Сэр Гервард и мистер Фитц снова идут на войну (часть 2/4)
Напомню, мы остановились на том, как сэр Гевард и мистер Фитц, рыцарь в золочёных доспехах и оживлённая магией кукла, обсуждают перспективы трудоустройства в городе Шом, которому более бедные соседи объявили войну (возможно, вынужденно).
Часть 1: https://vombat.su/post/11058-ser-gervard-i-mister-fitts-snova-idut-na-voinu-chast-1-4
Автор: Гарт Никс. Иллюстрация: Jessica Douglas.
Мой перевод. Вычитка: Thediennoer (Sanyendis).
Долина, открывшаяся за вторым хребтом, нимало не походила на блеклые поля, оставшиеся за спиной путников. Перед ними расстилалась укрытая мягким теплом наступающих сумерек шашечная доска, на которой золотые пшеничные поля перемежались лугами, на которых паслись тучные стада. Широкая река, протекавшая с востока на запад, местами разливалась, образуя болотистые низины, в которых в изобилии водились водоплавающие птицы. Склоны небольших холмов, видневшихся вдалеке, покрывали сады, в тёмной листве даже отсюда угадывались яркие изумрудные пятна созревших яблок. Неподалёку раскинулись обнесённые каменными стенами цитрусовые рощи, и невысокие деревья были усыпаны лимонами и лаймами, а всего в сотне ярдов [прим.: чуть больше девяноста метров] высилась группа из шести деревьев, на которых росли редкие и изысканные плоды с голубой кожицей, известные под названием «серка», которые обычно ожидаешь встретить в гораздо более сухом климате.
‑ Весьма приятная глазу картина, ‑ заметил Гервард. Лёгкая улыбка коснулась его губ, а вокруг глаз собрались маленькие морщинки – как у человека, которому явно нравится то, что он видит.
До Шома было ещё около мили [прим.: чуть больше полутора километров]; город стоял на возвышенности в северо-западном углу долины, где река образовывала широкое озеро, омывавшее городские стены. Судя по количеству глубоко осевших в воде лодок, которые как раз начали причаливать к берегу, озеро настолько же изобиловало рыбой, сколь долина – фруктами.
Почти все дома в Шоме были сложены из камня приятного бледно-жёлтого цвета, а деревянных построек, как отметил про себя Гервард, в городе, где проживало едва ли пять тысяч человек, попадалось гораздо меньше, чем можно было ожидать.
Шом окружала старая стена из того же желтоватого камня, но Герварда гораздо больше заинтересовали земляные сооружения, возведённые перед ней совсем недавно. Город опоясывала зигзагообразная линия укреплений, а на берегу озера возвышались довольно серьёзные бастионы. В подзорную трубу можно было разглядеть несколько колёсных пушек, установленных на их верхних площадках, и орудия меньшего калибра в опорных пунктах вдоль земляной насыпи. На обоих бастионах подле пушек стояли небольшие расчёты солдат, вдоль земляных валов через каждые двадцать-тридцать ярдов [прим.: чуть больше двадцати пяти метров] парами ходили патрульные, а на каменных стенах виднелись дозоры.
‑ Без сомнения, обороной командует профессионал, ‑ заметил Гервард. – Думаю… Да, вот из фруктового сада показался кавалерийский разъезд. Дюжина всадников под командованием корнета с мучнисто-бледным лицом.
‑ И это не простые солдаты, ‑ добавил мистер Фитц. – Дерсийские кеплары.
‑ О, в самом деле, ‑ воскликнул Гервард. Он сложил подзорную трубу, откинулся в седле и левой рукой ослабил перевязь сабли, так что клинок чуть показался из ножен. – Сейчас они служат по контракту, так что, полагаю, мы сможем с ними договориться.
‑ Думаю, да, ‑ согласился мистер Фитц, потянувшись, тем не менее, к поле мантии, под которой был спрятан какой-то небольшой предмет. Другой рукой он коснулся края шляпы, опустив на лицо тонкую вуаль, скрывшую его черты. Теперь, если не вглядываться слишком пристально, он напоминал закутанного в несколько слоёв одежды ребёнка в необычных бумажных перчатках. Самодвижущиеся куклы не вызывали особенного страха в большинстве стран мира. Когда-то они встречались довольно часто, и некоторые до сих пор ходят по миру. Почти все они – артисты, и порой люди даже слагали о них сказки и песни.
Мистер Фитц, впрочем, к их числу не относился.
‑ Если до этого дойдёт дело, постарайся оставить корнета в живых, ‑ попросил Гервард, хорошо помнивший, каково это – ходить в младших офицерах… независимо от того, какого оттенка твоё лицо.
