в кровати. Уже через десять минут Ваня бегал по всей квартире, прыгал, скакал и без умолку болтал:

- Смотрите, как я могу! И вот так, и вот так! И совсем не устаю! Мама! Ну что же ты плачешь? Не надо, мамочка.

А Галина плакала, и никак не могла успокоиться. Только вроде слёзы высыхать начинают, как Ваня прибегает:

- Мамочка! А можно я завтра гулять пойду? Ну мама, не плачь. Могу и не ходить. Ты только не расстраивайся. Ладно?

А я через час сбежала из дома. Ну не было у меня сил на всё это смотреть. Тоже хотелось присоединиться к Гале и расплакаться. Отпросилась "город посмотреть", записала адрес на бумажке и ушла. Долго бродила по району, забрела в какой-то парк с прудом, сидела на скамейке и смотрела как выгуливают собак. Не хотелось думать ни о чём. Пообедала в столовой и опять пошла гулять, благо дело погода позволяла. Вернулась около пяти часов. Галина уже не плакала, только опухшие, покрасневшие глаза и нос выдавали недавние слёзы. Князь был дома и радостно встречал меня.

- Очень рад! Я верил в Вас, и вижу, что не напрасно. Я очень благодарен Вам за сына. Но об этом потом. А сейчас пойдёмте на кухню. Про Ванечку говорить.

А что тут говорить? Я ещё раз "посмотрела" мальчика - здоров абсолютно. Перевела взгляд на Князя - лярвы были на месте, только уменьшенные в размере. Значит способность видеть недоступное многим другим людям я не утратила. Честно говоря, я немного беспокоилась по этому поводу. А вдруг у Вани болезнь не прошла, просто я "видеть" перестала? И ведь проверить сначала было не на ком, а выйдя из дома, я и думать об этом забыла. И вот сейчас, сидя на уютной кухне рядом с Ванечкой, я удостоверилась - способности я не утратила и Ваня здоров. И ещё я поняла, что теперь будет гораздо проще лечить людей, достаточно воспроизвести то чувство, которое испытала я, прежде чем начала сиять. Не надо будет светить, а надо сиять. И можно забыть о всяких заклинаниях типа "Воздух, земля, вода и огонь". Потом уже Книга мне объяснила, как вызвать это чувство. "Надо вспомнить его. Для начала представляй Ванечку на месте больного, а потом и без этого станет получаться. Если тренироваться, конечно же." И что это я перешла на другой, более высокий, уровень. У некоторых этот переход происходит постепенно, а у других скачком.

Я сказала Князю, что Ваня здоров, от саркомы мы его избавили. Завтра я ещё раз его посмотрю с утра. Но для подтверждения моего мнения необходимо провести повторные исследования. Затем Сергей Иванович, сделав несколько звонков по телефону, сообщил, что обо всём договорился, и что мы утром уезжаем обратно. После того, как Галя с Ваней уедут в больницу. Вечером после ужина, когда мы остались вдвоём, Князев сообщил, что документы на квартиру я получу через неделю, а через месяц смогу уже в неё переехать. А также то, что я могу обращаться по любому вопросу.

На следующий день, когда мы возвращались домой, состоялся разговор с Князем.

- Я тут вечером ещё раз подумал о квартире. У нас есть несколько вариантов. Первый, который я собирался изначально осуществить - оформить дарственную. Но тогда Вам придётся продать свою старую квартиру, чтобы налог заплатить. Ведь денег то у Вас нет. Откуда у медиков деньги? Квартира в Москве стоит немало, даже по оценке БТИ. А государство своего не упустит. Есть ещё вариант. Квартира на данный момент не приватизирована, в ней прописана Галина. Я могу прописать Вас в неё, и оформить как ответственного квартиросъёмщика, затем выписать Галину, и квартира ваша. Но Вы ничего с этой квартирой не сможете сделать - ни продать, ни в наследство оставить. Вы же участвовали в приватизации, повторно приватизировать недвижимость не сможете. Есть ещё один вариант. Дочь ваша в приватизации не принимала участия. Мы можем её прописать в московской квартире, а затем провести приватизацию на её имя. Только для этого понадобится больше времени. Документы на квартиру тогда получите примерно через месяц, и сразу можете туда переехать. Третий вариант нам показался более подходящим. И через месяц моя дочь стала официальной обладательницей трёшки в Москве. Правда в ту квартиру переехала жить я, а дочка вместе с семьёй съехали от свекрови в мою квартиру. Галина с Ванечкой уехали, оставив всю мебель. Даже телевизор и телефон с собой не взяли. Скажу сразу - Ваню видела ещё пару раз, всё у него со здоровьем хорошо было. Как сейчас не знает, но надеюсь, что без перемен.

