Женщина в коридоре предложила поговорить с ним, но что она знает? Ей не приходится терпеть эти ночные пытки. Я много раз стучал в тонкую, как бумага, стену, разделяющую наши квартиры. Я кричал изо всех сил, требуя тишины. Но меня продолжала преследовать непрекращающаяся какофония хлопающих дверей и громко работающего телевизора. Однако все формы звукового безумия бледнели по сравнению с адским свистом. Когда он не кричит на телевизор из-за неправильных ответов на вопросы викторины, он постоянно свистит. Пронзительная трель, которая проходит через мои уши и вонзается, как кинжал, в мой мозг. Дама в коридоре говорит, что у него проблемы со слухом. Возможно, это так, но я знаю, что он меня слышит. Я знаю, что он знает, что его действия доводят меня до безумия. Я чувствую его злой умысел. Я уверен, что он хочет довести меня до смерти.

Эта мысль пришла мне в голову еще до разговора с этой женщиной. Я где-то услышал, что если ты думаешь, что сумасшедший, то это точно не так, потому что безумцы утрачивают способность замечать свое безумие. То, что рациональный разум считает безумием, безумцы воспринимают, как нормальность. То, что сейчас происходит со мной, похоже на медленное погружение в безумие. Я еще не ушел полностью, но уже не уверен, что смогу вернуться к нормальной жизни.

Это была еще одна тяжелая ночь. В моей квартире гремел шум соседского телевизора. Я лежал в постели с плотно закрытыми глазами и вставленными в уши берушами. Они немного помогали, но недостаточно. От каждого фрагмента диалога в телевизоре сотрясались все стены моей спальни. Пронзительный свист резал воздух и проникал в мою голову каждый раз, когда он шел в ванную. В тот день я посетил врача, хотя и знал, каким будет результат.

— Я собираюсь прописать вам таблетки, мистер Меллин.

На выходе я выбросил рецепт в мусорное ведро. Я хотел выговориться перед кем-то, кто профессионально должен воздерживаться от личных суждений. Я объяснил врачу каждую деталь, каждое чувство и мысль, которые возникали из-за натиска шума и лишения сна. Но я не хотел медицинского решения проблемы. Принять таблетку вообще не выход. Я хотел, чтобы шум прекратился, а не чтобы мои чувства притупились до принятия этого шума.

Ранним утром шум, наконец, закончился, и янтарное сияние рассвета проникло сквозь шторы. Я спал час, максимум два, потому что нужно было вставать на работу. Моя продуктивность упала. Совещания персонала, на которых я когда-то был очень сообразителен, теперь превратились в испытание на выносливость. Смогу ли я бодрствовать следующие тридцать минут? Я уверен, что встречи были важными, но мне было так трудно не заснуть, что слова отказывались откладываться в моем мозгу. Белый шум. Все превратилось в белый шум.

Однажды ночью, когда шум стих, я услышал голос.

— Привет, Саймон.

Голос звучал, будто исходил изнутри меня. Я спросил, кто это, хотя полагал, что голос лишь плод моего воображения. Звуковой мираж стал следствием моих недель бессонных ночей.

— Я был с тобой с самого начала, Саймон.

Голос похож на мой, но более зловещий. Это должно было прозвучать успокаивающе, но злоба просачивалась сквозь него. Я еще раз спросил, кто это.

— Я могу показать тебе, Саймон. Встань, и увидишь, кто я.

Я подчинился указаниям голоса.

— Выключи весь свет.

Я включил.

— Включи прикроватную лампу и встань перед ней.

Я так и сделал.

— Теперь повернись.

Я обернулся и увидел свою комнату. Ничего необычного, ничего неуместного. Никаких лишних тел в пространстве, моя тень стояла у стены.

Затем тень махнула рукой.

Я проверил свою руку, ожидая увидеть ее поднятой и машущей. Но она оставалась неподвижной.

— Саймон, нам нужно поговорить. Мне никогда раньше не приходилось появляться перед тобой таким образом, но теперь нужно это сделать.

Я покачал головой и вытер глаза. Моя тень двигалась вдоль стены, ожидая, когда я приму эту реальность. Я все еще цеплялся за тот факт, что чувствовал, что схожу с ума. Я чувствовал, что теряю рассудок. 

— Нам необходимо положить конец этой проблеме. Ты нездоров, Саймон. Если ты нездоров, то я тоже в опасности. Эта ситуация с соседом должна закончиться сейчас. Нам нужно действовать. Тебе нужно действовать. Он не будет слушать уговоры, так что сейчас самое время для чего-то более решительного.

Внутри меня вспыхнула ярость. Я презирал человека, который жил по соседству, но применять насилие мне не хотелось.

— Это вопрос выживания, Саймон. Если ты не прикончишь его, он прикончит тебя. Это его игра с самого начала. Медленная кончина, в которой никто не сможет его обвинить. Он хочет, чтобы ты впал в безумие, дошел до того, что больше не сможешь жить дальше. Человек по соседству не мужчина, а паразит. Как только он уберет тебя, то снесет эту картонную перегородку и присоединит твою квартиру к своей. И он продолжит, пока не станет владельцем всего здания. Дело не лично в тебе, Саймон. Речь идет обо всех в этом доме, и о даме из коридора, с которой ты разговаривал, в том числе. Тебе нужно стать героем и покончить с этим вирусом.