Мистер Фитц не ответил. Впрочем, Гервард не хуже него знал, что если дойдёт до драки и ему придётся применять своё искусство, то выбирать, кого из нападающих убить, а кого пощадить, не придётся.
По мере приближения к напарникам ход отряда всё замедлялся, а лошади, почуяв запах боевых ящеров, начали пятиться. Гервард поднял в знак приветствия руку, и корнет прокричал команду: всадники вытянулись в линию, а затем остановились на расстоянии выстрела из лёгкого пистолета. Рыцарь внимательно следил за тем, как сержант выехала чуть вперёд, чтобы рассмотреть их получше, а потом быстрым шагом направилась обратно к корнету. Если дерсийцы решатся нарушить присягу, сержант первым делом избавится от своего офицера.
Но та остановилась, не поднимая оружия, и тихо заговорила с корнетом. Гервард почувствовал лёгкое облегчение, но никак не выказал этого внешне и не спешил расслабляться. Мистер Фитц также не торопился вынимать руку из-под мантии. Гервард знал, что пальцы его собеседника, вылепленные из папье-маше, сжимают причудливо украшенную иглу, сделанную из какой-то магической субстанции, к которой ни один человек не смог бы прикоснуться безнаказанно.
Корнет выслушал сержанта и, довольно резко бросив ему в что-то в ответ, развернул коня и обратился к солдатам. До Герварда долетали лишь отдельные слова, но, похоже, офицер, несмотря на молодость, гораздо лучше владел ситуацией, чем он ожидал, и напомнил дерсийцам, что данная ими клятва запрещает любую месть, личную или какую-либо ещё, во время исполнения служебных обязанностей.
Наконец корнет, повысив голос, закончил разговор:
‑ Разойтись! Сержант, следуйте за отрядом!
Сам офицер подъехал к Герварду. Отдав честь, он натянул поводья, отступив на пару шагов. Очевидно, молодой человек оценил по достоинству обманчиво-безучастные глаза и зубастые пасти боевых ящеров и не желал без нужды нервировать своего коня.
‑ Добро пожаловать в Шом! – начал он. – Я – корнет Мисолу. Позвольте узнать ваши имена и цель прибытия?
‑ Я сэр Гервард из Высокой Палеи, наёмный артиллерист.
‑ А я Фитц, тоже из Высокой Палеи, помощник сэра Герварда.
‑ Добро пожаловать, э-э-э… господа, ‑ сказал Мисолу. – Имейте в виду, нам объявлена война, и все проезжающие должны подтвердить свою верность городу и принять на себя определённые… э-э-э…
‑ Полагаю, обычно это называется «обязательства», ‑ заметил мистер Фитц.
‑ Именно, обязательства, ‑ повторил Мисолу. Всё же, он был ещё очень молод. Скулы, видневшиеся из-под дужек шлема с хвостом омара [прим.: шлем, популярный в Европе в 17 веке; получил название благодаря опускавшемуся на шею ряду пластин], пылали от смущения. Шлем, надо сказать, явно был великоват, даже с дополнительной подкладкой, которая немного отклеивалась надо лбом.
‑ Мы наёмники и хотели бы предложить наши услуги городу, ‑ сказал Гервард. – Мы готовы принести личную присягу, если Шом заключит с нами контракт. До тех пор мы клянёмся хранить мир, но оставляем за собой право защищаться, если на нас нападут первыми.
‑ Я принимаю ваше слово, сэр Гервард и… гм…
‑ Мистер Фитц, ‑ продолжил Гервард, одновременно со своим спутником, который сказал просто «Фитц».
‑ Да, мистер Фитц.
Подъехав чуть ближе, корнет добавил:
‑ Вы можете не беспокоиться насчёт моих дерсийцев. Они верны своему слову, хотя сержант Ксиколиз упомянула о какой-то вражде их… э-э-э… всего их народа с вами.
В голосе корнета так и сквозило любопытство, которое говорило как об удалённости Шома, так и о наивности молодого офицера.
‑ Несколько лет назад мы принимали участие в одной кампании, ‑ ответил Гервард. – Тогда мы с мистером Фитцем служили Гериату Джакскому. Видите ли, дерсийцы – кочевой народ. Так уж вышло, что их традиционные маршруты пролегали через его лучшие угодья, и он не испытывал по этому поводу особого восторга. В последнем сражении небольшой отряд проник в передвижной храм дерсийцев и… ах… взорвал его специально изготовленным петардом. Их божество было несколько обескуражено таким обращением и удалилось в своё зимнее жилище в дерсийской степи, попутно сея разрушения среди своего избранного народа.
‑ Полагаю, сэр, командовали этим небольшим отрядом именно вы?
Гервард покачал головой.