На своей работе я побывала ещё три раза. Когда сдавала больничный и расписывалась за отпуск. Когда писала заявление на увольнение. Когда подписывала обходной лист и забирала окончательный расчет. Во второй раз я зашла в своё отделение в последний раз. В этот день, как специально, работала Валентина. На моё "здравствуйте" она демонстративно отвернулась к окну. Можно подумать, что я её сильно обидела, оскорбила может быть. Я хмыкнула и пришла дальше по коридору - к заведующему отделения Скорой помощи. Заведующий - свой в доску мужик. Всю жизнь на Скорой проработал. И даже сейчас, давно уже на пенсии, брал несколько смен в месяц. "Для души" - смеялся он, когда спрашивали зачем это ему надо. Пал Саныч удивился:

- Полечка. Что это ты думала? Может обидел кто? Так ты скажи - разберусь. Или смен много? Так на ставочку можно перейти.

- Да нет, Павел Александрович. Никто не обидел. И смен нормально. Просто переезжаю я в другой город, поэтому и и увольняюсь.

- А что случилось, и куда?

- В Москву. Родственница уезжает заграницу на ПМЖ, квартиру приватизировать не успевает. Не хочет, чтобы государству досталась. Лучше, чтобы в семье осталось. А я - ближайшая родственница. Так что буду жить в Москве.

- Прекрасно! Рад за тебя! - и видно было по Пал Санычу, что действительно рад. А у меня в душе помимо моего желания, зарождалось то чувство, которое я теперь называю "сияние". Я посмотрела на Павла Александровича - лярв не было, но были источники боли. В области желудка вспыхивали угольки застарелой боли - это хронический гастрит, в области сердца чёрный шрам от былого пожара - следы перенесённого инфаркта, в области левой лобной доли яркий уголёк, но ещё не пламя - возможно опухоль.

- Пал Саныч! А можно я Вас на прощание обниму. Вы были таким замечательным начальником для меня!

Пал Саныч засмущался, даже покраснел:

- Да ладно, не такой уж и замечательный. Но обнять можно.

Какой леший меня дёрнул полезть обниматься, не знаю, но уж очень захотелось. Стало так жаль, что с Пал Санычем расстаюсь. Хороший он человек, и руководитель прекрасный. К нему шли и с личным, и с рабочими вопросами. Например, когда у Элеоноры Степановны сгорел дом, именно Павел Александрович помог выбить трёхкомнатную квартиру вместо комнаты в общежитии, которую ей давали. То, что у неё трое детей почему-то никого не волновало. Если у кого-то были ошибки в работе, он объяснял, где неправ был человек, и как было бы правильно поступить. Только если человек упирался, не желая признавать свои ошибки, Пал Саныч уводил в кабинет и там ругал. Хоть и не при людях, да слышимость у нас хорошая. А как он за отделение со всеми остальными ругался, отстаивая наши интересы! Как-то раз в конце восьмидесятых годов в отделении одновременно закончились медикаменты - промедол, реланиум и почему-то анальгин. Пал Саныч орал как раненый зверь в телефонную трубку у себя в кабинете:

- Что значит нет?! Куда делись? Как без них работать? Мне людей лечить надо. Вы знаете, какая бывает боль при переломе бедра или при ожогах третей степени?! Чем я буду обезболивать? Ах морфием! А на отёк лёгких я что буду делать? Мне что в прокуратуру идти жаловаться? Или в ОБХСС? Так я запросто. Ах значит так?! Хорошо. Вы сами дали добро! - бросив трубку на рычаг, Павел Александрович вышел из своего кабинета. - Дура чёртова!