Я пошел на кухню, но моя тень не последовала за мной. Она по-прежнему проецировалась на тонкую, как бумага, стену моей спальни. Я взял из ящика самый большой нож и вернулся, тень ждала меня. Не говоря ни слова, я вонзил в нее нож. Тень разделилась пополам и исчезла, оставив после себя дыру в стене, куда я ударил ножом. Я заглянул в отверстие. Теперь я мог видеть квартиру соседа, но его нигде не было. Сама квартира была почти пуста. Единственное, что я видел, это телевизор, причинивший мне столько боли, и какой-то мясистый стручок, валявшийся посреди комнаты. Я уставился на этот розовый кокон. Что-то, похожее на вены, проходило по нему, как дорожная карта. Оно пульсировало, будто внутри билось сердце. Внезапно в коконе открылась маленькая щель, и я почувствовал невиданный ранее ужас, а через долю секунды раздался знакомый свист. Щель расширилась, и я увидел красный глаз, который уставился на меня.

Я заклеил дыру скотчем. Это было не лучшее решение, но самое быстрое. На следующую ночь воцарилась тишина. Ни шума, ни хлопанья дверей, ни рева голосов из телевизора. Никакого свиста. Я должен был быть счастлив, но тишина тревожила еще сильнее. Вскоре меня одолел сон. Я проснулся, потревоженный звуком царапанья по стене. Когда скотч, которым была заклеена дыра, порвался, в комнату хлынул свет, и я увидел длинный палец, обшаривающий стену на моей стороне.

Потом снова раздался свист. Палец исчез в отверстии, но свист не прекратился. Тонкая полоска света исчезла, и моя комната снова погрузилась в темноту. Я уставился на место, где была дыра в стене. Внутри меня зародилось чувство страха.

Красный глаз появился в отверстии и снова уставился на меня.

Я перевернулся и накрыл голову одеялом. Я молился о сне, о том, чтобы этот страх закончился, но когда наступило утро, я все еще был полон страха. Я проверил дыру в стене, она снова была заклеена скотчем.

На следующую ночь тень пришла снова. Все обычные звуки прекратились, кроме свиста. Теперь свист был единственным раздражающим фактором.

— Теперь ты понимаешь, Саймон, почему этому нужно положить конец?

Я кивнул.

— Возьми нож, которым ты пытался меня зарезать. Возьми и убей этого паразита.

В моей голове все еще сохранялось беспокойство, что все это лишь проекции моего разлагающегося здравомыслия. Но в любом случае я чувствовал, что должен действовать. В любом случае это был единственный вариант. 

Я взял нож и вонзил его в стену рядом с первой дырой. Я продолжал бить ножом, пока тонкая, как картон, стена не рассыпалась. Лунный свет бил в окна. Моя тень появилась на фоне стен квартиры монстра.

— Теперь не сомневайся в себе, Саймон. Этому нужно положить конец.

Кокон из плоти находился посреди комнаты и пульсировал. Свист становился громче. Когда я был в нескольких дюймах от капсулы, он стал настолько болезненным, что стало трудно двигаться. Я заткнул уши и сделал последний шаг.

Потом это прекратилось.

Больше никакого свиста.

Единственный шум — глубокий бас. Издавал ли его кокон? Или это было следствием повреждения моего слуха? Я не знал, но сейчас разбираться не стал. Я вонзил нож в кокон, и раздался безбожный вопль. Капсула корчилась от боли. Я ударил еще раз. И еще.

Я продолжал бить ножом, пока плоть не стала опадать. Она начала пузырился, как кислота, но не оставляла следов на деревянных половицах. Когда вся плоть исчезла, я понял, что сделал. В кресле напротив телевизора сидел мой сосед. Не чудовищный паразит, а человек. Мой нож все еще был внутри него. Я начал паниковать. Я повернулся к своей тени и попросил разъяснений. Но тень не отвечала. Я вырвал нож из груди соседа и швырнул его на пол. Тряся бездыханное тело обеими руками, я кричал, чтобы он проснулся. Но не было никаких признаков жизни. Тогда я понял, что сошел с ума. Что последние остатки моего здравомыслия рассыпались, и мне осталось только осознать свое безумие. Я поднял нож с пола и вытер кровь о рубашку. Не было смысла пытаться скрыть то, что я сделал. Я этого не хотел. Я заслужил, чтобы меня заперли навсегда. Это был единственный путь. Я пошел обратно к своей квартире через сломанную стену. Возможно, теперь мне удастся найти немного покоя. Возможно, теперь я смогу поспать.

Потом я снова услышал свист.

Заиграла та же фальшивая мелодия, и я пошел. Я крепче сжал нож и повернулся лицом к соседу. Он стоял на ногах, хотя его тело все еще выглядело вялым. Он походил на марионетку, которую держали на веревочках, а не на человека. Единственный глаз был открыт, и на меня смотрела горящая красная радужная оболочка.

Злился ли я?

Я зашел так далеко. Я уже прошел точку невозврата, и какой вред могут мне принести еще несколько шагов?

Я поднял нож и стал добивать эту нечисть.

---------------------------------------------------------------

Этот рассказ лишь пример того, что вы найдете на моем канале на Бусти https://boosty.to/webstrannik 

Там собрано почти 200 рассказов, и каждый месяц я туда выкладываю несколько новых. Кто любит художественную литературу, заходите, подписывайтесь, читайте. Всем удачного дня!