‑ Нет, я артиллерист. Командовал капитан Касвик. Его убили, когда мы отступали, за несколько минут до нашей победы. Однако именно я изготовил тот петард, а мистер Фитц… Он помог нам войти в храм, а потом безнаказанно сбежать. Вот и вся причина их нелюбви к нам.
Гервард бросил на мистера Фитца суровый взгляд, намекая, что сейчас не время демонстрировать привычное стремление к точности и правдивости, свойственное марионетке. Дело в том, что капитан Касвик погиб ещё на подступах к храму, но для его вдовы и детей было лучше, чтобы Касвик пал героем, и Гервард сделал его таковым. Правду знали только мистер Фитц и ещё один человек, выживший в том сражении.
Впрочем, Гервард и мистер Фитц не считали случившееся тогда победой, ведь их целью было заставить дерсийского божка отступить гораздо, невообразимо дальше, чем на пять сотен лиг, отделявших его от зимнего храма.
До города напарники добрались без происшествий, хотя Гервард не мог не отметить, что корнет Мисолу приказал своему отряду оставаться на месте и нести вахту, отправившись сопровождать гостей в одиночку, что указывало на то, что молодой офицер всё же не был полностью уверен в способности дерсийцев сдержать клятвы верности городу.
В Шом вела зигзагообразная тропа, огибавшая земляные валы. Патруль задержал их на несколько минут, сверяя пароли и ответы (Гервард одобрительно кивнул, заметив, что говорящие понижали голос, обмениваясь кодовыми фразами), после чего их имена занесли в огромную книгу и выдали скреплённые печатями и подписями пропуска, дающие право войти в город.
Пропуска эти понадобились весьма скоро: через каких-то два десятка ярдов [прим.: около восемнадцати метров] стражники у городских ворот тщательнейшим образом изучили бумаги при свете фонаря. К слову, поскольку солнце уже окончательно село, ворота заперли, однако документы были оформлены по всем правилам, и напарников без проблем пропустили внутрь. Здесь Мисолу удалился, напоследок порекомендовав трактир, отвечающий требованиям Герварда: чтобы там имелись подходящие стойла и корм для боевых ящеров; чтобы он не пользовался популярностью у дерсийцев или других наёмников, записавшихся на службу в преддверии предстоящей войны; и чтобы там подавалась достойная еда и изысканные вина, а не одни лишь разбавленное пиво и эль. Корнет также подсказал дорогу к цитадели (впрочем, её четыре башни поднимались так высоко над крышами, что в этом не было особой необходимости) и посоветовал Герварду и Фитцу не торопиться с визитом, по меньшей мере, до третьего колокола – по утрам собирался совет правителей, и заключить контракт о найме было бы не с кем.
Улицы Шома радовали чистотой и отсутствием грязи. Гервард снова улыбнулся, отметив, что не ощущает букета мерзких запахов, столь характерных для мест, где проживает большое количество людей. Он уже предвкушал горячую ванну, нормальный обед и сон на прекрасной пуховой перине, а с завтрашнего дня – хорошо оплачиваемую и не слишком обременительную работу.
‑ А вот и трактир, ‑ заметил мистер Фитц, указывая на боковую улочку, мимо которой они как раз проезжали; впрочем, её ширины хватало, чтобы всадники могли ехать бок о бок. – Обрати внимание, у них на вывеске золотой ячменный колос. Самое то для города с такими богатыми сельскохозяйственными угодьями.
Двор трактира выглядел чистым и ухоженным; в углу и в самом деле стояло несколько больших клеток с железными прутьями, предназначенных для содержания их боевых ящеров, над которыми крепились бочки с мясом и желоба для кормления. Один из четырёх конюхов, крутившихся неподалёку, бросился вперёд, чтобы открыть клетки и спустить желоба, а трое других помогли Герварду разгрузить поклажу. Мистер Фитц подхватил свой швейный столик и отошёл в сторону; небольшая коробка из розового дерева с серебряной инкрустацией не вызвала ни удивления, ни тревоги. Конюхи не проявили ни малейшего интереса и к самому Фитцу, что, несомненно, свидетельствовало о том, что самодвижущиеся марионетки время от времени появлялись и в этих местах, развлекая горожан.
Гервард направился было ко входу в трактир, но на самом пороге остановился, услышав досадливое фырканье одного из боевых ящеров. Оглянувшись и придержав дверь рукой, он убедился, что всё в порядке и ворота клетки крепко заперты, но, на беду, в то же самое время кто-то попытался выйти наружу. Гервард толкнул дверь, и та распахнулась, отбросив стоявшего внутри человека на несколько шагов. Незнакомец обрушился на стол, пустая бутылка опрокинулась и со звоном разбилась.
‑ Прискорбно, ‑ пробормотал мистер Фитц, увидев, что пострадавший оказался не только солдатом, а точнее, младшим офицером, о чём говорил его красный поясок, но и женщиной.