Тут же заглянул к диспетчеру, благо дело кабинеты через стенку:

- Будут звонить - я прокуратуру поехал. Буду через пару часов. Делать мне нечего, кроме как промедол выпрашивать! - И вышел. А вслед ему уже неслись телефонные звонки, и он прекрасно слышал, как начал звонить телефон в его кабинете, но видимо сильно его в аптеке допекли.

К тому моменту, когда заведующий вернулся на Скорую, медикаменты в отделении были. Через полчаса после отъезда Пал Саныча позвонили из больничной аптеки к старшему фельдшеру, и велели прийти за лекарствами. Когда Артём Михайлович получал медикаменты, в помещение вошёл ничем непримечательного вида мужичок в гражданской одежде и предъявил удостоверение работника прокуратуры. Он велел не отвлекаться, а продолжать свою работу. Когда Артём всё получил, сотрудник прокуратуры составил "акт", где указал что именно и во сколько было получено. После этого документ был подписан, а Артём Михайлович ушёл в отделение. Потом в больницу приехала милиция, затем сотрудники ОБХСС. Подробностей других я не знаю, знаю только, что была устроена проверка, в результате которой заведующую аптекой со строгим выговором сняли с занимаемой должности, а кого-то судили, и вроде как посадили, "за хищение и распространение". Говорили именно так и шёпотом, оглядываясь назад. Можно подумать, распространяющие сплетни сами были в этом замешаны. А в прошлом году .... Впрочем я отвлеклась. Случаев было много.

Павел Александрович вылез из-за стола и подошёл ко мне. Он обнял меня за плечи.... И наступила тишина. Через насколько секунд звук вернулся, я сделала шаг назад. Пал Саныч отпустил меня как бы с неохотой:

- А ты знаешь, что твои объятия лечебные? У меня голова перестала болеть. А ведь пару месяцев не отпускала. Болело то больше, то меньше. А сейчас раз! И нет её. Полечка, а хочешь я тебя без отработки отпущу?

Я сказала, что не хочу, так как сейчас я в отпуске, и как раз осталось 2 недели. Так что из отпуска я сразу могу уехать куда глаза глядят. Потом я написала заявление, а Пал Саныч его подписал. После пошла в раздевалку забирать свои вещи. Пока я всё вытаскивала из шкафчика, Валентина несколько раз заглянула в раздевалку, якобы что-то ей надо там. Пошуршит шкафчике, повозится с вещами, и выйдет. Потом обратно зайдёт. Может быть хотела о что-то сказать. А может ждала, что я извиняться буду? Меня эта возня позабавила. Когда проходила мимо меня в третий раз, я "посмотрела" её. Валентина внешне изменилась в лучшую сторону - похудела, похорошела. Без очков она выглядела гораздо лучше, да и кожа лица изменился лучшую сторону. От той лярвы, что я убрала, не осталось и следа. Зато в области желудка появилась новая - пока ещё маленькая, но явно подрастающая. Естественно, что Валентина будет её кормить усиленно своей негативной энергией. Такой уж она человек.

Уходила я из отделения с лёгким сердцем, так же как и уезжала потом из города. У меня начинался новый этап жизни. И даже то, что Книга будет меня пилить за то, что я Пал Саныча "полечила", не портило мне настроение. Я шла и улыбалась, а солнце светило мне, и птицы пели, и ветерок обдувал меня. Всё радовалось жизни.

P.S. Это была глава 19.

Спасибо всем, кто помогает мне сделать книгу лучше. Я все комментарии читаю, многие из них учитываю и меняю текст. Надеюсь, что Книга меняется в лучшую сторону.