‑ Я приношу свои извинения… ‑ начал было Гервард, но тут же умолк, не желая перебивать женщину. Она была примерно того же роста, что и он, пепельно-русые волосы собраны в косу на затылке; в руке дама сжимала шляпу. Она показалась ему очень красивой, по крайней мере, на его вкус, как человека, выросшего в обществе, где женщины традиционно наносили себе ритуальные порезы. Другие, возможно, могли счесть её не столь привлекательной из-за шрама, который шёл от уголка левого глаза к уху, а оттуда ломаной линией тянулся к кончику носа.
‑ Вы весьма неуклюжи, сэр!
Гервард ещё пару секунд беззастенчиво её рассматривал, прежде чем ответить.
‑ Я очень…
‑ Полагаю, вам не нравится то, что вы видите? – перебила его дама. – Может быть, вам не доводилось служить с женщинами? Или вам не нравится моё лицо?
‑ Вы очень красивы, ‑ смог выдавить Гервард, хотя и понимал, что это совсем не то, что следует говорить женщине, с которой ты едва успел познакомиться, или офицеру, с которым только что столкнулся.
‑ Да вы, верно, насмехаетесь надо мной! – прорычала женщина. На её побледневшем от гнева лице яростно сверкали голубые глаза, а шрам налился кровью. Одним движением водрузив на голову шляпу, она выпрямилась во весь рост. – Вы заплатите за это!
‑ У меня и в мыслях не было над вами насмехаться, ‑ спокойно ответил Гервард. – Мне доводилось служить с мужчинами, женщинами… даже с евнухами, если на то пошло. Кроме того, завтра я планирую заключить контракт и рассчитываю, как минимум, на должность полковника артиллерии, а полковник не имеет права драться на дуэли с лейтенантом. Мне бы очень хотелось извиниться, но я не могу принять ваш вызов.
‑ Не можете или не хотите? – усмехнулась женщина. – Пока что, полагаю, вы ещё не полковник на службе у Шома, а всего лишь хвастун-наёмник.
Гервард со вздохом оглядел общий зал. Мисолу был прав – наёмники не любили этот трактир. Но за столами сидело несколько офицеров регулярной службы и ополчения Шома, и все они с большим интересом наблюдали за происходящим.
‑ Что ж, очень хорошо, ‑ огрызнулся он. – Хоть это и форменная глупость, повторяю, я вовсе не хотел вас обидеть. Где и когда?
‑ Немедленно, ‑ сказала женщина. – За трактиром есть сад. Я видела подходящую лужайку, и там достаточно света – на деревьях развешаны фонари.
‑ Звучит неплохо. Как вас зовут, мадам?
‑ Лейтенант Джессайя из храмовой стражи Шома. А вас?
‑ Я сэр Гервард из Высокой Палеи.
‑ Кто будет секундантом с вашей стороны, сэр Гервард?
‑ Я только что прибыл в Шом, лейтенант, и ещё не успел обзавестись друзьями. Возможно, кто-то из присутствующих согласится принять на себя эту роль, если, разумеется, вы не возражаете. Что касается моего спутника, то позвольте представить вам мистера Фитца. Помимо всего прочего, он неплохой хирург, и я полагаю, он не откажется сопровождать нас.
‑ Рад познакомиться с вами, лейтенант, ‑ сказал мистер Фитц. Он снял шляпу и вуаль, вызвав волну шепотков, пробежавшую по комнате.
Джессайя кивнула в ответ, но и только.
‑ Мне не нужен секундант, ‑ бросила она Герварду. – Если вы предпочитаете сабли, я должна послать за своими.
‑ Моя сабля в перемётных сумках, ‑ ответил рыцарь. – Если вы изволите подождать пару минут, я принесу её.
‑ Сад сразу за конюшней, ‑ сказала Джессайя. – Я буду там. Не заставляйте меня ждать.
Она поклонилась, не снимая шляпы, и вышла.
‑ Не слишком удачное начало, ‑ пробормотал Фитц.
‑ Не то слово, ‑ мрачно ответил Гервард. – Всё одно к одному. Где трактирщик? Я должен переодеться и принести клинок.
Это едва ли не самое крупное произведение, какое мне довелось переводить: чуть больше полутора авторских листов (около 65 000 знаков; впрочем, оно того стоило). Чтобы не перегружать читателей (как показывает практика, большой объём текста отпугивает людей), я разбил историю на четыре фрагмента и опубликую оставшееся с 29 по 31 октября. Но если кому-то не терпится узнать, что же будет дальше, мы с Sanyendis уже выложили рассказ полностью на нашем канале: Сказки старого дворфа (1, 2, 3, 4). Решайте сами, как вам будет удобнее.
Комментарии